Мы из Кронштадта, подотдел очистки коммунхоза (Часть 2) - Николай Берг

— Да, очевидно — соглашается с ним Ремер. А майор говорит шоферу:

— Патроны поменяем, пистолет пока себе оставь. Теперь рассказывай подробно как ехать будем и что там встретим.

— А они? — спрашивает шофер, кивнув на своих недавних сослуживцев.

— А они пусть послушают. Может чего добавят полезного. На случай, если им все же охота свою участь облегчить. Суд у нас недемократический, признание вины и сотрудничество со следствием и впрямь учитывает. Давай. Растолковывай.

Они склоняются над схемой, шофер бубнит вполголоса, но мне это уже не слышно, потому что мы с Ильясом идем обратно к Сереге, а маршрут обсуждают без нас. Благо есть кому.

— Сумасшествие, как мне кажется, в зубы людоедам самостоятельно катиться. Лично у меня это восторга не вызывает — откровенно говорю снайперу.

— Не суетись под клиентом — рассеянно отвечает он, думая о чем-то.

— Так неохота шкуркой-то рисковать.

— Ты не едешь. Тут останешься.

— Что так — удивляюсь я.

— А толку от тебя там? Если кого ранят, так и сами перевяжут, а как боевая единица в нормальном уличном бою с применением бронетехники и гранатометов ты шлак, извини за выражение. Впрочем, не тужься. Мы с Серым тоже не едем — Ильяс думает о чем то, со мной беседует постольку поскольку.

— Вакаремас, как ты сам говоришь, но не совсем. И чем мы тут будем заниматься?

— Твое дело — охрана и оборона таратайки с детскими роботами. Прикроете одну из дорожек неподалеку. Будете слушать рев танковых двигателей — отвечает Ильяс.

— Все же дали танки? — глупо радуюсь я.

— Я не сказал, что будете танки видеть, только слышать. Рядом будет работать звукоустановка воспроизводить рев танков. С записи. Чтоб в Ропше слышно было.

— Так зомбаков же понабежит.

— И что? Их отстреляете, не впервой.

— Ну а если людоеды полезут?

— Дурные они что ли. Не, они не полезут. А полезут — так вас там двое будет с оператором и две балалайки на колесах с пукалками.

— А ты с Серым?

— А мы в составе ударной группы будем вести беспокоящий огонь с внешней стороны. Снайпер, пулеметчик, гранатометчик и пара стрелков. Не густо, но все же. Ладно, иди к своему мордастому-зубастому приятелю, объясни ему, он со своей пассией тоже в Ропшу едет. На броне, то есть на ЗИЛке. Уточни, он за свою мадаму может ручаться? Там для них куча вкусного мяса, но действовать придется самостоятельно, так что не хотелось бы, что Блондинка слиняла, лови ее хитрюгу потом по лесам…

Мутабор никуда ехать, однако, не хочет. Идти — еще куда ни шло, а когда я объясняю, что нет, именно ехать — начинает упираться. Наоборот оживляется до того гревшаяся на солнышке Блондинка. Особенно при словах 'мясо', 'людоеды'. Понимает что-то или как? Я ощущаю, что взмок за время разговора, словно мешки на солнцепеке грузил. Но при этом отмечаю явный факт — оба морфа ведут себя достаточно индифферентно, даже Блондинка не выражает желания взять меня на зуб, спокойно лежит, смотрит своими жуткими глазками. И опять мне кажется, что она улыбается, хотя к нынешней ее жуткой харе это слово не подходит, в лучшем случае — лыбится. Старательно отвожу взгляд от ее зубьев, но как-то их вид взгляд притягивает. Все-таки удается не то убедить, не то уломать Мутабора. Он согласился на выезд. Возвращаюсь к своим. Там уже идет суета, характерная для начала действий. Ильяс посылает доложиться Брысю и передать ему пульты для морфов. Майор стоит на опустевшей полянке, вытирает потное лицо плаочком. Легкий запах хорошего одеколона. Пленных уже увели в сторонку. Шофер с нашими ребятами что-то грузят в ЗИЛ из подошедшего фургончика, я вроде его видал раньше, мимо протаскивают свои тюки с гранатометами курсанты. Все заняты делом, как и положено у хорошего командира, а командир только наблюдает. Докладываю о морфах, получаю в ответ кивок. А вот от пультов майор отмахивается. На мое более настырное пожелание их все же всучить, отмахивается еще раз.

— Не до этих погремушек будет. И работать они не будут бок о бок с нами. А если что — у нас есть куда более убедительные доводы. И можете мне поверить, ваш протеже Мут отлично об этом знает. Ильяс задачу поставил?

— Да быть с радиоустановкой.

— Вот и исполняйте. Вопросы есть?

— Два. Разрешите? — удивляю я его.

— Разрешаю — кивает майор.

— Вопрос первый — как вы поняли, что шоферюгу колоть надо?

— Это не вопрос. Это интервью с психологической подкладкой.

— А если коротенько?

— Ха! В деревне самый страшный враг — это сосед или даже родич. Вот не сумел если ты с ними нормально ладить, как коллективизация какая-нибудь зачнется, они тебе козью морду сделают. Они, а не какие-то неведомые присланные комиссары. Не надо быть заносчивым мудаком, а то такие и от родных сыновей огребали тогда. То же и сейчас — людоеды — заносчивые мудаки. За это и огребут. А с шофером было видно, что он по статусу — нижайший. Даже по оружию заметно. Вот и надо с униженных и оскорбленных начинать. Второй вопрос?

— Не понял, на что вы ориентировались, с пленными разбираясь. Понял, что есть какой-то алгоритм, но вот какой — не понял.

— Смысл разумного обращения с пленными состоит в том, что ты таким образом помогаешь себе. Тут все ясно. Охотно сдающихся брать и содержать максимально прилично по возможности, чтобы следующие не боялись сдаваться. Агрессивных хамов гасить, чтоб не мешались, и в назидание. С героями обращаться почтительно, чтобы свои видели, что доблесть — большая ценность, раз ее уважают даже в противнике. Главное не перепутать спьяну, а то вылез один такой Иванушка из драконовой норы с победой и интересуется, где же та принцесса, которой он теперь должен голову отрубить. Так ясно?

— Так ясно.

— Что-то видок у вас унылый. Гребтит, что воевать с живыми приходится? Что, дескать, невинные пострадают или могут пострадать?

— Точно так.

— Бросьте. При любой системе общество эксплуатирует отдельного индивида. Главное — как и в чью пользу. Правильное общество запрягает индивида, чтобы получить синэргетический эффект, часть которого возвращает индивиду, а часть вкладывает в интересах будущих поколений. Кроме того, 'эксплуатация человека' — термин довольно расплывчатый. У человека много разных ресурсов, какие именно эксплуатируются и как эффективно? Правильное общество эксплуатирует лучшие проявления человеческой сути. И с такой интенсивностью, чтобы машина не молотила на холостых, но и не перегревалась, не изнашивалась. А чтоб успевала на ходу восстанавливаться, да еще и совершенствоваться. Заинтересованность в лучших проявлениях человеческой натуры запускает механизм по их поощрению, развитию, воспроизводству. Если же мы делаем ставку на жадность, подлость, тупость — то вот именно их мы и будем развивать. С каждым годом все лучше и лучше. А если общество еще и людоедство поощряет… Невинных в таком обществе нет по определению. Так что не заморачивайтесь, наше дело, как говорится, правое, победа, соответственно, будет за нами. Удачи и держите ухо востро. И одно и второе. Денек сегодня тяжелый будет. Но мы справимся.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});