Цветок Америки - Жеральд Мессадье

— Звезды, мессиры, не занимаются составлением хроник, — парировал Франц Эккарт. — Они не называют ту или иную корону, но просто говорят, что в указанный год для одной короны настанет траур, а другая не достигнет своих целей.

— Стало быть, вы пишете что в голову взбредет, не понимая смысла, словно безумец? — воскликнул третий из дознавателей, ибо как еще было их назвать?

— Или же занимаетесь некромантией! — вскричал другой. — Вот откуда здесь этот череп.

Франц Эккарт холодно оглядел посетителей и выдержал паузу, прежде чем заговорить:

— Сначала я отвечу на первый вопрос. В предупреждениях своих звезды часто используют темный язык. Только избранные умы способны понять их. Катрены мои — не крестьянский альманах, где указано, когда и что следует сеять. На второй вопрос замечу, что в нем выдвинуто серьезное обвинение, которое может обернуться против того, кто его высказал. Клевета — тяжкое преступление. Вы оскорбили меня в моем доме. Вам известно, чем это может кончиться для вас!

И он устремил на посетителя суровый взгляд. Тот явно не привык к подобному обращению и хотел было вскочить на ноги, но Реймон д'Амбуаз жестом заставил его отказаться от этого намерения.

— Вы угрожаете мне? — крикнул он.

— Я напоминаю вам о правилах приличия, мессир. Вы утверждаете, что присланы парижским парламентом. Я не видел официального поручения. Для меня вы просто незваный гость.

— Вы слышали? — повторил тот, обращаясь к своим спутникам. — Этот колдун угрожал мне!

Он явно искал ссоры. Похоже, эти люди приехали, чтобы вывести из себя Франца Эккарта, спровоцировать на опасные высказывания. Но тот смотрел на них спокойно.

Крикун нервно сучил ногами, однако спутники не пожелали поддержать его.

Последовала пауза.

— Мы покажем вам письменное предписание парламента, — уклончиво сказал Реймон д'Амбуаз.

Весьма важный момент, подумала Жанна. У этих людей нет официального поручения. Иначе выходка Франца Эккарта имела бы другие последствия.

— Итак, ваши катрены — это пророчество, — продолжил Реймон д'Амбуаз ироническим тоном. — Мы считаем, что вы склоняете доверчивые души к суеверию. Это противоречит церковному учению.

Затем он наклонился к своему соседу и обменялся с ним несколькими еле слышными словами. Прочие также беседовали вполголоса. Судя по всему, уходить они не собирались. Неужели они хотят арестовать Франца Эккарта и увезти его в Париж? Жоашен подкинул в огонь полено и стал яростно перемешивать угли.

Тут распахнулась дверь, и, к общему удивлению, вошел отец Моруа Лебайи. Обведя не слишком любезным взглядом присутствующих, он поклонился ошеломленной Жанне и кивком приветствовал Франца Эккарта, а также Жоашена с Жозефом. Затем повернулся к неприятно пораженным посетителям.

— Кто из вас, мессиры, шевалье Реймон д'Амбуаз?

— Это я, — ответил тот.

Отец Лебайи кивнул:

— Сегодня утром вы пришли к епископу нашего города монсеньору Морни с требованием осудить мессира Франца Эккарта де Бовуа за его, как вы выразились, подстрекательские астрологические бредни.

Реймон д'Амбуаз вновь нахмурил брови, но ему пришлось смириться с тем, что его намерения были оглашены.

— Епископ поручил мне передать вам его ответ, — продолжал отец Лебайи.

— Прекрасно, я выслушаю вас наедине, — сказал Реймон д'Амбуаз, вставая.

— Не думаю, — произнес отец Лебайи, — ибо епископ настоятельно рекомендовал, чтобы это было сделано публично. Впрочем, уже завтра утром соответствующее объявление будет вывешено на дверях собора Сен-Морис, дабы каждый мог с ним ознакомиться.

Все застыли. Отец Лебайи взглянул на посетителей насмешливым взглядом, которому очки придавали холодность.

— Монсеньор Морни, — заявил священник, — полагает, что астрология достойна всяческого уважения, поскольку это предписано святым Евангелием. В нем прямо говорится о важности передвижений звезд. Ибо только благодаря звездам волхвы смогли найти ясли Вифлеемские и воздать почести Господу нашему.

Некоторые из посетителей встали, оглушенные услышанным. Один пробурчал что-то невнятное. Реймон д'Амбуаз вытянул шею в сторону священника. А тот невозмутимо продолжал:

— Монсеньор Морни ознакомился с катренами мессира Франца Эккарта де Бовуа и не обнаружил в них ничего, что посягало бы на устои христианской веры.

Отец Лебайи вытащил из внутреннего кармана сутаны свиток с печатью и протянул его Реймону д'Амбуазу:

— Вот ответ епископа, который завтра весь город сможет прочесть на дверях собора Сен-Морис.

Тут и Жанна поднялась с кресла.

— Мессиры, — провозгласила она громким голосом, — полагаю, что ваш визит завершен. Извольте покинуть мой дом.

Растерянные, онемевшие, они взглядом вопрошали друг друга.

— Я хотел бы узнать… — начал один из них.

Но никто не обратил на него внимания.

Продолжая сидеть, он повторил свою незаконченную фразу. Жоашен подошел к двери и раскрыл ее, чтобы сделать еще более очевидным приглашение выйти вон. Реймон д'Амбуаз повернулся к Жанне — она метнула на него убийственный взгляд. Он посмотрел на Франца Эккарта, потом на отца Лебайи и получил в ответ столь же нелюбезный взор. Он направился к двери. Остальные последовали за ним, и среди них тот, кто хотел бы узнать неведомо что, а теперь с тихим ворчанием плелся сзади. Они медленно пересекли сад и сели на лошадей.

На голову Реймона д'Амбуаза упало птичье дерьмо. Он побагровел, выругался. Провел рукой по волосам, затем стал вытирать испачканные пальцы.

Жоашен согнулся от смеха. Отец Лебайи позволил себе улыбнуться. Жоашен, не дожидаясь просьбы, сходил за графином вина и бокалами. Первый бокал подал священнику.

— Парижский парламент здесь совершенно ни при чем, — сказал отец Лебайи. — Иначе он сначала обратился бы к парламенту города Тура, а епископ получил бы официальное уведомление, ведь речь идет о вопросах веры. Эти люди явились, чтобы запугать вас и, возможно, спровоцировать. Здесь пахнет заговором семьи д'Амбуаз. Монсеньор Морни догадался об этом, когда прочел ваши пророчества.

Священник с удовольствием продекларировал наизусть два катрена:

Трон каменный не деревянный,Как ни своди козу с капустой,Рискуешь сильно пострадать,Когда нальется силой пурпур.

Неверной башни берегись,Совет неверный в ее тени,Крикун собаку оглушает,А пес глухой хозяина кусает.

Моруа Лебайи то и дело фыркал от смеха.