Кристальный грот - Мэри Стюарт

— Тогда мы выжжем это осиное гнездо с королевой и всеми, кто там есть, — произнес Амброзий. — Позаботьтесь о нем.

В тот же вечер, к явному удовольствию гарнизона крепости, осадные машины были убраны с Дороги Римлян и из брешей во внешнем валу. Вместо этого в проломы заложили огромные кучи хвороста и рубленых веток, а армия туже сжала кольцо вокруг вершины горы, и встал в ожидании круг лучников, готовый сразить каждого, кто попытается спастись бегством. В час затишья перед рассветом был отдан приказ. Со всех сторон на крепость обрушился дождь стрел, с привязанными к наконечникам пылающими промасленными тряпками.

Остальное свершилось быстро. Постройки там были по большей части деревянными, а двор загроможден телегами, запасами продовольствия, животными и фуражом для них. Все это тут же вспыхнуло. Когда разгорелся пожар внутри крепости, то подожгли хворост снаружи крепостных стен, и всякий, пытавшийся убежать от огня и прыгавший со стены оказывался снаружи перед стеной огня. А за этой стеной стояло железное кольцо армии.

Говорят, что все это время Амброзий сидел на своем большом белом коне и смотрел, пока языки пламени не изменили масть коня, окрасив его в красный цвет дракона на знамени над его головой. А высоко на крепостной башне видневшийся на фоне клубов дыма Белый дракон вдруг сделался кроваво-красным, как языки пламени, затем почернел и упал.

2

Пока Амброзий брал Довард, я оставался в Маридунуме, расставшись с Горлойсом по дороге на юг, после того, как он отправился дальше, на встречу с моим отцом. Случилось это так. Всю ту первую ночь мы мчались во весь опор, но ничто не говорило о том, что нас преследуют, поэтому с восходом солнца мы свернули с дороги и расположились на отдых, дожидаясь подхода людей Горлойса. Те подъехали утром. В той панике, что царила на Динас Бренине, им удалось ускользнуть незамеченными. Они подтвердили высказанное ранее в разговоре со мной предположение Горлойса — Вортигерн направляется не в свою собственную крепость Каэр Гуэнт, а в Довард. По их словам, он двинулся по дороге, что берет восточнее, через Каэр Гай, к Бравониуму. Если переправиться через Томен-и-Мур, то можно было не опасаться, что нас перехватят.

Поэтому мы продолжили путь. В нашем отряде было теперь около двадцати воинов, но мы не торопились. Моя матушка в сопровождении вооруженной охраны опережала нас меньше чем на день, и ее группа с носилками двигалась куда медленнее, чем мы. Нас совсем не устраивало догнать их и, может быть, принять бой, в котором женщины также могли подвергнуться опасности; несомненно, поведал мне Горлойс, что их в целости и сохранности доставят в Маридунум. «Но, — добавил он своим резким, хриплым голосом, — мы повстречаем их сопровождающих, когда те будут возвращаться. Потому что они непременно отправятся назад — откуда им знать, что король отбыл на восток. А с каждым бойцом, которого потеряет Вортигерн, считай, на человека станет больше в войсках твоего отца. В Бремии мы узнаем новости и расположимся, чтобы дождаться их».

Бремия представляла собой всего лишь горстку сложенных из камня лачуг, пахнущих торфяным дымом и навозом, почерневшие дверные проемы были завешены от ветра и дождя шкурами или мешковиной, из-за которых выглядывали испуганные глаза женщин и детей. К нам не вышел ни один мужчина, даже когда мы натянули поводья прямо посреди поселка и вокруг ног наших коней, захлебываясь трусливым лаем, стали носиться местные собаки. Это озадачивало нас, пока, зная местный говор, я не обратился к обладателю испуганных глаз за ближайшим занавесом, чтобы успокоить людей и узнать новости.

Тогда они высыпали на улицу — женщины, дети и один-два старика, все они обступили нас и оказались весьма словоохотливы.

Первой новостью было то, что группа с моей матушкой останавливалась здесь на весь вчерашний день и ночь, и лишь на рассвете, по настоянию принцессы, отправилась дальше. Она приболела было, сообщили мне, и осталась на полдня и на ночь в доме старосты, и о ней там хорошо заботились. Сопровождавшие ее женщины пытались уговорить мою матушку свернуть в сторону, к расположенной поблизости в горах монашеской обители, где она смогла бы отдохнуть, однако она отказалась, а утром ей стало, кажется, получше, и потому вся группа отправилась дальше. Это простуда, сообщила жена старосты; у госпожи началась было горячка, она немного кашляла, но на следующее утро ей стало много легче, а до Маридунума не более дня езды верхом; они решили поэтому, что не будет худа, если они позволят ей поступить согласно ее желанию…

Я посмотрел на эти убогие хижины, подумав, что и на самом деле, опасность провести еще несколько часов в носилках вполне могла оказаться меньшей, нежели провести это время в таком жалком убежище, которое могла предоставить Бремия, посему я поблагодарил эту женщину за ее доброту и спросил, куда ушел ее муж. Что до этого, ответила она, все мужчины ушли, чтобы присоединиться к армии Амброзия…

Она неверно истолковала мой удивленный взгляд.

