Я убил Мэрилин Монро - Дмитрий Романовский

– Мама, а после Акуатики мы поедем на яхте по заливу?

Вскоре в вестибюль спустился Бобби еще с тремя своими детьми и подтвердил, что они идут в церковь, после чего я должен сопровождать их в Акуатик парк. Все это он проговорил официальным тоном, исключающем какие-либо вопросы с моей стороны. Когда я в своем номере включил радио, сообщали прогноз погоды. Вошел Джерри, спросил:

– Ты слышал радио? – Я сказал:

– Да. Обещали к вечеру дождь. Наверное, поездку в Акуатик они отменят. – Джерри воскликнул:

– Так ты не слышал сообщения?

– Какого?

– Сообщили о смерти Мэрилин Монро.

– Вот это да! – сказал я с удивленной интонацией. – Джерри, ты не перепутал? Отчего она умерла?

– Сверхдоза снотворного. – В этот момент по радио повторили сообщение. Мы с Джерри спустились в вестибюль, стали обсуждать, сразу ли сообщить об этом Кеннеди, или подождать, когда они поднимутся в свои номера. Мы решили их дождаться в вестибюле. Когда они вошли, я подошел к ним, спросил:

– Вы уже знаете печальную новость? Передали по радио. – Этель сказала:

– Да, мы об этом узнали при выходе из церкви, – и перекрестилась. Бобби, следующий за ней с детьми, тоже перекрестился. Их четверо детей повторили жест. Поездка в Акуатик парк к сожалению детей отменялась.

Бобби распорядился, чтобы в Лос Анжелес его сопровождал не Джерри, а я. Опять я. Когда мы прилетели на вертолете в Лос Анжелес, здесь уже шла активная работа людей Хувера, в подчинении которых были многочисленные полицейские, главной заботой которых было отгонять любопытных обывателей и пронырливых репортеров с фотокамерами и микрофонами. Вскоре из Вашингтона прилетел Джек, и я поступил в его распоряжение. Было много поездок, коротких но очень деловых, – главное полицейское управление, главный офис Фокса, мэрия, дом самой Мэрилин, Лос Анжелесское отделение ФБР, больница Санта-Моника. Джек отказался войти в прозекторскую. Вошли туда Пит и я. В отдельной секции лежал под белой простыней труп кинозвезды, уже подвергнувшийся резекции патологоанатомами. Когда санитар отвел с ее лица простыню, Пит побледнел. Она была уже не та, которую я видел мертвой в эту ночь, хотя сходство оставалось. В памяти всплыла последняя фраза: – Ты зачем убила моего ребенка? – Ночевали мы не в Беверли Хилтон отеле, а в притихшем доме Пита. Репортерские машины всюду следовали за нами, но полиция нас ограждала, и никаких сведений репортеры не получили, кроме тех, которые им предоставляли агенты Хувера. Я был спокоен, потому что был защищен главными силами, управляющими страной в том числе мафией Джианканы. Безусловно, эти же силы планировали мне пиздец. Только хуй у них это получится. Когда мы вернулись в Вашингтон, репортерская шумиха продолжалась и здесь. Несколько раз меня подлавливали репортеры, но я знал, как от них отмахнуться. Через две недели я попросил у Джека короткий отпуск съездить к тетке в Филадельфию. Я сказал, что поеду на поезде. На машине было ехать опасно. Теперь многое для меня было опасно. Меня подстерегал пиздец. Мне выдали двойные отпускные и даже заказали льготный билет на поезд до Филадельфии. На вокзале я прокомпостировал в кассе заказанный билет и, зайдя в уборную, порвал его и спустил в унитаз. Со мной был небольшой чемодан, в котором под бельем лежал кожаный мешок с драгоценностями и двести тысяч долларов. Документы на банковский сейф я уже давно переоформил с тем, чтобы потом легко было их оформить на новое имя. Прямо от вокзала я взял такси и поехал в аэропорт. Я уже знал расписание и билет до Буэнос-Айреса взял перед самым вылетом самолета.

Только несколько лет спустя я узнал о том, что Ник вскоре после моего отъезда погиб в автокатастрофе, а Куинтона прикончил ночной грабитель. А еще через много лет я узнал, что патологоанатом, которого я запомнил, вскоре после резекции тела Мэрилин умер от сердечного приступа. Телефонные разговоры Мэрилин, списанные с жучков, исчезли, а телефонист, который их списывал, погиб при странных обстоятельствах. И еще многим прямым свидетелям пришел пиздец, как я это и предполагал. А я исчез. Уильяма нет. Я Антони Леклер. После 1985 года стали регулярно выходить книги и статьи о жизни Мэрилин Монро, в частности о ее интимных отношениях с мужчинами, в особенности с братьями Кеннеди. Авторы этих книг уже были готовы вычислить, сколько палок ей ставили Джек и Бобби. Хувера нет в живых, а ФБР уже давно махнуло рукой на деятельность Кеннеди. И все издательства вздохнули с облегчением. Всплыло много подробностей о ночи смерти Мэрилин. Было даже упоминание об игрушечном тигренке, или леопарде, найденном полицейским во дворе дома Мэрилин в день ее смерти. Я тогда выдавил тигренком оконное стекло и отбросил не глядя в сторону. И теперь авторы книг и статей строили предположения о том, как этот тигренок, или леопард, которого ласкала Мэрилин, оказался во дворе. Некоторые сведения в этих книгах были вообще хуйней. Мафиозо Спириглио утверждал, что Мэрилин была убита агентом мафии по приказу Сэма Джианканы. Ту же хуйню утверждала и его дочь, принцесса мафии. А ведь я к мафии не имел никакого отношения. По некоторым публикуемым сведениям получалось, что Мэрилин мог убить Пит Лофорд. А из некоторых сведений вытекало, что убил ее сам Бобби, причем той же подушкой. Так что теперь никто не мог понять, кто убил Мэрилин Монро.

А может быть, она сама умерла. От смеха. Когда я сказал ей: – Ты зачем убила моего ребенка?

Из газет я знал, что 7 августа 1963 года Жаклин Кеннеди родила мальчика Патрика, который умер через два дня. Родился он с дыхательными проблемами и не мог выжить. Это естественно. Чтобы поддерживать потенцию, Джек постоянно глушил свою простату убийственными таблетками, что не могло не сказаться на его генах. Теперь о причине смерти Патрика не знал никто. Кроме меня.

1972 год. В Сити Опера меня освободили от уборки. Теперь я был только водопроводчиком, ответственным не только за внутреннюю сеть, но и за внешние подводы водопровода и канализации, так что приходилось иногда конфликтовать с работниками городской сети. Исполнился год после смерти Глории и Натали. Прилетел из Вашингтона Гарольд Стимпсон. Оба мы были в черных смокингах и черных плащах, когда поехали на кладбище возложить цветы. А вечером в моей квартире у Линкольн центра мы пили коньяк и почти всю ночь говорили. Гол окончил тот же Хантер колледж, что и Глория, и работал в вычислительном центре Пентагона. Он по-прежнему называл меня Уильям. Так у нас повелось.

– Уильям, каким образом Глория примирилась с твоим новым именем?

– Она поняла, что после пластической операции я не могу стать прежним.