Война мага. Том 4: Конец игры - Ник Перумов

Но левая рука некроманта по-прежнему сжимала шестигранный зародыш Чёрной башни, и карлик по имени Глефа услужливо распахивал двери в неоглядный библиотечный зал; звезда под ногами некроманта послушно вспыхнула блекло-голубым пламенем, руны засияли в последний раз и погасли, но своё дело сделали — Аркинский Ключ воспарил над головой Фесса, ударил в басовито загудевший кристалл Сфайрата, и, оставляя в воздухе огненную дорожку, угодил прямо в грудь чародейке.

Угодил, опрокинул и вернулся обратно в руки Фессу.

Пик Судеб загудел и застонал, Атлику отшвырнуло к дальней стене пещеры — Аркинский Ключ играючи прошиб серый щит.

Откат сбил Фесса с ног, инквизитор и гномы сорвались с мест, и проворнее всех оказался Север. Лепесток гнома взлетел и рухнул; дружное «стой!» некроманта, Этлау и Сотворяющей опоздало.

— Что же ты наделал, — простонала Эйтери, хватаясь за голову при виде разрубленного почти пополам тела Атлики.

— А цто? Пришли б в себя, и тогда нас всех…

— Ей подобных так просто не убьёшь, — мрачно заявил Этлау, по привычке крестя мёртвую на все шесть сторон. — Магичка, из лучших. Ордос? Нет, едва ли. Волшебный Двор?..

— Ни то и ни другое, — отозвался Фесс. — Она вообще не из Эвиала. Может менять тела. Боюсь, Север лишь изгнал её сущность из этого тела, а не убил, ты прав, инквизитор.

— Кто она вообще такая? — вопросила Эйтери, накрывая мёртвую её собственным плащом. — «Не из Эвиала» — тогда откуда?

— Не знаю. Но что не из тех мест, откуда я сам родом, — это точно.

— Да, Сфайрат рассказывал, — кивнула Сотворяющая. — А Долина — она одна такая?

— Кто ж знает, Эйтери. Но я о другой Долине не слыхал ни разу. Что, конечно, не означает, что таковой не может существовать по определению.

— Чародейка из дальних мест, — проворчал Этлау. — Гадать бессмысленно. Как тебе удалось достать её, Фесс?

— Очень просто. Я готовил эту ловушку для Салладорца, но она сгодилась и для неё. Волшебница явилась сюда за Аркинским Ключом. Следовательно, щит обязан был пропустить его. Вот и всё. Мне оставалось только направить силу из Кристалла Магии.

— Но она могла бы и просто снять защиту, — возразил Этлау. — Отменить заклинание и только потом забрать свою добычу.

Фесс покачал головой.

— Они слишком верят в себя, в свои заклятья, поминутно ожидают удара в спину. Смотри сам, преподобный — Эвенгар очистил все аркинские катакомбы одним-единственным ударом. Если бы нечто подобное они могли устроить и здесь, уверяю тебя, никто не стал бы долбить камень и вообще прорываться внутрь. Как только Салладорец… то есть Атлика, которую мы все считали Салладорцем, стала ломать скалу, я понял, что мы встретимся лицом к лицу. Вдобавок нельзя забывать о драконах. Убить его — означает взорвать и соответствующий Кристалл, смешать все магические потоки в невообразимый хаос. Едва ли это сейчас требуется Эвенгару. Нет, Этлау, щит бы не сняли. Ни на один миг. Ведь его не способно пробить ни одно из наших заклинаний. Так зачем снимать? А ну какая-то неожиданность, пресловутые «последние силы» кого-то из защитников? Нет, я был уверен — щит останется. И единственное, что сможет его преодолеть — это тот самый Аркинский Ключ, за которым Атлика сюда пожаловала.

— Ловко, — покачала головой Эйтери, по-прежнему косясь на неподвижное тело. — Но всё равно, натворил ты делов, Север, ой, натворил! Очистительных обрядов натри седмицы, самое меньшее.

— Драконы возвращаются, — заметил некромант.

На сей раз хранители кристаллов пренебрегли этикетом, оставшись в своём изначальном облике. Все, за исключением Рыси — тонкая фигурка, окутанная облаком жемчужных волос, в окружении покрытых чешуйчатой бронёю тел, волочащихся по полу хвостов и лязгающих о камень когтей.

— Папа!

Драконы замерли, уставившись на следы нарисованной звезды и покрытое плащом тело. Выглядели Хранители неважно, Фессу они показались вымотанными и обессиленными сверх всякой меры; может, оттого и не перекидывались, оставаясь драконами.

— Всё хорошо, Рыся, всё хорошо, — обнять, прижать к себе и забыть, забыть напрочь, что эти тонкие плечи, эти шелковистые волосы — лишь мираж, облик, принятый только из любви к тебе.

— Кто это? — Сфайрат вспомнил о долге хозяина, вновь перевоплотившись в человека. Лицо у него стало как у проголодавшего самое меньшее месяц. — Это… не Эвенгар? Но как… но почему?..

— Некромант Неясыть, — перебил его Чаргос, тоже преобразившись. — Мы в долгу перед тобой. Прости, что думал о тебе недоброугодно. Ты преуспел там, где мы, Хранители Эвиала, потерпели неудачу. Но как?

Фесс принялся рассказывать. Совершенно счастливая Рыся висела у него на шее, гордо поглядывая на сородичей.

— Вышибить у неё дух тем же, за чем она и пришла, ловко придумано, — одобрительно рыкнул Чаргос, когда некромант закончил.

— Насовсем-то не вышиб, — рыжая драконица, Менгли, склонилась над телом Атлики и без церемоний откинула плащ. — Она ещё не отлетела, я её чую. Сфайрат, Чаргос, Эртан, Редрон, скорее!..

Рыся змейкой соскользнула с некроманта, бегом бросившись за остальными, на ходу преображаясь обратно в жемчужночешуйчатого дракона.

Кристалл приугас, его словно покрыло пеплом. Сфайрат и остальные окружили недвижное тело, склонили к нему головы. Фесс невольно поморщился — волшба драконов неожиданно отозвалась весьма чувствительным откатом в нём самом.

А над сомкнувшимися головами Хранителей появился бледный призрак — черт не различить, просто колышущиеся очертания человеческой фигуры.

— Сильны… — уважительно прошептал Этлау. — Хотя заклятье-то, Кэр, по твоей части.

— Нет, — Фесс покачал головой, — не по моей, инквизитор. Атлика — или как там её по-настоящему — не мертва. Она просто не успела скрыться после того, как её срубил Север. Некромантия тут ни при чём.

…Как говорят привидения? Где у них рот, лёгкие и голосовые связки, чтобы завывать? Почему призраки не способны ни читать, ни передавать мысли? — ни с того, ни с сего завертелись в голове у Фесса вопросы, которыми преподаватели досаждали им ещё в школе, задолго до так и не оконченной им Академии. Вот и сейчас — призрак заговорил, вернее — горестно застонал, и язык при этом остался понятен — тот же эбинский, на котором «настоящая» Атлика некогда вела беседы со студиозусом Неясытем.

— Мы спрашиваем. Ты отвечаешь. Мы — спрашиваем, — на одной ноте вслух бубнил Чаргос, и в такт его словам привидение стонало, выло и колыхалось.

— Отвечаю… — стенало оно.

— Кто ты? Откуда? Зачем здесь? Говори!

Свирепый, но бессильный и бесплотный вой. Сквозь пепел на Кристалле стал пробиваться огонь.

— Говори!

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});