Руки, полные бури - "-Мэй-"

Из закусочной снова начала играть музыка, несуществующее в Дуате небо выглядело почти настоящим, и Гору нестерпимо хотелось раскрыть золотые крылья. Он поймал себя на том, что улыбается как идиот.

Тряхнув головой, он глубоко вздохнул, пытаясь взять себя в руки:

– Надо вернуться, иначе Сет или Амон оторвут нам головы. Они наверняка что-то почувствовали.

Анубис хихикнул:

– Можем задобрить их молочным коктейлем.

Гор закатил глаза:

– Лучше проведи сюда мобильную связь, воробушек.

23

Расскажи о том, что видел, пока меня не было.

Расскажи, как ждал. Как жил, на что смотрели твои глаза, какие запахи и вкусы ощущал. Как дышал всё это время.

Теперь моё дыхание смешивается с твоим.

Сейчас я рядом.

Пусть снова придётся уйти… но я знаю, что ты станешь ждать меня, Аид. И я обязательно вернусь.

Как и всегда.

Гадес пнул попавшийся на дороге камушек. Тот ни в чём не провинился, но сейчас Гадеса раздражало буквально всё. Подземный мир вокруг притих, не желал тревожить своего владыку даже трепещущими на ветру листьями. Стояло безмолвие, и оно действовало на нервы.

При Персефоне Подземный мир шептался, ронял фиолетовые искры, шелестел эхом птиц. А сейчас замер так же неподвижно, как она сама.

Сет почти выгнал Гадеса в Подземный мир, заявив, что пора перестать разносить квартиру. Особенно когда явилась Деметра. Она устроила истерику, и Сет захлопнул перед ней дверь. Даже Зевс не смог бы ничего поделать, Сет ему не подчинялся.

Но потом она что-то тихонько сказала. Гадес не мог быть уверен, что расслышал верно, но похоже на «а если бы это был твой ребенок?».

В итоге Сет впустил Деметру и мирился с её присутствием, хотя беседовала с ней больше Нефтида. Она как раз вернулась, когда Сет выставил Гадеса:

– Иди проветрись, а то ещё с Деметрой сцепишься. Ты почувствуешь, если что-то изменится.

Персефона словно спала, но совсем не торопилась возвращаться. И пусть походило на то, что обряд удался, а круг воплощений разорван, но в глубине души Гадес боялся, что-то могло пойти не так.

Или Кронос и тут на что-то повлиял одним своим присутствием.

Потому что Подземный мир потихоньку разрушался. Это походило на иссохший старый пергамент, который начинал крошиться по краям. Гадес видел, как древние манускрипты в музеях закрывали стеклом, помещали в герметичные боксы, чтобы они не портились. Но он не мог поступить так же с Подземным миром, запечатать его, заставить застыть мухой в янтаре.

Гадес прошёл вдоль границ, ощутил их, прочувствовал, как они рассыпаются. Попытался усилить с помощью собственной силы, но ничего не выходило.

Сейчас Гадес стоял перед распахнутыми створками Тартара. В прошлый раз ему и братьям удалось заманить сюда Кроноса. Тот не знал, что такое Подземный мир, хотел захватить его, а в итоге «тронный зал» стал тюрьмой на тысячи лет.

Зевс и остальные хотят уничтожить Кроноса. Но Гадес сомневался, что стоит. Вдруг это станет элементом, после которого продолжит разрушаться Подземный мир?

– Нужна новая тюрьма, – пробормотал Гадес, проводя рукой по распахнутым обсидиановым створкам.

Ему самому нужна Персефона.

Он вернулся в квартиру, прислушиваясь: тело Персефоны пока перенесли в комнату Сета, чтобы Гадес мог уходить и приходить, не сталкиваясь с Деметрой. Поэтому он с трудом удержался, чтобы в очередной раз не проверить. Но если бы Сеф вернулась, он бы точно почувствовал.

Сет нашёлся в гостиной. Он стоял с совком и веником, убирая последние осколки столкновения с Гадесом: Нефтида пригрозила, что если он не приведёт комнату в порядок, то спать отправится на улицу. Сет что-то проворчал в ответ, но пошёл убираться.

Он смотрел на появившихся Анубиса и Гора. Они цеплялись друг за друга после перемещения.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

– Обкурились?

