Фильм Андрея Тарковского «Cолярис». Материалы и документы - Дмитрий Салынский

РЕДАКТОР - /Н. СКУЙБИНА/3. ф. 2453, оп. 8, порядк. н. 1888, л. 5.

III.

О сценарии «Солярис»

Роман Лема - одно из самых популярных произведений фантастики. Роман этот не имеет никакого отношения к так называемой научной фантастике, хотя его часто причисляют к этому жанру. Автора интересуют не возможные в будущем достижения науки и техники, а проблемы нравственные и этические, которые могут возникнуть и уже возникают в связи с бурным развитием в наш век науки и техники. Попытки истолковать это произведение как научно-фантастическое, что, например, было сделано в недавней телепостановке, закономерно приводят к неудаче.

Авторы сценария верно интерпретировали роман С. Лема как произведение нравственно-философской проблематики. Они поэтому - что, на мой взгляд, совершенно оправданно - перенесли часть сцен на Землю. Для них важно не изображение фантастической планеты Солярис, а проблема Соляриса, проблема исследования неведомых явлений, проблема двух путей развития цивилизации и науки - осмотрительного, гуманного или безоглядного экспериментаторства, не считающегося с возможными последствиями. В упрощенно-поверхностном современ

ном варианте - это проблема «физиков» и «лириков», но доведенная до необычайной остроты и поставленная с философской глубиной.

Я думаю, что общая художественная конструкция сценария удачна и правильна. Роман не поддавался прямой передаче средствами кино, поэтому пришлось ввести в сценарий ряд эпизодов и даже линий, отсутствующие в романе. Они почти все хороши и выдержаны в духе романа.

Короче говоря, мы имеем дело со сценарием интересным, в нем есть дыхание подлинного искусства, серьезность и глубина. Я, безусловно, за то, чтобы на основе этого сценария делать фильм.

Вместе с тем, как это нередко бывает при переводе большого по объему прозаического сценария, не все еще в сценарии точно и выверено, есть вещи случайные, боковые, не только затемняющие главную идею, но и дающие основания для превратного ее истолкования. Главное, что я бы посоветовал сделать авторам - а эти недостатки, на мой взгляд, связаны прежде всего с первым эпизодом и финалом сценария - серьезно переделать эти сцены. Они должны дать ясный ключ к идее произведения, утверждающего, что стремление человека к познанию безгранично и неодолимо, что человечество в состоянии направить развитие науки и цивилизации, с какими бы сложными задачами и препятствиями оно не сталкивалось, по пути гуманному, а не саморазрушительному. Неточно написанный разговор трех ученых в финале и появляющийся там дом отца Кельвина делает мысль смутной и неточной. Это необходимо исправить. Кроме этого, я бы посоветовал снять в сценарии кое-какие «кровавые» детали. Страх в этом произведении - а в некоторых местах читатель и зритель непременно должен его испытывать - должны вызывать не кровь, а атмосфера тайны, необъяснимых, с точки зрения земного существования, явлений.

Я здесь изложил общее впечатление от сценария, более подробно я говорил с А. Тарковским. По-моему, он ясно видит то, что необходимо в сценарии уточнить и исправить, и это мне тоже кажется очень важным на данном этапе работы. Я уверен, что в итоге объединение получит значительное и талантливое произведение.

Л. ЛАЗАРЕВ4 2 июля 1969 г.

ф. 2453, оп. 8, порядк. н. 1888, лл. 12-13.

IV.

Замечания Е. Мальцева5 о предварительном варианте лит. сценария «Солярис»

C точки зрения идейной это не вызывает у меня возражений.

Человек должен бороться за истину, основная идея сценария жизнеутверждающая.

Это фильм не реалистический, а научно-фантастический.

Вся история любовная производит смешное впечатление.

В целом я - за, т.к. подобных фильмов в объединении не создавалось и все же меня удивляет, почему такой большой, интересный режиссер, как Тарковский, взялся именно за эту тему, думаю, что эта работа не принесет ему ни творческого восторга, ни радостей открытия.

Я не протестую против данной постановки в нашем объединении, но и большого энтузиазма от этого не испытываю6.

ф. 2453, оп. 8, порядк. н. 1888, л. 15.

V.

ПРОТОКОЛ

заседания сценарно-редакционной коллегии Vl творческого объединения к/с «Мосфильм» от 30 июля 1969 г.

ПРИСУТСТВОВАЛИ: Л. Лазарев, T Огородникова7, А. Пудалов8, Н.Скуйбина, А. Тарковский, В. Юсов, Н. Боярова, Н. Кравчук9.