— Разве ты не знал? У Динас Бренина объявился пророк, который возвестил приход Красного дракона. Мне сказала об этом сама принцесса, да и солдаты, видно было, боялись. А теперь он высадился. Он здесь.

— Откуда тебе известно? — спросил я ее. — Гонцов на пути нам не встретилось.

Она посмотрела на меня так, будто я сошел с ума или никогда его не имел. Разве я не видел огненного дракона? Вся деревня сочла, что это знамение, и пророк так же сказал. Мужчины вооружились и в тот же день ушли. А если бы вернулись солдаты, то женщины и дети ушли бы в горы, но все знают, что Амброзий передвигается быстрее ветра, и они не боятся… Я не стал останавливать ее, пока переводил услышанное Горлойсу. В наших глазах отразилась одна и та же мысль. Мы вновь поблагодарили женщину, достойно наградили ее за заботу о моей матушке и отправились вслед за мужчинами Бремии.

К югу от деревни дорога раздваивается, основной путь поворачивает на юго-восток мимо шахт, где добывали золото, и ведет затем через холмы и узкие ущелья к широкой долине реки Уай, откуда легко можно добраться до переправы через Северн и оттуда уже направиться на юго-запад. Другая дорога, поуже, шла прямо на юг, по ней до Маридунума всего день езды верхом. Я решил, что в любом случае последую за моей матушкой на юг и поговорю с ней прежде, чем присоединюсь к Амброзию; теперь, когда я узнал о ее болезни, это было настоятельно необходимо. Горлойс же отправится прямо на встречу с Амброзием и сообщит ему новость об отъезде Вортигерна.

У развилки, где наши пути расходились, мы наткнулись на группу сельских жителей. Они услышали нас и спрятались — место это изобиловало валунами и кустарниками, — но недостаточно быстро; порывистый ветер заглушил, должно быть, наше приближение, и нас заметили, когда мы подъехали к ним почти вплотную. Людей уже не было видно, однако на виду остался один из их вьючных осликов, и по осыпи скатывались еще камешки.

Это были те самые бремийцы. Мы остановились, и я стал кричать в нарушаемое лишь шумом ветра безмолвие. На этот раз я сказал им, кто я такой, и через мгновение обочина дороги была буквально усеяна людьми. Они столпились вокруг наших коней, скалили зубы и размахивали всевозможным оружием, в том числе глядевшимся весьма забавно — от гнутого римского меча до каменного наконечника копья, насаженного на древко от граблей. Их рассказ почти дословно повторял то, что уже рассказали мне женщины: они услыхали пророчество и увидели знамение; теперь они двигаются на юг, чтобы примкнуть к Амброзию, а скоро их примеру последует и весь Запад.

Их боевой дух был высок, а их вид — плачевен; к счастью, мы могли помочь им.

— Скажи, — обратился ко мне Горлойс, — что если они подождут здесь с нами один день, то у них будут кони и оружие. Они выбрали правильное место для засады — да и кому знать это место лучше, чем им?

Итак, я сказал им, что со мной герцог Корнуэльский и что он великий полководец, а потому, если они подождут с нами день, то мы позаботимся, чтобы у них было и оружие, и кони.

— Ибо люди Вортигерна будут возвращаться по этой дороге, — сказал я им. — Они не могут знать, что Верховный король бежал на восток, они будут возвращаться этой дорогой, и мы подождем их здесь, а вы поступите мудро, если подождете с нами.

И мы остались ждать. Эскорт задержался в Маридунуме дольше, чем требовалось, и после поездки в холоде и сырости разве можно было их в этом винить? Но на второй день, когда уже стали сгущаться сумерки, они, наконец, появились. Ехали они беспечно и думали, верно, о ночлеге в Бремии.

Нам удалось застать их совершенно врасплох, и началось кровавое и очень неприятное столкновение. Все придорожные стычки похожи одна на другую. Эта отличалась от прочих лишь лучшим руководством да некоторой необычностью применявшегося оружия, но мы превосходили противника числом и напали неожиданно, и сделали то, что намеревались — лишили Вортигерна двадцати его людей ценой жизни трех наших и нескольких ран у остальных. Я проявил себя в стычке лучше, чем мог, зная себя, предположить: мне удалось убить солдата, которого я выбрал еще до того, как бой разгорелся в полную силу, но другой солдат сбросил меня с коня и, наверное, убил бы, не отбей удар и не убей его самого Кадаль. Все кончилось очень быстро. Мы похоронили наших павших и оставили остальных стервятникам, собрав перед тем их оружие. Мы предусмотрительно старались не ранить коней, и когда на следующее утро Горлойс попрощался с нами и повел свой отряд на юго-восток, у каждого был уже конь и какое-нибудь доброе оружие.