Искушение чародея (сборник) - Андрей Рябоконь

В далеком детстве был у Горошкина приятель — Жорик Лебедев. Во взрослой жизни их пути незаметным образом разошлись, а пару лет назад судьба снова свела их вместе. Оказалось, что Жорик теперь живет в Гусляре и там заведует всеми тремя аптеками.

План действий сложился быстро, и вот в кафе «Мороженое», что неподалеку от городского универмага, Горошкин встретился с потенциальным подельником. Специально приехал в Гусляр в выходной день, не пожалел времени.

Жорик, несмотря на свои почти пятьдесят, был легкомыслен и преувеличенно жизнерадостен. Это раздражало доцента, но, с другой стороны, Лебедев таким был всегда, даже в младших классах.

Выслушав аргументы Горошкина, Жорик хмыкнул:

— Что-то тебя к старости потянуло искать приключений? Камни какие-то… разливай себе потихоньку воду в бутылочки да и продавай, как особую заряженную… зачем для этого чужие квартиры взламывать?

— Ничего ты не понял, Георгий Викторович. Вода на самом деле будет живая. Никакого подвоха. Надо лишь добыть камни. А камни можно добыть только в той квартире…

— Погоди. Вода — из-под крана. Так?

— Да. Но у тебя из крана вода обыкновенная. А в моей воде карпы оживать будут! То есть уже оживают, я сам видел.

— Так. Какие карпы?

— Снулые.

— А ты часом на почве высоких интеллектуальных нагрузок не… какие снулые карпы, Антон Савельевич? Или ты хочешь при моей аптеке открыть магазин живой рыбы?

— При чем здесь рыба? Я собираюсь торговать живой водой. Которая получается, если особым образом, при помощи активных минералов инопланетного происхождения обработать простую воду.

Жорик откинулся на спинку кресла:

— Во-первых, это дело нужно как-то легализовать. Вот ты ученый, аж в самой Москве работал. Ты мне сертификат сделаешь? Надежную, качественную бумагу, к которой никто не прицепится?

— Не проблема. У меня найдутся нужные связи.

— Хорошо. А гарантия? Что ты меня не подставишь с этой водой. Извини, но со стороны все выглядит как-то…

— Гарантия — карп. Машина стоит в квартире обычного горожанина. Что с ней делать — он толком не знает, но зато научился оживлять карпа. Очень эффектно. Кроме меня это еще куча народу видела, у нас на кафедре. Ну, как, по рукам?

— Не нравится мне… Давай еще по пиву и домой. А то моя уже икру мечет… А об этом деле потом поговорим.

В область Горошкин возвращался в задумчивом настроении. Все пытался придумать неотразимые аргументы, которые наверняка бы пробили ослиное Жориково упрямство. И даже придумал парочку… но что толку? К сожалению, так часто бывает, что самые лучшие, самые правильные мысли приходят в голову, когда уже непоправимо поздно что-то делать…

Гриша Корецкий мрачно поддел носком туфли темную пластиковую бутылку, та улетела в кусты. Подумал: и что я скажу Станиславу Аркадьевичу? Столько надежд было на эту статью. Столько раз переписывали, старались сделать максимально информативно и наукообразно. И что же? «Вы, Гриша, молодой специалист. Вы талантливы, вы умеете интересно писать. Но любовь к нездоровым сенсациям вас погубит…»

Не приняли статью. Как Гриша ни доказывал, как ни предлагал устроить демонстрацию прямо в редакции, его словам не внял ни заведующий отделом новостей, ни сам редактор.

«Сплетнику» нездоровые сенсации оказались не нужны — слишком уж неправдоподобно звучит! Интересно. Про летающую тарелочку над деревней Протасовка — это правдоподобно. А живая вода — нонсенс и выдумка!

Главный редактор «Сплетника» так и сказал: «Ну что ты как маленький. Тарелочки у нас каждый тракторист хотя бы раз в жизни видел. А живую воду и без вас производят — на нашем спиртзаводе. Пол-литра за пятьдесят рублей».

Гриша обиделся, но ругаться не стал.

Станислава Аркадьевича, спешащего к автобусной остановке, он увидел издалека и подумал: все к одному. Придется признаваться.

Но тот к новости отнесся ровно. Сказал:

— На «Зарю» вызвали. Говорят, надолго. Ты зайди ко мне вечерком. Ярда покорми… и я Татьяне книжку обещал. Реферат писать. О, вон моя пятерка! Пошел…

Жорику и раньше приходилось слышать про изобретателя с Речной улицы. Не все рассказы о нем вызывали доверие, но ведь не зря говорят: шила в мешке не утаишь. А из этого мешка шило торчало таких размеров, что впору сравнивать с вязальной спицей.

