Вектор: Послесловие - Никита Владимирович Чирков

о теме последнего моего письма тебе и… думаю я приму любой твой вариант, да. Почему-то все меньше и меньше мне хочется усложнять и что-то доказывать: типа, блин, почему нельзя просто нормально пожить? Простой и понятной жизнью. Давно это было на самом деле, то работа, то… Боже, как же я рад, что мать уже померла и не знает о том, где я! Хотя она многое ненавидела, та еще была манипулятивная стерва, хотя так неправильно, наверное, говорить, но ты сама знаешь, жизнь она также не любила. Знаешь, если бы не ты и дети, то я и не знаю, что бы со мной было. Батю так и не нашел, мать померла в одиночестве, даже не сказав никому, что болела. Эгоистичная сука, хах, как же много и долго я пытался ей угодить все детство, ты даже не представляешь! Так вот, я не хочу быть таким, для своих детей я и есть тот отец, которому не плевать. Я безумно скучаю по их голосам и им самим. Передай им, что я очень их люблю и горжусь и никогда не брошу. Да, ты уже наверняка ругаешь меня: мол, раз так любишь и прочее, то почему рискуешь жизнью? Проблема в том, что я хочу быть еще и примером, да, потому что у меня не было хорошего примера и, как ты видишь, в жизни я успеха добился мало. Вот, пора восполнять эту несправедливость.

Это для детей: Таня и Тоня, дочери мои любимые, если так случится, что я не вернусь по той или иной причине, то знайте, что я люблю вас и все делал всегда для вас. Мы с мамой могли ссориться, да, и у нас много разногласий, но вы – это наша гордость, ради вас мы все готовы стерпеть. Горжусь быть вашим папкой. Слушайтесь маму и будьте лучше, чем мы.

Все, убежал, люблю, целую всех, и если что случится, то все заработанное и все имущество перейдет на… на имя детей: да, думаю, это справедливо.

37

Разные образы мелькали перед глазами так быстро, как будто мимо проносится скоростной поезд, где в каждом окошке присутствует яркая картина, уловить содержимое которой скорее помогает подсознание, чем концентрация. А потом все резко стихает, будто бы его швырнуло в глубину самого океана, но только нет ни давления, ни уж тем более какого-либо вполне ожидаемого дискомфорта, наоборот – приятное обволакивание всего тела расслабляет каждую мышцу. Стоит только привыкнуть к этому, как вновь иголки постукивают по всему телу, вынуждая чуть ли не кричать в такт с новым «поездом», бьющим адреналином прямо в мозг. И только он привыкает к этому хаосу и динамике, как все вновь повторяется. Но в этот раз, хотя и не сразу, он понимает, что счет уже давно потерян, – а значит, можно не спешить и позволить себе плавно адаптироваться, ибо предела этому, судя по всему, нет. Каждая картинка становится все четче и четче, причем после погружения в воду кажется, будто бы то был сон, проснувшись от которого словно цепляешься руками за образы и следуемые за ними чувства. Получается все лучше и лучше – уже узнаваемые образы мамы, потом младшей сестры, что на голову была выше его, да и длинные светлые волосы уж сильно всегда выделялись на фоне его черных коротких кудрей. Это и правда они, понимает он уже в воде, научившись не терять эти моменты. Еще какие-то образы, еще, еще и еще… но только почему-то мама и сестра исчезли и не появляются. Или же он не хочет их видеть – из-за чего?.. В этот раз, как только он готов был снова встретить их образы, желая сказать им многое и найти ответы, он проснулся по-настоящему.

– Кросс. Кроооосс, давай, поднимайся. Хватит спать.

Больше он уже не видел ни маму, ни сестру.

– Да, ты правильно удивляешься, мы не дома.

– Вспомнил! – проронил он сонным голосом, все еще приходя в себя.

– Ты как-то с трудом проснулся в этот раз. Все хорошо, как себя чувствуешь?

– Вяло малька. Знаешь, как бывает… ватный – вот, ватный – идеальное определение.

Кросс вылез из криокамеры, Ханна подала ему одежду, тот накинул штаны, куртку, застегнул ее по самый подбородок.

– Тебе тоже кажется, что Алден…

– Да! – кратко перебила она его, кивнув пару раз.

– Меня греет мысль о том, что он умер не зря.

Молчание между ними затянулось, Ханна откровенно хотела пока оставить эту историю, как и связанные с ней чувства. Как раз для этого отлично подошло понимание, что Кросс ведь вообще не в курсе положения дел.

– Кстати, пока ты спал, кое-что произошло.

Лицо Кросса стало задумчивым. Ханна просто кивнула головой, дабы он шел за ней. За иллюминатором было движение, напомнившее ему недавний анабиоз, пусть и другое направление, с другой скоростью – но все же некий диссонанс настиг его, чем привлек Ханну.

– Да, ты все правильно понял.

Он взглянул на нее удивленно, потом подошел к иллюминатору, даже не дойдя до мостика. Если бы не внешние соты, грани которых со всех сторон выделялись толстым квадратным швом, и не направленные лучи света звездолета, то он легко бы мог предположить, что они встретили нечто необычное и новое в этой галактике. Между звездолетом и Сферой было расстояние в половину километра, отчего она казалась огромной непроницаемой стеной, добраться до верха которой пусть и без преград, но все же займет определенное время. Кросс выдохнул, выкидывая мысли о том, кого он видел в анабиозе. Повернувшись, он заметил, что Ханна ждет, когда он насмотрится.

– Мы летим не к Улью?

Ханна отрицательно помотала головой.

– Только не говори, что и тут что-то произошло.

– Тут тоже кое-что произошло.

Ханна фальшиво улыбнулась, пустив его вперед к мостику, где слева за штурвалом сидел Наваро, а справа Света. Она заметила его и, обернувшись наполовину, обратилась к Кроссу наигранно:

– Поздравляю, ты теперь в первом ряду.

Он вошел на мостик и встал за креслом Наваро. Ханна осталась в проходе, опираясь плечом на стенку.

– А мы делаем что?

– Мы – ничего. Наваро будет чинить программу Сферы, я – его прикрывать. А вы – прикрывать меня.

– Супер! А конкретику мне у кого узнать?

– Конкретика такова, – заговорил Наваро куда более серьезно, чем ожидал Кросс. – На Улье произошло ЧП, мы его устранили. Но только источником этого был взрыв на Векторе, который окружает Сфера, и почему-то защитные системы не работают, то ли проблема в программе, то ли черт его знает. Если мы ее не исправим, то те создания, что заполонили пространство между Сферой и Вектором, буду угрожать не только нам, но и препятствовать входу на станцию.

Света все не сводила