Превратности судьбы - Мэйдлин Брент

Я не могла заставить себя рассказать Фолконам свою тайну — о моем браке с Николасом Сэбином и о причинах этого брака. Мне просто не хватало мужества сказать, что к концу года я стану владелицей «Луноловов» и им придется уехать. Настанет день, когда нужно будет сказать правду, но я продолжала надеяться, что до этого произойдет что-нибудь такое, что помешает осуществлению плана Николаса Сэбина.

Однажды в феврале, за ужином, Роберт сказал, нахмурившись:

— Ты замечательно начистила столовое серебро, Люси, но мне неприятно видеть, как ты работаешь по дому и на кухне. Тебе уже и так достаточно досталось.

— Пусть Люси сама решает, — весело сказал его отец. — Твоя беда в том, мальчик мой, что ты представляешь, как бы ты себя чувствовал на месте другого человека, и не можешь понять, почему же этот человек чувствует иначе. Но ты — не Люси. Она — это она, и этим уникальна, как мы все. Поэтому позволь ей делать то, что она хочет.

Сама я ничего не сказала, так как знала, почему Роберт так говорит. Уже месяц, с тех пор как Метью уехал в школу, Роберт снова стал за мной ухаживать. По крайней мере, я была в этом почти уверена. Он искал моего общества, особенно, когда мы оставались одни. Он был внимателен, добр и нежен. Но он никоим образом не был настойчив, и это меня озадачивало, потому что я и подумать не могла о нем, как о робком человеке. Он никогда не упоминал о нашей странной встрече в долине, и у меня было такое ощущение, что что-то мешает ему сказать мне то, что он действительно хочет сказать.

Я не знала, радоваться мне или огорчаться, если я права и Роберт Фолкон за мной ухаживает. Я никогда раньше не влюблялась, а на то, чтобы размышлять о любви, у меня не было времени. Мне было трудно понять, что же я испытываю к Роберту Фолкону. В Китае, когда я его увидела, он был далеко от безопасной и безмятежной жизни Соколиного поля, и я знала, что он — сильный, одаренный и решительный человек. Это меня в нем восхищало. Я, конечно, считала его красивым и интересным, как считала бы любая английская девушка. Трудно было себе представить, что я когда-то называла его про себя «безобразным чужаком». Английская жизнь изменила мои представления о мужской и женской красоте.

Я знала, что он считает меня привлекательной, потому что он дал мне это ясно понять давно, еще во время своих визитов в «Высокие заросли», и я смогла преодолеть робость, которую у меня вызвало это признание. Я понимала, что рано или поздно он может сказать, что любит меня, но я не знала, что же мне тогда делать. Когда я видела мистера и миссис Фолкон вместе, я понимала, что такое любовь. Они, казалось, излучали золотистый свет, такой же теплый и живой, как солнечные лучи, греющие землю. Нет, я не чувствовала ничего подобного ни к Роберту, ни к одному мужчине вообще. Но, может быть, настоящее чувство появляется со временем, когда люди живут вместе? А возможно, такое происходит редко и только с самыми счастливыми.

Позже, в этот же день, мы с миссис Фолкон были вместе в мастерской. Она начала писать мой портрет. Мы какое-то время молчали, я не хотела отвлекать ее от работы. Когда же миссис Фолкон оторвалась от холста, чтобы перемешать краски, она тихо сказала:

— Думаю, Роберт хочет на тебе жениться, Люси.

— О! — я почувствовала, что краснею. — Он так сказал?

— Нет. Роберт мало говорит о том, что думает или чувствует, но за долгие годы мы научились понимать. — Она смотрела на свою кисть, но, думаю, едва ли ее замечала. — Странно, что у таких родителей такой сын. Он совершенно не похож на нас. Однако мы такие, какие есть, и ничего не изменишь. — Она тревожно посмотрела на меня: — Если он сделает тебе предложение, я… надеюсь, ты откажешься.

Я удивилась и даже обиделась, но тут же поняла, как это глупо. Фолконы не были богаты, но они — дворяне. Я очень хорошо знала, что молодой англичанин из благородной семьи обязан тщательно выбирать себе жену, она должна быть ему достойной парой. Я была сиротой из какой-то китайской миссии, к тому же без пенни за душой, насколько им было известно. Мистер и миссис Фолкон были удивительно добры ко мне и удостоили меня своей дружбой, но в их глазах я была не пара их сыну. Они не могут запретить ему жениться, да и Роберт не тот человек, которому можно что-то запретить, но миссис Фолкон тактично старается дать мне понять, что они с мужем чувствуют.

— Я не думала об этом, миссис Фолкон, — сказала я, — но я понимаю ваши чувства, я сама знаю, что я — не пара Роберту.

Она быстро посмотрела на меня, и мне показалось, что она сейчас скажет, что я не права. Но миссис Фолкон заколебалась и, казалось, передумала.

— Что-то в этом роде, Люси, но я не хочу больше об этом говорить, — она положила кисть и устало улыбнулась. — Думаю, на сегодня хватит, что-то у меня не идет.

Через неделю Роберт предложил мне выйти за него замуж. Нельзя сказать, что я была к этому не готова, и все же я растерялась. Заикаясь, я поблагодарила за оказанную мне честь, но сказала, что не думаю, что подхожу ему.

Он не принял моего ответа и сказал, улыбаясь, что ему лучше знать, какая жена ему подходит. Страдая от смущения, я ответила, что я не могу разобраться в своих чувствах к нему, но, наверное, я еще просто недостаточно взрослая, чтобы выйти замуж.

Это его нисколько не смутило.

— Тебе восемнадцать лет, Люси, и ты гораздо взрослее многих английских девушек твоего возраста. Думаю, тебе нужно время, чтобы свыкнуться с этой мыслью, я немного подожду.

— О, спасибо, Роберт, извини, если я тебя обидела.

— Не за что, — он обнял меня и поцеловал в щеку. — Я попробую еще раз. Через неделю.

— О!

Он рассмеялся и оставил меня в полной растерянности.

В этот день я не могла уснуть. Пролежав примерно час и устав от вопросов, я зажгла настольную лампу, надела халат и села, обхватив колени, стараясь привести мысли в порядок. У меня появилась идея, не очень ясная, но постепенно принимающая четкую форму.

Я так и не поняла, хочу ли я стать женой Роберта, но я могла честно сказать, что у меня не было сильного нежелания выходить за него замуж. Если бы я не знала, что мистер и миссис Фолкон против, приняла бы я его предложение? Не знаю. Возражали ли бы они против меня, если бы знали, что наш брак спасет «Луноловов»? Я была уверена, что это меняет дело.

Я знала, как спасти «Луноловов» и как добиться того, чтобы поделить сокровище китайского вождя между Грешемами и Фолконами, если его вообще можно найти и привезти в Англию. Ответ, как мне по глупости казалось, был прост. Я приму предложение Роберта в обмен на обещание разделить сокровище с Грешемами. Получив от него согласие, я расскажу ему о своем замечательном открытии. Он сможет поехать в Китай и вернуться с изумрудами. Возможно, мы поедем вместе. Сердце заколотилось при мысли, что я смогу увидеть снова миссию и детей.