ПОВЕСТКА ДНЯ: Обсуждение литературного сценария А. Тарковского «Солярис». ПРИНЯЛИ РЕШЕНИЕ: Литературный сценарий А. Тарковского «Солярис» принять в качестве первого варианта, предложив автору в дальнейшей работе над сценарием учесть замечания и рекомендации, сделанные членами Сценарно-редакционной коллегии. Срок предоставления 2-го вариант сценария -1-е сентября 69 г.

А. Пудалов T Огородникова ф. 2453, оп. 8, порядк. н. 1888, л. 16.

VI.

Приложение

к протоколу от 30 июля 1969 года.

Обсуждение литературного сценария А. Тарковского

«Солярис» (1Ой вариант).

Лазарев Л. Я поклонник этой работы и мне нравится этот сценарий. В отличие от других произведений в «Солярисе» решаются проблемы нравственно-философские. Лема интересуют не просто проблемы развития науки и техники, а проблемы философские, нравственные, связанные с развитием науки и техники.

Встаёт вопрос о характере человеческого познания: осмотрительного, гуманного, нравственного, или эксперимента безоглядного, не взирающего на последствия: то, что происходит сейчас с перестройкой природы, с атомными открытиями, с созданием искусственной еды и т. п.

Вторая проблема - Хари: с чего начинается человек, где, на каком этапе это животное, ходящее на двух ногах, становится человеком.

В центре сценария, как и в книге, философско-нравственная проблематика, — и автор с этим справился, отведя на второй план ракеты и всё прочее, что сделало бы фильм чисто декорационным.

Тарковским дописаны сцены: поездка к вдове Фехнера с этим мапьчи- ком, сцена очеловечивания Хари, когда она из фантома превратилась в и н ди ви дуал ьность.

В принципе, сценарий получился, надеюсь, что и фильм получится.

Теперь о том, что в сценарии пока не получилось. Мне кажется, что все споры о характере научного познания, о судьбе соляристики, о связи прогресса нравственности и прогресса науки надо сократить.

Кое-где возникают противоречия в позиции героев. Думается, что простое сокращение даст выигрыш в ясности спора, в художественной чистоте вещи.

Надо додумать продолжение линии Хари-Мария, ведь, как только Хари способна на сострадание, она становится человеком и уходит из того мира, хорошо бы пояснить отношения Криса к Хари новой и к Марии, поэтому финал не найден, пока это чистый эпилог, ну, вернулся на Землю.

Возвращение Криса на Землю, когда Хари была фантомом, его возвращение к Марии, освобождение от мук совести, всё это ещё как-то оправдано. Когда же Хари становится человеком, то возвращение Криса к Марии - акт гораздо более сложный.

Постраничные замечания: стр. 5, спор между Гезе и Ионидасом, в котором они оба неправы. Гезе призывает к прогрессу науки, Ионидас предлагает остановиться и третья позиция, что прогресс науки должен быть человечен; здесь надо расставить позиции.

Следующее замечание связано с мотивом и трактовкой характера Бертона, я бы сделал его человеком не занимающимся общими проблемами соляристики.

Это должен быть пилотяга, не отягощённый общей концепцией, человек, который просто видел и честно рассказал об этом.

Мария говорит, что у Бертона неприятности, но, неприятности с Натали не нужны.

Это должен быть рассказ человека, который прилетел, три месяца лежал в больнице и никто не предполагает, что он расскажет; тогда его рассказ будет потрясать.

Если Бертон только лётчик-испытатель, тогда ему незачем ехать к вдове Фехнера.

Когда Бертон начинает искать объяснение проблемам соляристики, это вне его характера.

Частные детали: я бы снял плёнку, которая покрывает деревья; реактивный пояс и 204-й этаж.

Выступление Мессенджера несколько преждевременно. Он секрет

фантомов раскрыл, тогда зачем же он мучается на Солярисе, его выступление должно быть более туманным.

Стр. 27-28: позиция Шеннона не очень связана с линией Бертона.

Когда Бертон спрашивает: «Ничего или почти ничего?», — для него это вопиющая бессмыслица, в этом, м.б., и есть характер Бертона. И дальше весь этот спор после заседания длинен. «Я нашла чемодан», — говорит Мария, фраза должна быть сказана иронически.

Сообщение о гибели Гибаряна могло бы дойти быстрее.

Стр. 40: «Косточки пальцев покрыты засохшей кровью», убрать фразу.

Стр. 43: кто Бертон - убрать, т.к. это путает дело.

Стр. 47: с Хари это должно читаться только как воспоминание об убийстве и не больше.