Невиновный клиент - Скотт Пратт

процесс продолжится. Не могу сказать тебе, насколько боюсь этого.

— Джо, зачем она это делает? Что с ней не так?

— Ты действительно хочешь знать? Тебе не понравится, что услышишь.

— Конечно, хочу. Думаю, что имею право.

Это было правдой. Она заслужила услышать обо всем. Я посмотрел на нее и подумал о маме, о том сожалении, которое испытывал, потому что она не позволила мне войти в ее сердце, и пустоте, которую я чувствовал, потому что никогда не впускал ее в свое. Я вспомнил о ночных кошмарах, беспокойстве, депрессии, раздражающем чувстве, что я являюсь жалким трусом. Я посмотрел на Кэролайн и понял, что больше не могу держать свою жену в неведении. Не могу быть таким, как моя мать. Пришло время. Наступило время открыться.

Я рассказал Кэролайн, что́ Тестер сделал с Энджел, а дядя Раймонд с Сарой. Когда она услышала, что случилось с моей сестрой, Кэролайн села рядом со мной и обняла. Как только я ощутил ее дыхание на своей коже и почувствовал знакомый запах, я внезапно перестал задумываться, считает ли она меня слабым, потому что в тот момент я был действительно слаб. Мне нужна была поддержка единственного человека, которому я полностью доверял. Впервые в жизни я целиком раскрылся. Были моменты, когда я плакал так сильно, что не мог дышать. Сначала мне было стыдно, и я внутренне сопротивлялся, но как только начал, остановиться уже не мог. Двадцать лет спустя я открылся Кэролайн.

Я рассказал ей о разочаровании от того, что рос без отца. Поделился с ней информацией о зверствах, которые совершил и видел в Гренаде. Я рассказал ей все о Мейнарде Буше и Бонни Тейт и о том, что чувствовал, когда хоронили близнецов Бауэрс под лучами солнца. Я поведал ей о своих чувствах к матери. Говорил до самого утра. Я ни разу не испытывал ничего подобного, но когда закончил, то понял силу исповеди.

— Знаешь что? — произнесла Кэролайн, когда я был уже слишком вымотан, чтобы продолжать говорить. Она положила руки мне на плечи и посмотрела в глаза. — Если бы они судили меня, если бы я оказалась в той же ситуации, что и Энджел, то я бы не хотела, чтобы меня защищал кто-то другой. А знаешь почему?

— Прости меня за то, что́ я сказал, когда вернулся домой. Я большой дурак. Извини за…

— Тсс. Знаешь ли ты, почему я хотела бы, чтобы в целом мире именно ты защищал меня?

— Нет. Почему?

— Потому что ты, Джо, хороший человек. Все очень просто. Вот почему я вышла за тебя замуж, почему люблю тебя все эти годы. Вот почему наши дети обожают тебя. Вот почему ты все это время был рядом с Сарой и отправился сидеть со своей матерью. Вот почему ты проводишь свою жизнь, пытаясь помочь людям. Надеюсь, вы останешься таким навсегда.

Ее слова заставили меня онеметь. Я не знал, что сказать.

— Когда Энджел рассказала тебе, что произошло на самом деле? — спросила Кэролайн.

— Незадолго до того, как я вернулся домой.

— Так я и думала. Это все объясняет. Это вернуло тебя в то время и в тот дом с твоей сестрой. Добавление этого ко всему тому, что происходило с тобой в последнее время, вовсе не удивительно. Я счастлива, что ты не навредил себе.

— Я тоже.

— Ты сможешь пройти через это, — подбадривала меня Кэролайн. — Ты сможешь выжить. Ты самый сильный человек, которого я встречала.

Она встала, подошла к двери, ведущей в гараж, и открыла ее.

— А вот еще один, кто любит тебя.

Рио медленно вбежал в комнату, но увидев меня, остановился.

— Иди сюда, большой мальчик, — сказал я. Он навострил уши, размахивая хвостом. — Подойди и описай мою обувь.

25 июля

11:00

Впервые за целую вечность я хорошо спал. Во сне меня не преследовали мысли о засадах в джунглях, ни изнасилования, ни убийства, ни образы мертвых детей, ни бурных рек, ни смертельных водопадов.

Я проснулся от запаха кофе и звука стучавшего по крыше дождя. Я зашел на кухню и посмотрел на улицу. Небо было низким и хмурым. Над озером висел легкий туман, и я понял, что весь день будет лить проливной летний дождь, один из тех, которые, кажется, могут очистить весь мир. Кэролайн в спортивном лифчике и велосипедных шортах хозяйничала на кухне. Когда она обняла меня, я поднял ее и отнес в спальню. Полчаса спустя мы приятно уставшие лежали в постели.

— Что ты будешь делать сегодня? — спросила она.

— Думаю, — начал я, — мне следует придумать, что делать с Энджел.

— Какие у тебя есть варианты?

— Первый — это я должен пойти к Бейкеру и сказать ему, что мы передумали и хотим заключить сделку. Но как только я это сделаю, он сразу поймет, что это она убила Тестера, и ополчится на меня. Он предложит двадцать лет. Второй вариант — вызвать Энджел в качестве свидетеля, когда в понедельник продолжится суд. Если она скажет правду, то я смогу заявить о самозащите или непредумышленном убийстве, потому что он изнасиловал ее.

— Если ты так поступишь, то каков будет худший вариант?

— Худшее, если они ей не поверят и признают виновной в предумышленном убийстве. Это означает пожизненный срок. Не думаю, что в таких обстоятельствах она может получить смертный приговор. Ее могут обвинить в непредумышленном убийстве. Это означает, по крайней мере, пятнадцать лет. Если они согласятся на непредумышленное убийство в целях самообороны, Энджел может получить условный срок, но я сомневаюсь, что судья Грин согласится. Проблема в том, что когда она будет свидетельствовать, я не смогу запросить какие-либо медицинские показания. Том Шорт мог бы помочь мне, если бы она рассказала мне все с самого начала, но судья Грин не позволит мне использовать медицинские показания так поздно. Обвинение имеет право потребовать, чтобы ее осмотрел их собственный психиатр и имеет право получить все отчеты Тома Шорта. Я не отдал им документы, потому что не собирался их использовать.

— Какие есть еще варианты?

— Она может сказать, что не делала этого. Но если Энджел сделает это, я должен решить, сдать ли ее. Правила гласят, что если она будет давать показания и начнет говорить неправду, а я при этом буду знать, что она лжет, то я не имею права ни допрашивать ее, ни представить заключительную речь в ее пользу. Присяжные это быстро поймут. То есть, если она лжет, и я не разоблачу ее, то, значит, я покрываю ее и могу сам