Довлатов и третья волна. Приливы и отмели - Михаил Владимирович Хлебников

противник всякой искусственности, вряд ли присоединялся ко всей планете, увлеченно читающей Александра Исаевича. Кроме чисто литературных резонов, Довлатова отталкивал карнавальный образ, в котором Солженицын явил себя миру. Из письма Юлии Губаревой от 24 декабря 1982 года:

Многие героические диссиденты превратились либо в злобных дураков, как М., либо (как это ни поразительно) в трусов и приживалов из максимовского окружения, либо в резонеров, гримирующихся под Льва Толстого и потешающих Запад своими китайско-сталинскими френчами и революционно-демократическими бородами.

Тлеющая вражда перешла в открытое противостояние после публикации в НРС большого текста Седых с тревожным названием «Кому это нужно?». Произошло это 28 апреля 1981 года. Если учесть, что текст Когана вышел в номере «Нового американца» от 8–14 апреля, то следует сделать вывод: Яков Моисеевич рассердился и не стал следовать сомнительному тезису о температуре мести. Как ни странно, формальный повод для написания статьи – предстоящая конференция в Лос-Анджелесе:

…С недоумением и горечью мы вынуждены констатировать, что в последнее время какие-то загадочные силы пытаются оторвать эмигрантов 3-й волны от общей эмигрантской массы, изолировать их от старых эмигрантов, заключить их в новое гетто.

Мы думали, что писатели 3-й волны вольются в общую эмигрантскую литературу и рады будут продолжать традиции И. Бунина, Б. Зайцева, М. Алданова, будут счастливы ознакомиться с тем громадным культурным и литературным наследием, которое оставляют новоприбывшим их предшественники. Но сейчас их упорно загоняют в гетто. Их уверяют, что «мы наш, мы новый мир построим», им твердят, что у них – особая судьба и своя дорога. Да нет же! Вы, новоприехавшие, пройдете все те этапы, которые ранее были пройдены нами, вашими предшественниками, научитесь правильно пользоваться свободой. Не слушайте тех, кто нашептывает, что старые эмигранты вас «ненавидят». Я мог бы привести тысячи примеров солидарности старых и новых эмигрантов, и наша газета – живой тому пример. 70 лет своего существования мы помогали ВСЕМ эмигрантам, и старым и новым в одинаковой мере. Мы создали при газете Фонд срочной помощи, куда может обратиться каждый нуждающийся: ему помогут, и никто не спросит у него, какой он эмиграции и какой он веры…

Соединив звенья цепи времен и поколений, автор переходит к главному – «Новому американцу»:

…Вот по каким примерам нужно судить всю эмиграцию в целом, а не по тому, что пишут литературные неудачники, затеявшие выпускать в Нью-Йорке свой «еврейский еженедельник на русском языке», редакция которого почему-то думает, что она представляет 3-ю волну. Редакция, которая заблудилась в трех политических соснах и даже не решается объявить себя антикоммунистической. Если уж на то пошло, подавляющее большинство новых эмигрантов стали верными читателями Нового Русского Слова. Об этом свидетельствуют громадное число новых подписчиков и непрерывный рост нашей розничной продажи. Об этом свидетельствуют хвалебные и благодарственные письма, которые мы получаем от новоприбывших. Почему я перешел на столь необычную для нас тему – разоблачения роли еженедельника, который, по-видимому, принял на себя работу, до сих пор успешно выполнявшуюся «Голосом Родины», «Литературной газетой» и специальными корреспондентами «Правды» и «Известий»? Потому что т. наз. «еврейский еженедельник на русском языке» перенял тактику советских газет и уже много месяцев, из номера в номер, атакует Новое Русское Слово и лично его редактора. За эти месяцы я узнал все свои литературные недостатки. Мне объяснили, что наша газета – «скучная», не уделяет внимания «нам», что НРС печатает информационные статьи о том, что происходит во всем мире, вместо того, чтобы писать исключительно о Брайтон-Бич. Почему мы помещаем исторические очерки и воспоминания о старых временах? Почему, почему мы никогда не пишем о нем, о еврейском еженедельнике на русском языке?

А вот Седых и НРС не стесняются своего выстраданного антикоммунизма. Поэтому критика его газеты – игра на стороне красных. Особенно это касается «исторических очерков и воспоминаний о старых временах». Снова обращусь к мемуарам Евгения Рубина, в которых неплохо рассказывается об исторических изысканиях на страницах газеты:

По воскресеньям страницу целиком занимала статья, подписанная: «Академик Николаев». Героями его опусов были члены династии Романовых, занимавшие в течение трехсот лет российский трон. Состояли статьи из перечня деяний коронованных особ, который излагался малограмотным языком. Не верилось, что автор – академик.

Через некоторое время Рубину посчастливилось встретиться со светилом исторической науки. Выяснилось, что Николаев – болгарин, никогда не бывавший в России. Его высокий академический статус не подтверждался ничем, все поглотила тьма тоталитаризма.

Следующее, на что обращает внимание Яков Моисеевич, – сомнительный еврейский характер «Нового американца», объясняя причину скорбного молчания своего издания:

Да потому, что считаем, что этот еженедельник не еврейский и ничего общего с еврейством не имеет, как очень толково разъяснил его руководству раввин М. Х. Левин в статье «Евреи или самозванцы?». Кроме еврейских анекдотов сомнительного качества, они ничего общего с еврейством не имеют. Существует ли хотя бы одна в мире приличная газета, не опустившаяся до бульварного уровня, которая печатала бы подобные антисемитские вульгарные «стишки»:

У Берзона восемь комнат,

Хельги, шмельги, хрустали.

Он не нюхал анэмплоймент,

Он, выходит, пуп земли!..

Или взять, к примеру, Каца,

Был завскладом на Руси.

Хорошо ему смеяться —

У него теперь такси.

Кто приехал за границу?..

Жлоб, простите, на жлобе.

Куперман развозит пиццу, —

Раз – клиенту, два – себе.

Вот идет Гуревич Сема,

На лице сплошной ажур.

Он спасался от погрома,

Но – отправил гарнитур.

И таких «стихов» полторы страницы!.. Ошибка, недосмотр редактора или «двоих с бутылкой» – так называют литературный секретариат этого еженедельника? Да нет же, через некоторое время тот же стихоплет, в том же непочтенном органе опубликовал свое новое творчество – русско-еврейскую пародию на «Евгения Онегина», пересыпанную еврейскими жаргонными словечками. Это до того постыдно, что я не рискую воспроизвести даже хоть один куплет.

Автором «стишков» является знакомый нам Наум Сагаловский, «двое с бутылкой» – Вайль и Генис. Седых, как может, мстит перебежчикам. Наконец, в перекрестье попадают главные враги. Начинает автор, впрочем, с перечисления своих заслуг:

И вот эта компания перебежчиков, литературных неудачников и советских патриотов постоянно, из номера в номер, поучает редактора Нового Русского Слова, как надо вести нашу газету. Я ровно шестьдесят лет работаю в эмигрантской печати. Моим учителем в течение 20 лет был редактор «Последних новостей» П. П. Милюков. Неужели я