Греховные тайны - Мэри-Роуз Хейз

— Не о чем рассказывать.

Доктор Энгстром ответил любезной улыбкой.

— Как хотите.

Он что-то быстро писал в своем блокноте, как будто стенографировал. Обычно Арран без труда могла прочитать написанное другими и сверху вниз, и снизу вверх, и сбоку. Но сейчас она не могла разобрать ни слова, и это ее еще больше разозлило. Пишет о ней неизвестно что, какие-то свои домыслы, может быть, совсем неверные, основанные на том немногом, что она ему рассказала.

— Мы к этому вернемся в следующий раз. Сейчас и времени почти не осталось. — Он назначил следующий визит на четверг, утром. — А после этого я бы рекомендовал вам приходить ко мне по крайней мере дважды в неделю. Если бы мы могли встречаться три раза в неделю, было бы еще лучше.

Ага, по пятьдесят долларов за визит, цинично подумала Арран.

— Боюсь, что чаще двух раз я не могу себе позволить.

Доктор Энгстром кивнул:

— Как знаете. Это вам решать.

Он дал ей домашнее задание — вспомнить все о родителях и подготовить рассказ о детстве и ранней юности.

— Хорошо, — ответила Арран.

— Значит, до четверга.

— Всего хорошего, доктор Энгстром.

Арран одарила его искренней улыбкой. Теперь она даже стала лучше к нему относиться, зная, что никогда больше сюда не придет.

— Если понадобится, звоните мне в любое время.

— Спасибо.

Арран снова улыбнулась и пожала ему руку.

Она позвонила капитану Мойнайэну и сообщила о том, что сдержала обещание и нанесла первый визит психологу. Но она не сказала, что это был и ее последний визит.

Глава 7

— Нет! — кричала Кристиан. — Нет, нет, нет!

Она бежала по длинной темной дороге, дрожа от страха. А там, в конце, стоял мистер Уэкслер и ждал ее.

Она различала контуры его худощавой стройной фигуры и аккуратной головы, его протянутые к ней руки.

Однако, подбежав совсем близко, увидела разлагающийся череп вместо головы, а вместо рук — когтистые лапы.

— Не-е-ет!

Она просыпалась вся в слезах, трясясь от ужаса. Ощущала теплые объятия Арран, слышала ее ласковый голос и через некоторое время успокаивалась. До следующей ночи.

Иногда вместо разлагающегося трупа мистера Уэкслера ей снилось кое-что похуже. Были ночи, когда она бежала навстречу мистеру Уэкслеру, но в последнюю минуту это оказывался не он, а Джордж Уинтер, ее отец. Он стоял там, в конце дороги, и ловил ее.

— Ага, ты надеялась сбежать от меня! Думала, он тебя защитит. Так знай — ты никогда не спасешься от меня, никогда, никогда, никогда!

Он издавал яростный и одновременно торжествующий вопль. Кристиан снова оказывалась все в том же знакомом ящике. Стенки надвигались на нее, крышка медленно опускалась, опускалась. Кристиан рыдала, обливалась потом, ловила широко раскрытым ртом воздух.

И так ночь за ночью…

— Кристиан, ну пожалуйста, успокойся. Ну тихо-тихо. Все в порядке. Он ничего не может тебе сделать. Он даже дотронуться до тебя не может.

Арран не знала, что еще сказать. Наконец ее осенило:

— Крис, мистер Уэкслер заботится о тебе даже после смерти. Подумай только, он подарил тебе миллион долларов!

Да, конечно, Арран права. Кристиан просто никак не могла свыкнуться с мыслью, что у нее теперь есть собственные деньги. Да, на три с половиной миллиона франков можно многое сделать. И хватит их надолго.

Прежде всего Кристиан решила уйти от мужа.

Изабель пришла к выводу, что сестра сошла с ума, и прямо ей об этом сказала:

— Если ты вот так просто бросишь его, Крис, он не даст тебе ни цента.

— Мне не нужны его деньги.

— Не глупи. Расстанься с ним мирно, и он назначит тебе неплохое содержание.

— Мне это не нужно.

— Нет, ты точно свихнулась. Что в нем такого плохого? Мне он показался очень симпатичным.

— Ни минуты больше не могу с ним оставаться.

Она так и не сказала Изабель, в чем дело.

Джон тоже сказал, что она свихнулась. Он не мог ее понять. После долгих споров, во время которых Кристиан оставалась тверда, как камень, он заявил, что в таком случае пусть ничего от него не ждет, и добавил, что она ведет себя, как глупый неблагодарный ребенок.

Кристиан сдала свои вещи на хранение и покинула дом с двумя чемоданами в руках. Она отправилась в Цюрих, чтобы встретиться с мистером Вертхаймом.

В самолете Кристиан почувствовала, как поднимается настроение — впервые после смерти Эрнеста Уэкслера.

Из Цюриха она направилась в Монте-Карло. Бизнес Эрнеста Уэкслера теперь перешел к какому-то американскому синдикату. Пьер собирался удалиться на покой, на ферму в своем родном Провансе.

Кристиан всего лишь раз побывала у дома на Гектор-Отто. Стояла, смотрела на старый дом, который никогда не любила. Сейчас он выглядел совсем чужим, словно она никогда и не жила здесь.

Вернувшись к себе в номер, в «Отель де Пари», она почувствовала растерянность и одиночество. Этот город для нее всегда был связан с Эрнестом Уэкслером, а теперь его больше нет в живых. И нет никакого смысла здесь оставаться, и уехать невозможно. В результате она провела в Монте-Карло три совершенно бесцельных недели.

Наступило и прошло Рождество. Она его не заметила.

Но вот однажды утром, через четыре месяца после смерти Уэкслера, Кристиан проснулась с каким-то новым, радостным чувством. Скорбь прошла, пора начинать новую жизнь. Она позвонила Арран и Изабель.

— Я лечу в Калифорнию.

1974 год

Изабель — беременная, вне всяких сомнений, и как-то по-новому прекрасная в широком белом платье с голубыми лентами — встретила сестру в лос-анджелесском международном аэропорту. Кристиан задохнулась от изумления.

— Иза! Вот это сюрприз!

— Ну что ты скажешь! Всего только четыре месяца, а уже как видно.

Оправившись от первого шока, Кристиан пришла к выводу, что сестра выглядит лучше, чем когда бы то ни было. Лицо светится здоровьем, и сама она такая спокойная, безмятежная. Беременность явно ей к лицу. Но… кто же все-таки…

— Извини, Крис, это моя тайна.

— Вы с ним поженитесь?

Изабель покачала головой.

— Почему? Он женат?

— Нет.

— Ты его не любишь?

— Крис, сделай мне одолжение, не задавай вопросов. Хорошо?

Кристиан замолчала. В конце концов она ведь тоже не сказала Изабель, почему оставила Джона Петрочелли.

Все последующие месяцы, до самых родов, она держала слово — не задала Изабель больше ни одного вопроса.

Хотя каждый день ждала, что сестра сама не выдержит и откроет ей тайну.

Ей и в голову не приходило, что отцом мог быть один из трех, но Изабель сама не знает, кто именно.

В тот страшный день Изабель выбежала из приемной доктора Шапиро, помчалась прямо домой и сразу позвонила, чтобы договориться о немедленном аборте. Какие бы теплые чувства ни вызывал в ней сейчас Рефуджио Рамирес, чьи ласки вернули ее к жизни, но маленького уродца она рожать не намерена. О младенце же Романо она и подумать не могла.