С Бобом и Джерри тропой инков - Петр Романов

Устроившись на границе сельвы и города, колдун вел с этой цивилизацией пограничные бои, представляя собой арьергард природной дикости. Если вера Пабло умудрялась как-то гармонично сочетать в себе и Христа, и древние божества инков, то вера Чако покоилась исключительно на тех мифах, что породила дикая сельва. Да и сам вид колдуна не предвещал ничего хорошего. Сплошь татуированное тело, набедренная повязка, какая-то кость в носу и жутковатое под слоем растительной краски, какое-то прокопченное лицо с горящими наркотическим огнем глазами.

Впрочем, Чоко вполне прилично изъяснялся на испанском и был с нами, надо признать, вежлив. Во всяком случае, жабу, которая тут же появилась из хаоса и попыталась вскочить мне на колени, он решительно шуганул, прекрасно понимая, что ее близость не доставит мне большой радости. Не было и попыток нас напугать. Наверное, Чоко понимал, что и его внешний вид, и обстановка хижины, не говоря уже о человеческих головах, произвели на нас и без того сильное впечатление.

Что касается разговора, то ничего нового по сравнению с тем, что мне передал Боб, я не услышал.

По правде говоря, выбор между двумя вариантами я мысленно сделал, еще не входя в хижину Чоко, пока Боб наставлял меня, как я должен вести себя внутри. С таким типом или его приятелями ни в какую сельву я идти не собирался.

Дипломатично выслушав колдуна, мы обещали подумать, а потом бочком, чтобы не задеть коробок со змеями, и внимательно глядя на пол, чтобы не раздавить жабу, из дома колдуна с облегчением ретировались.

В машине, которая везла нас назад в Икитос, мы долго молчали, пока наконец Боб не произнес:

— Нет уж, пусть лучше будет «зеленая» Марта.

— Золотые слова, — согласился я.

12

Пациента Мигеля пришлось ждать не два дня, а неделю, которую мы с Бобом провели как на иголках.

— Может, он вообще больше не появится: либо умер, либо уже вылечился, — ворчал Боб.

Я еще раз съездил к нашему доктору, но он меня заверил, что индеец обязательно приедет за лекарствами: и раньше бывало, что он задерживался — уйдут на охоту, а там дни бегут быстро.

Наконец индеец пришел. Он действительно производил впечатление хроника, уж больно был тощ и бледен, что, однако, явно не сказывалось на его выносливости. Эти кожа да кости с сухожилиями могли, похоже, шагать без перерыва месяц. Правда, чуть прихрамывая на правую ногу. Это было заметно с первого взгляда.

Но больше всего поражал его рост. Индейцы в Перу все невысокие, а уж местные и вовсе мелкота. На их фоне даже малорослый Боб производил внушительное впечатление. Но этот среди сородичей был каланча, думаю, где-то под метр восемьдесят, не меньше. Да и одет он был не очень-то по индейски — в линялые джинсы и ярко-желтую майку. Как потом выяснилось, согласно племенному преданию, его далеким предком был испанец, отсюда, видимо, и рост, и необычное для индейца имя Пако — по-испански уменьшительное от Франсиско.

Короче, нам в попутчики достался почти сам Орельяна. Позже мы узнали, что индеец умел даже читать и писать, потому что госпожа Марта организовала в племени что-то вроде воскресной школы, а Пако был ее лучшим учеником. Всю неделю в перерывах между своими передачами по радио немка училась у индейцев их обычаям, верованиям и языку, а по воскресеньям преподавала сама. Желающих ходить в ее школу оказалось немного — человек пять, но благодаря этому ученики успешнее усваивали уроки.

Договорились с индейцем мы быстро. Пако своего доктора буквально боготворил, поэтому его просьбу доставить нас к Марте воспринял с радостью: хоть как-то отблагодарить «дона Мигеля». Не пришлось искать и лодку. Своей моторки у Пако не было, но он позаимствовал ее у своего друга в Орельяне, поэтому туда мы надеялись доплыть без проблем, а в Орельяне должны были пересесть уже в лодку Пако.

— Возьму у приятеля еще два весла, — с энтузиазмом заключил индеец, — так что доберемся даже быстрее, чем обычно.

День исторического отплытия наметили на субботу, то есть через день, потому что Пако еще должен был сдать какие-то анализы и получить из лаборатории результаты.

Это уже не имело значения. Главное — мы едем!

13

Отплыли еще перед рассветом, чтобы выиграть время — мало ли что приключится. Я однажды уже дрейфовал по Амазонке часа четыре, пока лодочник возился с заглохшим мотором. Сначала мотор натужно тащил нас против течения, а потом уже вопреки нашему желанию нас несло назад. И ничего не сделаешь, только считаешь потерянное время.

Поднялись ночью, конечно, с трудом. Зато я увидел Амазонку такой, какой ни разу не видел. Солнце еще не взошло, а лишь обозначило свое приближение легким светом. И в этом первом, робком освещении сквозь утренний туман вдруг начала открываться вся великая река. Наконец из тумана проступили еще нечеткие очертания сельвы на берегу, будто нарисованные акварелью. Этот короткий предрассветный миг стоил того, чтобы подняться в такую рань и пешком добираться по абсолютно пустым, спящим улицам Икитоса до лодочной пристани, где нас около своей моторки ждал Пако.

Было тепло, но по сравнению с уже привычной дневной жарой, да еще на воде, поначалу казалось прохладно, и мы с Бобом даже достали свои пончо.

Джерри устроился на самом носу и смотрелся молодцом, учитывая, что раньше он плавал на лодке лишь раз в жизни — на Титикаке, да и то с неприятным приключением. Несмотря на тогдашнее холодное купание, терьер влез в лодку, как будто это было самое обычное для него дело, и теперь держал нос по ветру, внимательно анализируя незнакомые запахи сельвы и ее загадочных обитателей. Ни малейшего страха прирожденный охотник за крысами, похоже, не испытывал. Что отметил даже Боб:

— Нет, этот пес мне начинает понемногу даже нравиться. Он, конечно, наглец, но в смелости ему не откажешь.

Пако какое-то время молчал, настороженно прислушиваясь к звуку мотора, но потом разговорился:

— Пока плохая видимость, пойдем посередине, чтобы не столкнуться с упавшим деревом, тем более вчера был ливень с сильным ветром, наломало, думаю, много. А чуть позже подойдем к берегу, сможете увидеть сельву вблизи. Вам будет интересно.

Я хорошо представлял, что мы увидим, когда взойдет солнце и мы подойдем ближе к берегу, все-таки не первый раз на Амазонке, но на это можно любоваться бесконечно.

Вода в реке, как я и ожидал, оказалась в этом районе мутной (вода в Амазонке в разных ее частях разная, от кристально чистой до мутной — все зависит от вида почвы, по которой протекает река), а после вчерашнего вечернего ливня даже почти коричневой. Зато зелень, которую ливень только освежил, и попугаи, что летали рядом с нами, казались ярче обычного. А может, все дело было в солнце, которое обрушило на берег, вдоль которого мы плыли, всю свою еще не растраченную за день энергию.