Искушение чародея (сборник) - Андрей Рябоконь

— Ух, ты, — восхитилась девочка, — на буфете-то иней!

И верно, черные доски покрыла изморозь. Все предполагаемые домочадцы Станислава Аркадьевича стояли возле старинной швейной машинки. Пожилая дама дышала в замерзшие ладони и улыбалась. Хозяин тоже был здесь и тоже улыбался.

Но больше всего заинтересовал Горошкина высокий парень, нос которого украшали очки в тонкой оправе. И компьютер планшетный у него под мышкой… и куртка с логотипом «Гуслярский Сплетник»…

Журналист! Дело еще хуже, чем могло показаться. Значит, работа с прессой уже ведется. А тут недолго и до телевидения…

Надо быть осторожным вдвойне!

— Добрый вечер, — сказал он вежливо.

— Добрый, Антон…

— Савельевич.

— Да-да. Знакомьтесь… — Станислав Аркадьевич не ожидал увидеть такого гостя и немного смутился. — Вот… Антон Савельевич Горошкин, ученый, приехал к нам из областного центра. А это мои соседи и друзья…

Все представились. Горошкин, правда, сразу забыл имена гостей. Ему было не до того.

— Понимаете, — сказал он, скорей для окружающих, чем для хозяина, — после совещания мне подумалось, не рубим ли мы сплеча? Возможно, нам открылись не все факты? И тогда я решил: прежде чем что-то отрицать, нужно проверить… Вы со мной согласны?

— Согласны, — ответил за всех журналист Корецкий. — Только что ж вы там-то молчали? На совещании?

— Ну, вы же понимаете инертность системы? Большинство из нас, ученых, материалисты, и в потусторонние силы мы не верим. Кроме того… в нашем мире, в мире науки, посторонних людей не бывает. Все знакомы, как же иначе? Как вести научную деятельность без контакта, так сказать, с другими специалистами… опять же… лаборатории. Их не так много. Разумеется, когда приходит человек с улицы … извините, Станислав Абрамович…

— …Аркадьевич…

— Неважно! Человек приходит и говорит, что он совершил эпохальное открытие… это вызывает некоторые сомнения… Тем более что у вас даже нет высшего образования! Что серьезные люди могли подумать?

Горошкин выдержал паузу, за которую успел обвести аудиторию изучающим взором.

— Что с ними хотят проконсультироваться? — спросила Таня.

— Или что их хотят обмануть. А тут еще этот карп. Это же несерьезно. Какая-то оживающая рыбина… она у вас с самого начала, между прочим, плавниками шевелила…

— Не к тем людям вы пошли, — вздохнул Гриша. — Надо было сразу к медикам!

— Нет, что вы! Люди, которые занимаются медициной, не поверили бы вам точно так же. Но… знаете… — тон Горошкина стал доверительным. — Мне вы показались человеком честным. И я решил еще раз поговорить с вами, поговорить подробней. Возможно, в ваших идеях есть рациональное зерно.

Татьяна удивилась:

— Конечно, есть! Самое рациональное. Можем доказать… Станислав Аркадьевич, ведь можем?

Чем дальше, тем меньше Станиславу Аркадьевичу нравился доцент Горошкин. И совсем не хотелось ничего ему доказывать.

— Конечно. Но в другой раз.

Алевтина Георгиевна верно истолковала интонацию и засобиралась: ей еще за младшим внуком идти в детский сад. Остальные тоже почувствовали — пора. И у каждого нашлись неотложные дела.

— Нам бы поговорить… — у выхода попросил Антон Савельевич.

— Давайте завтра. Что-то самочувствие у меня неважное.

— Конечно. Поправляйтесь!

И разговор действительно состоялся на следующее утро. Но ничего, кроме разочарования, не принес. Более того, бедному Горошкину волей-неволей пришлось сделать для себя два важных вывода. Первый: теперь этот изобретатель точно не захочет иметь с ним никакого дела. Ну кто просил так быстро и нагло высказывать резоны? Кто тянул за язык? Финансовой стороны дела вообще не стоило касаться. Да как только тот услышал про телепрограмму и торговую точку в будущем, сразу стало ясно: все. Фатальная ошибка совершена, теперь не исправишь. Нет, изобретатель слова не сказал поперек. Нахмурился, дал высказаться, да и ответил:

— Знаете, это для меня слишком сложно. Я не буду этим заниматься.

Антон Савельевич дураком не был, понял — дело не в деньгах. В принципе.

И был второй вывод, не менее, а возможно, более важный. Камни. С ними что-то действительно не так.

…А всего и надо-то, оказалось, погулять по двору, порасспросить людей. Он даже на пристань съездил, чтобы поговорить с коллегами и начальством Станислава Аркадьевича.