Ну, знал и знал. Подумаешь, изобретатель, мало их, что ли, в мире? Да история одного только Великого Гусляра знает их немало! Но рассказ Горошкина его зацепил. Именно простотой решения и тем, что никакого обмана не предвидится. В авантюру с обманом сограждан Жорик не ввязался бы ни за какие посулы — имел печальный опыт. Даже как-то провел две ночи в следственном изоляторе.

А камень, что камень: штука маленькая. Сунул в карман и унес. Тем более что хозяин, говорят, их просто так раздавал соседям. Чем Жорик Лебедев хуже каких-то там соседей? К тому же вдруг у изобретателя есть лишний и он согласится продать?

Чего ему действительно не хотелось, так это красть машинку. Машинка — не камень, в кармане не вынесешь. Именно поэтому Жорик и не стал вступать в сговор с бывшим одноклассником Горошкиным. Боялся испортить репутацию.

И тем самым вынудил Антона Савельевича искать «партнера» на стороне.

Гриша поужинал, просмотрел блоги в Сети, полчаса потратил на родное издание (раздел новостей, раздел слухов и анекдоты) и решил, что пора идти кормить Ярда.

Ему и раньше приходилось ухаживать за котом, когда «Заря» уходила в двухдневный экскурсионный рейс по реке Гусь. Это случалось нечасто, но все же случалось, и Станислав Аркадьевич никогда не боялся оставить квартиру на кота и журналиста: оба они существа ответственные и неглупые.

И вот Ярд уминает вареную рыбу, в кухне чуть слышно бубнит приемник, свет притушен. Все как в детстве. Гриша достал с полки «Трех мушкетеров» и забрался под плед, словно вернулся на десять лет назад.

Не успел д’Артаньян въехать в Менг, в дверь позвонили.

Незнакомый полноватый дядечка, одетый представительно и даже стильно, спросил:

— Это вы Станислав Аркадьевич?

— Нет. Его срочно вызвали на работу. А что случилось?

— Вы знаете… извините… я не представился. Меня зовут Георгий Викторович Лебедев, может, слышали?

В руках у гостя был солидный кожаный портфель.

— Нет.

— Ну, как… я заведую сетью аптек «Здравие». Одна как раз тут у вас, недалеко от остановки. Хорошее название, правда? Вот, держите, это моя визитка. А когда хозяин придет? Мне бы очень хотелось с ним поговорить.

— Очень приятно. А я журналист, моя фамилия — Корецкий.

(Грише нравилось, как это звучит. Как в известном сериале: «Здравствуйте! Моя фамилия — Турецкий».)

— Как это правильно! О таких людях нужно писать! Нужно, чтобы в городе о нем знали. В наше время так мало людей, которые искренне посвящают себя научному поиску, не размениваясь на стяжательство… извините. Но ведь я прав?

— Разумеется. Станислав Аркадьевич не сказал, когда вернется, но ему можно позвонить. Заходите в квартиру, что на лестнице стоять?

— Неудобно, без приглашения.

— Нисколько. Или вы торопитесь?

— Нет-нет, не тороплюсь…

Так Жорик оказался в доме изобретателя. И первое, что он увидел, — камень. Большой, округлый, слабо мерцающий то ли отраженным, то ли собственным светом, кристалл лежал на полу, неподалеку от буфета. Внутренним чутьем Жорик понял: оно. Теперь нужно только подождать, когда журналист отвернется… ну что же он не отворачивается… ай! А это еще кого принесло?

В дверь снова звонили.

— Приветик, — сказала Татьяна, — я за книжкой, мне разрешили.

— Заходи. — Гриша впустил девочку в квартиру.

Книги, подобранные для нее Станиславом Аркадьевичем, лежали стопочкой на столе. Но первым делом девочка заскочила на кухню, схватить печенинку. Таня зашла сразу после кружка, дома еще не была и потому очень хотела есть. С кухни донесся ее ворчливый голос:

— Нет, ну вы посмотрите только! Опять целая гора посуды!

Зажурчала вода. Гриша обругал себя: чем сидеть без дела, мог и сам привести посуду в порядок. Вообще-то слово «опять» было сильным преувеличением.

Откуда-то появился большой черный кот, улегся около камня, лизнул его и замурлыкал.

Гриша позвонил хозяину, сообщил о гостях и услышал, что тот скоро вернется. Совещание закончилось.

И в этот момент в прихожей появились еще два «гостя»: Танюшка по забывчивости не заперла входную дверь. Люди это были крупные, молодые и не очень трезвые. Они сразу заняли немалую часть пространства, словно поглотили его, и заоглядывались.

— Где тут Машинка? — спросил один, тот, что постарше. Его блестящая макушка сверкнула в свете лампы. — Хозяин это… велел отвезти.