Под куполом - Стивен Кинг

— Мы об этом потом поговорим, — сказал Барби. Он сложил телефон, лишая Кокса возможности еще что-то произнести. Дорога уже почти полностью освободилась, хотя Делессепс, сложив руки на груди, остался на ней стоять, опираясь на свой большой автомобиль с мощным двигателем. Проезжая с Джулией мимо его «Шевроле Нова»[157], Барби заметил наклейку с надписью «СРАКА, ТОПЛИВО ИЛИ ТРАВА — НИКТО НЕ КАТАЕТСЯ БЕСПЛАТНО», а на приборной панели — полицейскую мигалку. Ему подумалось, что эти две контрастные картинки очень точно характеризуют те изменения к худшему, что уже произошли в Милле.

По дороге Барби пересказал ей все, что сказал ему Кокс.

— Запланированное ими ничем не отличается от того, что выкинул этот мальчик, — произнесла она шокировано.

— Ну, все же немного отличается, — сказал Барби. — Мальчик попробовал сделать это из ружья. А они имеют крылатые ракеты. Назвали это теорией «Большого взрыва».

Джулия улыбнулась. Не обычной своей улыбкой; потому что эта, оторопевшая и взволнованная, сделала ее похожей не на сорокатрехлетнюю, а на женщину, старше на двадцать лет.

— Кажется, мне придется выпустить следующий номер газеты раньше, чем я думала.

Барби кивнул.

— «Экстренный выпуск, экстренный выпуск, читайте все»[158].

7

— Привет, Сэмми, — произнес кто-то. — Ты как?

Саманта Буши не узнала голоса и настороженно обернулась в его сторону, одновременно поддергивая на себе рюкзак с Малышом Уолтером. Малыш спал, и весил он тонну. После падения у ней болела жопа, и на душе также было больно — эта шлюха Джорджия Руа обозвала ее лесбиянкой. И это та самая Джорджия Руа, которая столько раз скулила под ее трейлером, выпрашивая треть унции порошка для себя и того перекачанного урода, с которым она якшается.

Спрашивал отец Доди. Сэмми говорила с ним тысячу раз, но сейчас его голоса не узнала. Она и лицо его едва узнала. Он выглядел печальным и состарившимся — каким-то разбитым. И даже не засмотрелся на ее сиськи, чем никогда раньше не гнушался.

— Привет, мистер Сендерс. А я вас даже не заприметила там… — она махнула рукой себе за спину, туда, где лежало вытоптанное поле, и еще торчал полусваленный, жалкий на вид тент. Однако менее жалкий, чем этот мистер Сендерс.

— Я сидел в тени, — тот самый неуверенный голос, который выходит из уст, искривленных в глуповатой улыбке, на которую тяжело смотреть. — Хорошо хоть было что пить. Не слишком ли сегодня тепло, как для октября? Господи, конечно. Я думал, какой замечательный день — настоящий день города — а потом тот мальчик…

«Боже правый, он же плачет».

— Мне очень жаль вашу жену, мистер Сендерс.

— Благодарю, Сэмми. Ты добросердечная. Помочь тебе донести ребенка до твоей машины? Думаю, ты уже можешь ехать — дорога почти свободна.

Это было то предложение, от которого Сэмми не могла отказаться, даже вопреки его плаксивости.

Она достала Малыша Уолтера из рюкзака — все равно, что извлекать кусок теплого хлебного теста — и вручила его Сендерсу. Малыш Уолтер раскрыл глаза, нетрезво улыбнулся, отрыгнул и вновь заснул.

— Мне кажется, у него там сообщение, в подгузнике, — сказал мистер Сендерс.

— Да уж, он сущий сральный автомат. Крошечка Малыш Уолтер.

— Очень хорошее, старинное имя — Уолтер.

— Благодарю.

Едва ли следовало бы ему объяснять, что ее сыночек имеет двойное имя: Малыш Уолтер… к тому же она была уверена, что уже говорила с ним на эту тему. Просто он не помнит. Идти так, рядом с ним, пусть даже он и нес на руках ее ребенка — это был абсолютно обломный финал абсолютно обломного дня. По крайней мере, в отношении дороги он был прав, автомобильный стоячий партер наконец-то рассосался. У Сэмми мелькнула мысль о том, что немного времени остается до того дня, когда весь город вновь пересядет на велосипеды.

— Мне никогда не нравилось ее увлечения пилотированием, — произнес мистер Сендерс. Казалось, он извлек на свет фрагмент плетения какого-то своего внутреннего диалога. — Иногда я даже задумывался, не спит ли случайно Клоди с тем парнем.

«Чтобы матушка Доди спала с Чаком Томпсоном?» — Сэмми была шокирована и заинтригована одновременно.

— Да нет, наверное, — сказал он и вздохнул. — Как бы там не было, это уже неважно. Ты не видела Доди? Она не ночевала дома.

Сэмми едва не произнесла: «Да, вчера днем». Но если Доди не спала дома, эта фраза только бы еще более обеспокоила ее папочку. И затянула бы саму Сэмми в длинную болтовню с дядей, у которого слезы уже ручьями текли по лицу, а с одной ноздри повисла сопля. Это было бы совсем не кульно.

Они добрались до ее автомобиля, старого «Шевроле», больного раком днища. Сэмми приняла на руки Малыша Уолтера и скривилась от запаха. Там не просто письмо или бандероль у него в подгузнике, там целая посылка Федерал Экспресс.

— Нет, мистер Сендерс, я ее не видела.

Он кивнул и вытер себе нос тыльной стороной ладони. Сопля исчезла или куда-то еще прицепилась. Уже легче.

— Возможно, она поехала к молу с Энджи Маккейн, а потом в Сабаттус[159] к тетке Пэг, поэтому и не смогла вернуться домой вечером.

— Конечно, наверняка, так и есть.

А когда Доди вернется в Милл, она получит приятный сюрприз. Видит Бог, она его заслужила. Сэмми открыла дверцу машины и положила Малыша Уолтера на пассажирское сидение. Детское креслице она перестала использовать еще несколько месяцев назад. Многовато мороки. К тому же она всегда ездит осторожно.

— Приятно было увидеться с тобой, Сэмми, — пауза. — Ты помолишься за мою жену?

— Ага… конечно, мистер Сендерс, без проблем.

Она уже начала садиться в машину, и тут припомнила две вещи: Джорджия Руа боднула ей в сиську своим мотоциклетным сапогом (и так сильно, что наверняка, там уже и синяк есть), а Энди Сендерс, пусть он и в скорби, служит первым выборным их города.

— Мистер Сендерс.

— Что, Сэмми?

— Кое-кто из тех новых копов вели себя довольно грубо здесь. Вы могли бы сделать что-то по этому поводу. Понимаете, пока они совсем не обнаглели.

Невеселая улыбка не покинула его лица.

— Ну, Сэмми, я понимаю, как вы, молодежь, относитесь к полиции — я и сам был молодым, когда-то — но у нас здесь сейчас довольно некрасивая ситуация. И чем быстрее мы чуточку усилим власть, тем будет лучше для всех. Ты же понимаешь это, правда?

— Конечно, — ответила Сэмми. Она поняла главное: скорбь, неважно, истинная она или нет, не может помешать политику выливать изо рта потоки дерьма. — Ну, до свидания.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});