– Нет, – хихикнул Гор. – Мы не обкуренные, мы довольные.

Гор пробормотал что-то вроде «мне надо в туалет» и быстренько ушёл. Анубис завалился на диван, лицом в подушку, не обратив внимания, что мебельная спинка основательно подпалена.

– Что произошло? – мрачно спросил Сет.

– Ты не очень грозно смотришься с совочком, – заметил Гадес, усаживаясь в кресло.

– Сейчас договоришься. Будешь сам убирать.

Анубис перевернулся на спину, закинув руки за голову, и Гадес порадовался, что тот отвлёк внимание Сета сбивчивым и не очень последовательным рассказом, из которого выходило, что управляет силой он теперь лучше.

Гадес аккуратно поднял собственную, позволил ей вихриться сладковатым ароматом тлена и перестуком костей, в который легко вплёлся шелест скорпионов по песку и шум далёкой бури, Гадес не сразу понял, что это Сет.

Анубис неловко распустил собственную силу, горьковатый запах дыма и нагретое на солнце масло, что вливают в трупы для мумификации. Это оказалось необычным. Гадес и раньше много раз ощущал силу Анубиса, но когда остальные боги спокойно её выпускали, Анубис предпочитал сдерживать.

– Не хочу мешать, – Гор топтался в дверях, – но я там дверью ошибся и попал к Персефоне.

Гадес пожалел, что не видел выражения лица Деметры, когда к ней ввалился довольный Гор, наверняка ещё не сразу понявший, где он вообще.

– Сочувствую, – ровно сказал Гадес.

Сет, всё ещё стоя с совком в руках, пожал плечами.

– Да я не об этом. – Гор продолжал мяться. – Там рядом с ней призрак, и явно давно. Подумал, вам стоит знать.

Гадес напрягся, Анубис приподнялся на локтях:

– Её призрак?

– Если она бородатый мужик.

Гадесу было не до смеха. Что ещё за призрак? Откуда берутся призраки? Гор их видит?

– Пошли, – резко сказал Сет и бросил совок в сторону.

Его комната, где сейчас разместили Персефону, легко всех вместила, пусть и оказалась для этого тесноватой. Деметра встала в стороне, теребя кольца на пальцах.

Раны на горле Персефоны полностью затянулись, но прошло уже несколько дней, а она так и не вернулась.

Гор молча указал в сторону тумбочки рядом с кроватью.

– Он не уходит.

– Что говорит? – поинтересовался Сет.

– Откуда я знаю! Я их только вижу. Но, кажется, он тут давно.

Все неуверенно переглядывались, пока Сет не решил взять дело в свои руки:

– Гор, как он выглядит? Это человек?

– Да. Он… не знаю, странная одежда. Тёмные волосы. Он что-то показывает, но я не могу понять. У него шрам на щеке, под правым глазом.

Гадес заметил, как резко расширились глаза Деметры, как она побледнела, но плотно сжала губы и промолчала. А Гор добавил:

– Кажется, он хочет что-то сказать. Но не слышу!

– Я могу попробовать, – неуверенно предложил Анубис.

Он сделал шаг по направлению к тому месту, о котором говорил Гор. По комнате прокатились мягкие волны его силы, полные перешёптывания далёких песков на дороге, отдававшихся в теле жаром разогретого после целого дня асфальта.

Анубис стоял молча долго, очень долго. Гадес не мог видеть его лица, но заметил, как нахмурился Сет. Как сделал шаг по направлению к Анубису. Как ненавязчиво подхватил, когда тот покачнулся.

– Инпу?

Тот вздрогнул от звуков собственного имени, тряхнул головой:

– Это её отец.

– Нет, – резко ответила Деметра. – Её отец был смертным и умер много лет назад.

– Всё так. Он остался на земле. Не ушёл ни в одно из загробных царств.

Деметра побледнела, уставилась в тот угол, где стоял призрак. Гадес не видел ничего, кроме старой лампы, отбрасывающей круг света.

– Он говорит, вы должны позвать её. – Анубис повернулся к Деметре и Гадесу. – Вы оба. Она же не возвращалась как богиня. Помогите ей.

– Но глава пантеона… – нерешительно начала Деметра.

– Нет. Это не его дело. Вы должны позвать её. Вас она услышит.