Таня считала Горошкина уже знакомым человеком. Потому и не заподозрила ничего странного в его расспросах.

— Какой обман? Настоящие камни, инопланетянские. Они из обычной воды делают живую. Я откуда знаю? Из-за Кешки. Кешка — это попугай…

Гриша удивился:

— Вы же говорили, что поверили. А, научный подход… ну, судите сами. Камни он, конечно, не сам вырастил. Они из другого мира. Нет-нет, никаких тарелочек и пришельцев! Станислав Аркадьевич изобрел Машинку, вот с помощью ее и… да вы видели. Как не видели? Вы же около нее стояли. Ах, не видели в действии… ну, это понятно. Он действительно ее редко крутит. Говорит, может быть опасно…

Алевтина Георгиевна улыбнулась:

— Ну что вы все пристали с этой машинкой?! Машинка как машинка. «Зингер», двадцать третьего года. Еще с узким челноком… хотя, знаете, нет там никакого челнока. Одна видимость… у него там какие-то совсем хитрые детали стоят. Я таких слов-то не знаю… Что машинка? Машин вон сколько… Люди-то намного интересней…

Все прочие мало добавили к сложившейся картине мира. А картина рисовалась такая.

У судового механика с теплохода «Заря» дома находится рабочая модель портала в иные миры, замаскированная под швейную машинку «Зингер». С помощью нее можно проникать в означенные миры и притаскивать оттуда разные вещи.

И это гораздо интересней и важней (для науки! разумеется, для науки!), чем какие-то там камни и какая-то живая вода!

Осталось решить вопрос, как добраться до Машинки.

— Я думаю, — сказал Гриша Корецкий, задумчиво разглядывая чашку, — что для местных обитателей вода эта совсем и не живая, а самая обыкновенная. Иначе нам пришлось бы сделать вывод, что в том мире не бывает смерти.

— Так может, там и жизни нет! — хитро заметил Станислав Аркадьевич.

— А это тоже косвенное доказательство! Если нет жизни, то зачем живая вода? А если жизнь все-таки есть, то, значит, и смерть есть…

— Детерминист. Объясни, почему.

— А из-за энтропии. Нет смерти — нарушается закон энтропии…

— И какой вывод ты делаешь?

— Я думаю, что объекты нашего мира, попав туда, тоже приобретут новые, неожиданные свойства.

— Недоказуемо.

— Это почему?

— Так переходы у нас получаются только в одну сторону. Или только туда, или только оттуда. Вспомни, как пришлось ухищряться, чтобы добыть камни? Двусторонняя проницаемость для нас пока — несбыточная мечта.

— Жалко. Представляете, попал бы я туда… настоящим, может, волшебником стал!..

— Скорее всего, — вздохнул Станислав Аркадьевич, — там никто не живет. Разве только в мире Алевтины Георгиевны. И для кого ты там будешь колдовать? Для местных ракообразных?

На этом спор и закончился. Но идея усовершенствовать Машинку накрепко засела в голове изобретателя, и он занялся изучением вопроса.

Меж тем наступила настоящая зима, с морозами. Даже снег выпал.

Жизнь доцента Горошкина шла своим чередом. Но подспудно все равно теплилась, не отпускала мысль: вот я живу, делаю что-то, дергаюсь, а на самом деле просто прожигаю время. Время, которое мог бы потратить на что-то большое и настоящее. И ведь это настоящее все время рядом: стоит без дела в доме номер шесть по Речной улице районного центра Великий Гусляр. Каких-то шесть часов на автобусе от областного центра, да потом еще от автовокзала до Речной пятнадцать минут пешком. А если на личном транспорте, то можно и за три часа доехать. Дорогу на Гусляр совсем недавно отремонтировали.

Ах, как многого можно было бы достичь посредством чудесной швейной машинки! Куда там живым камням!

А новые курорты в неведомых краях — не хотите? А добыча цветных металлов в открытых выработках необитаемых планет, а перенос вредного производства подальше от городов?

И все это может оказаться у одного человека.

Но начать придется с малого. С той самой живой воды, например (уж больно Горошкина впечатлил трюк с оживающим карпом). А для этого нужны еще люди. Кто-то, кто поверит в коммерческую ценность проекта и не побоится рискнуть…

В криминальном мире у Горошкина знакомств не было. Не считать же таковым чету алкоголиков Перепеловых, живущих этажом выше. А вот в мире фармакологии подходящее знакомство нашлось прямо в самом Гусляре.

В далеком детстве был у Горошкина приятель — Жорик Лебедев. Во взрослой жизни их пути незаметным образом разошлись, а пару лет назад судьба снова свела их вместе. Оказалось, что Жорик теперь живет в Гусляре и там заведует всеми тремя аптеками.