Знакомьтесь, литература! От Античности до Шекспира - Константин Александрович Образцов

убил в давней битве при Кербе.

В этой саге, полной гипнотически странного поэтичного волшебства, сила христианских молитв противостоит древней магии сидов на равных — но уступает в итоге. Культура древней Ирландии точно так же на равных приняла и христианство, встроив его в свой круг мифологического мировоззрения.

Обращает на себя внимание видимое отсутствие в ирландском средневековом эпосе многих элементов, присущих мифологиям других народов. Здесь нет саг, посвященных возникновению мира; нет пантеона богов, заключенных в стройную систему иерархических отношений; нет нравственных императивов. Вместо моральных запретов, основанных на различении добра и зла, в некоторых сагах встречаются лишь гейсы — индивидуальные ограничения, порой весьма причудливого характера: например, у короля Конайре имелись, среди прочих, гейсы «нельзя проводить ночь в таком доме, откуда наружу виднелся б огонь или свет был заметен оттуда» и «три Красных не должны впереди идти к дому Красного», а на эпического героя Кухулина — ирландского Геракла, если угодно, только не такого кровожадного и без приступов неконтролируемой агрессии — были наложены гейсы «не отказываться от пищи с любого очага», «не отказывать в просьбах женщинам и детям» и «не есть мяса собаки». Кстати, на противоречивости некоторых из них сыграли смертельные недруги Кухулина: однажды он встретил трех одноглазых ведьм, «которые жарили на вертелах из веток рябины собачье мясо, приправляя его ядом и заклинаниями», и был вынужден угоститься, не зная, что, соблюдая одни гейсы, нарушает другие. Наконец, и это действительно странно, ирландский эпос совершенно не знает рассказов о мире мертвых и загробной жизни.

Монах и статуя Святого Патрика пытаются помешать дьяволу вырвать труп ведьмы из могилы. Акварель 1804 г. Художник: Эдвард Белл (1768–1847)

Некоторые исследователи объясняют эти особенности церковным влиянием, предполагая, что все, связанное с конкурентной по отношению к христианству космогонией и высшими божествами, попросту не стали записывать, ограничившись историями о персонажах низшей мифологии, к которым церковь относилась с вынужденным снисхождением. Однако целостный и самодостаточный мир ирландского эпоса вовсе не кажется в чем-то урезанным, в нем нет ощутимых пустот, подобных пятнам на выцветших обоях. Напротив: этот мир ощущается удивительно свободным и гармоничным без тяжеловесной иерархии и диктата богов. Здесь и люди, и не-люди прекрасно управляются со своими делами без чужого присмотра, и даже христианство вошло сюда только как равное, и словно бы просто заняло свое место у одного из костров, что зажигают друиды на праздник Самайн или Бельтайн.

В самодостаточной экосистеме ирландского эпоса действительно нет того, что называется мифами творения; но ведь иногда совершенно необязательно знать, как появился весь мир — достаточно и того, что понимаешь, как возник твой собственный.

В целой серии наиболее фантастических саг, таких как «Битва при Маг Туиред», «Сватовство к Этайн», «Воспитание в Домах Двух Чаш», цикле «Старина мест» и других, рассказывается местная история формирования уникального мифопоэтического пространства Ирландии и его топографии. Так же, как и в любых сказаниях о сотворении мира от Скандинавии до Китая, здесь полно богоподобных могущественных персонажей и сверхчеловеческих рас, сражающихся друг с другом, только происходит все это в локальном, а не вселенском масштабе.

«На северных островах земли были Племена Богини Дану и постигали там премудрость, магию, знание друидов, чары и прочие тайны, покуда не превзошли искусных людей со всего света.

В четырех городах постигали они премудрость, тайное знание и дьявольское ремесло — Фалиасе и Гориасе, Муриасе и Финдиасе.

Из Фалиаса принесли они Лиа Фаль, что был потом в Таре. Вскрикивал он под каждым королем, кому суждено было править Ирландией.

Из Гориаса принесли они копье, которым владел Луг. Ничто не могло устоять перед ним или пред тем, в чьей руке оно было.

Из Финдиаса принесли они меч Нуаду. Стоило вынуть его из боевых ножен, как никто уж не мог от него уклониться, и был он воистину неотразимым.

Из Муриаса принесли они котел Дагда. Не случалось людям уйти от него голодными».

Так начинается сага «Битва при Маг Туиред», рассказывающая о прибытии в Ирландию из потусторонних земель Племен Богини Дану (ирл. Tuatha Dé Danann), носителей надмирной мудрости и магических знаний.

«Сожгли они свои корабли, лишь только коснулись земли у Корку Белгатан, что зовется ныне Коннемара, чтобы не в их воле было отступить к ним. Гарь и дым, исходившие от кораблей, окутали тогда ближние земли и небо. С той поры и повелось считать, что появились Племена Богини из дымных облаков».

Они сжигают свои корабли совсем как эльфы-нолдоры в «Сильмариллионе» Толкиена, сходство которого с ирландскими фантастическими сагами порой едва не буквальное, вплоть до очевидных созвучий реконструированного древнеэльфийского языка с топонимами и именами собственными кельтского эпоса: Финдиас, Мандос, Муриас, Дагда, Феанор, Белгатан, Сирион почти неотличимы на слух, если глубоко не погружаться в контекст. Даже в русской транскрипции ирландского названия Племен Богини Дану — Туатта Де Дананн знатоки творчества Толкиена безошибочно услышат Дунэдайн, или люди Запада, как называли себя нуменорцы в том же «Сильмариллионе».

Самых ярких персонажей из Племен Богини Дану иногда называют богами в силу их необычайных способностей и покровительства определенным стихиям или занятиям. Например, светоносный Луг — мастер всех искусств и ремесел, оставивший след в древнейшем кельтском названии города Лиона Lugu-dunum, что значит «твердыня Луга». Огма — покровитель мудрости, красноречия и письменности, от имени которого происходит термин огамическое письмо (так называется вид древней письменности ирландцев, использовавшейся также как тайнопись). Мананнан — мудрый король, связанный с морской стихией; Мидер, известный даром превращений и любовью к женщинам; наконец, врачеватель и маг Диан Кехт, который сделал королю Нуаду серебряную руку взамен той, что отрубили в бою. Интересно, что войне и битве у кельтов покровительствовали исключительно женские персонажи: это связано с тем, что в средневековой Ирландии женщины участвовали в сражениях вместе с мужчинами, и только в 697 г. по настоянию аббата Адамнана такое гендерное равноправие было категорически ограничено законодательно. Самая известная из мифологических кельтских воительниц, безусловно, Морриган, превратившаяся в зловещую Моргану артуровского цикла средневековых романов и Фата Моргану, сицилийскую фею, завораживавшую воды Мессинского пролива.

Существует достаточно свидетельств культа перечисленных персонажей; однако культы эти скорее не поклонение богам, а обращение за покровительством к существам, более могущественным, знающим и умелым, чем люди. Ни метафизическая, ни социальная культура средневековой Ирландии не знала характерного для империй авторитета положения, когда статус бога или царя требовал поклонения сам по себе; уважение следовало заслужить.