Мы из Кронштадта, подотдел очистки коммунхоза (Часть 2) - Николай Берг

А у меня отложилось однако, что был этот гусь в составе ГБР, что работал как ни крути на наших заклятых друзей, что про разведку погибшую что-то ляпнул. Мне не вполне понятно, с чего это Ильяс так с ним миндальничает. Но пленных я не допрашивал никогда, опыта у меня тут — даже не то, что кот наплакал, потому мое дело — помалкивать. Буду загадочно молчать. За умного сойду. Хотя у пациента анамнез болезни собрать иной раз посложнее, чем пленного разговорить. И не помнит ничего и не знает и стукнуть его нельзя. Пациента-то. Особенно когда оказывается, что он себя уже лечил по своему разумению и потому теперь сначала надо устранить последствия его самолечения, а уж потом с болезнью разбираться…

Впрочем, подошедший к нам немного погодя Ремер судя по всему тоже удивился. Они кололи того пленного, что был в каске, поодаль за кустами и капитан по-моему несколько раз взглядывал явно неодобрительно на то, что у нас тут творилось. Может мне и показалось, но вот как-то именно так показалось, а не иначе.

Ильяс тем временем спрашивает и спрашивает, а водила отвечает и отвечает, убедительно и с уточняющими пояснениями. Уже и план-карту посмотрели, пальцами в нее тычут. Карандашиком почеркали. Черт, долго как они этим занимаются, наверное, уже пропавший грузовик в Ропше ищут. Хорошо еще мои подопечные устроились комфортно и лежат не шевелятся. Ильяс с почерканной карандашиком схемой встает с корточек и двигает туда, где судя по доносящимся голосам, находится майор. Тут же появляется Рукокрыл, машет мне приглашающее рукой. Киваю Сереге на морфов. Он понимающе подмигивает — собственно он и раньше стоял так, чтобы и они были в секторе обстрела. Так что ничего не поменялось.

Меня подзывает майор — они как раз сверяют полученные от пленных данные.

— Танк водила указал здесь, поставлен как БОТ, мотор проржавел, менять не на что, пушку заменили на 23 мм., вполне боеспособен, расчет выделен и подготовлен, постоянно стоит часовой рядом, сектора пристреляны, замаскирован под сарайчик и защищен от гранат из РПГ натянутой якобы как забор сеткой — показывает пальцем на карте у майора Ильяс.

— Каска сказал, что танк в ремонте. Находится здесь в этом ангаре. Так-с — со своей стороны говорит майор.

— Еще в башне в заднее гнездо установили пулемет. Какой — водила не знает — дополняет Ильяс.

— Что с БТРами? Каска доложил, что все три боеспособны, два стоят тут, один — здесь. Гантраков всего 6 — показывает своим заместителям точки майор.

— Нет, шофер заявил, что у одного БТР движок разобран и стоит он вот тут в автомастерской, не на ходу. Гантраков было шесть, сейчас осталось три — отвечает снайпер.

— По личному составу что выходит? — спрашивает Ремер.

— У Каски всего 163 человека вооруженных получилось. А у шофера? — поднимает глаза от карты майор.

— У шофера 36 сектантов всех трех уровней, да 42 члены их семей, тоже вооружены, да два взвода — ГБР и охрана из адептов 4 и 5 уровней, соответственно 26 и 33 человека. С полтора десятка обслуги, имеют охотничье оружие — как и сам шоферюга. Тоже считать надо, ближние холуи вполне себе противник.

— Патрульная служба тоже у них же?

— Да все на этих 4–5 уровня оглоедах.

— Конные разъезды тоже они?

— Нет, конные как раз посвященные. Статус всадника.

— Так… Что по минам? Схемку Каска набросал — вот значится.

Они втроем рассматривают схемку одного и другого пленных.

— Получается у Каски раз в шесть по площади больше, у шоферюги всего четыре участка, плюс два фугаса управляемых… Интересно… С безоткатками тоже расхождение?

Они опять смотрят схемки.

— Ну что ж — произносит майор — кто-то из них врет. Может и оба врут. Что ты этому водиле обещал?

— Он за семью вроде беспокоится. А обещал я ему артобстрел по площадям. Мужик вроде не бедный, ухоженный. Так что вполне может и семейный.

— Ясненько — бурчит майор. Потом спрашивает про накорябанный неподалеку от танка невнятный значок.

— Со слов шофера тут склад спецсредств МВД. В начале Беды привезли добро, а тут оказалось ненужным. Все так и свалено. Под замок.

— Что за спецсредства? — уточняет майор.

— Слезогонные всякие штучки особого назначения в основном. И противогазы тоже там же.

— А что с остальными двумя, тащ майор? — не удержавшись спрашиваю я.

— Один из себя героя корчит, а нам некогда с ним возиться, другой откровенно туп и знает очень мало… Так, давайте — ка, поднимите своих подопечных. Мне кажется по всем признакам, что этот в каске людоед. Зомби к таким тянутся, вот давайте и проверим по-быстрому.

Мне приходится довольно долго втолковывать Мутабору что требуется от его белобрысой кошки. Результат оказывается прогнозируемым — она тянется именно к тому, что в каске, недвусмысленно и плотоядно. Связанные после допроса руки не дают возможности тому прикрыться. А Мутабор с садистическим удовльствием на страшной роже держит свою питомицу так, что она не достает до вжавшегося в землю мужика считанные сантиметры.

Шоферюга тоже отшатнулся как мог, но фасон все же держит. Двое других, тех которые как 'языки' себя не проявили толком, получились странно — героем молчаливым Блондинка не заинтересовалась в общем, а к тупарю потянулась, хоть и не так настырно, как к том, что в каске.

В общем черт их разберет, но явно вкус женский и у умертвия остался. На всякий случай расспрашиваю Мутабора, как он оценивает результаты. Кое-как понимаю односложные ответы, что тот, что в железо-колпаке вкуснее остальных. Меньше всего вкусно пахнет от молчуна. С шофером непонятно. Но тут у Мутабора проскакивает не понятная сразу мной фраза, что страх — тоже запах. Запах страх помеха. Время ход повторение нюх… А ведь что-то такое брезжит — слыхал, что и собаки и те же акулы скорее кидаются на тех, кто боится. Это их заводит. Что с зомби тоже так же? Потом надо будет уточнить, не запамятовать бы.

У меня за спиной между тем в отсутствие майора, ушедшего к рации докладать начальству полученные данные, разворачивается любопытный разговор, поневоле настораживаю уши. Судя по услышанному Ремер выговаривает Ильясу о неправильности ведения допроса в полевых условиях, причем катает как по-писанному:

— 'Крестьяне не так просты, как кажется. Они свободолюбивы, трудноуправляемы, хитры и изворотливы. Первейшая жизненная задача крестьянина любой национальности — выжить. Выжить при любом политическом процессе. Власть меняется, а крестьяне остаются. Крестьяне инстинктивно и постоянно собирают абсолютно всю жизненную информацию, из которой делают быстрые и безошибочные выводы. Они наблюдательны от природы, обладают способностью быстро сопоставлять факты и мгновенно просчитывать ситуацию. Нельзя играть с крестьянином в психологические игры, особенно если инициатива исходит с его стороны. Психологически переиграть крестьянина невозможно — его мышление происходит не столько на логическом, сколько на психоэнергетическом уровне. Крестьянина можно обмануть, но провести — никогда.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});