Превратности судьбы - Мэйдлин Брент

Я вспомнила, что произошло, привстала, опираясь на локоть, и сказала:

— Метью? С ним все в порядке? Его нужно всего обтереть грубой тканью, миссис Фолкон…

— Тише, дорогая. Не волнуйся. С Метью все в порядке, — она встала и взяла мою руку. — Гарри нашел тебя, ползущей по снегу с Метью на спине, больше трех часов назад. Доктор Чейн приходил, он осмотрел вас обоих. Мы сразу сообщили Грешемам, они знают, что ты в безопасности.

Я с облегчением откинулась назад. Миссис Фолкон в нескольких словах рассказала мне о главном. Миссис Грешем понадобилось бы для этого десять минут.

— Метью недавно проснулся, — продолжала она, — всего на несколько минут. Теперь он снова спит. Но он рассказал нам, где ты его нашла и как вы с ним встречались в долине. Какой глупый мальчик! Мы бы не возражали, — она покачала головой. — Гарри и Роберт до сих пор не могут понять, как ты смогла подняться с ним сюда в такую ужасную метель.

Несмотря на теплую постель, я поежилась, вспомнив свое приключение.

— Я сильная, хоть и кажусь маленькой, миссис Фолкон… но я так боялась, что мне не хватит сил.

— Дорогая, ты сильна духом, а это важнее, — в ее глазах появились слезы. Она наклонилась и поцеловала меня. — Благослови тебя Господь! Однажды ты уже спасла жизнь Роберту, а теперь моему маленькому мальчику. У меня нет слов, чтобы отблагодарить тебя.

Я сама была готова расплакаться.

— Просто так получилось, миссис Фолкон. Я рада, что смогла помочь. Скажите, пожалуйста, должна я сегодня вернуться обратно? Я так устала, и… и я боюсь, что мистер Грешем ужасно рассердится.

— Сегодня? И речи быть не может, Люси. В любом случае, доктор Чейн сказал, что ты должна оставаться в постели, пока он снова тебя не посмотрит. Но почему мистер Грешем должен рассердиться?

— Я… я накричала на него, потому что он не поверил, что я знаю, где Метью. Он думает, что я сочиняю небылицы. Он сказал, что жалеет, что взял меня в свой дом, и велел мне идти в свою комнату, а я ослушалась.

— Слава Богу, что ты ослушалась! Иначе мы бы потеряли Метью навсегда, — голос ее задрожал, и она крепче сжала мою руку. — Но ты ведь доказала, что мистер Грешем ошибался, поэтому он не может на тебя сердиться.

— Он… он не любит быть неправым, миссис Фолкон.

— Понимаю, — она вздохнула. — Поешь горячего супу? Я принесу. И можно Гарри и Роберту зайти к тебе на минутку? Я знаю, Гарри не заснет, если не поблагодарит тебя.

— С удовольствием, миссис Фолкон. Большое спасибо! — Я замешкалась: — Я, наверное, ужасно выгляжу. Я чувствую, что лицо опухло, и волосы, похоже, сбились в осиное гнездо. Но, если они правда хотят меня видеть, объясните им, пожалуйста, что я не всегда такая.

Она понимающе улыбнулась.

— Мы все убедились, что у тебя прекрасная душа, дорогая. И они понимают, через что тебе сегодня пришлось пройти. Они сами не один час провели на улице в такую метель.

Она сама принесла мне тарелку супа, проследила, чтобы я все съела, и только после этого разрешила мужу и Роберту войти. Я чувствовала себя неловко и глупо. Мистер Фолкон по-прежнему выглядел изможденным, но он улыбнулся мне, поцеловал в лоб и так просто и сердечно поблагодарил, что я почувствовала себя легко и свободно. А Роберт, казалось, был очень растерян. Он был мрачен и обеспокоен чем-то и пробормотал всего несколько слов. Он вел себя необычно, от его самоуверенности не осталось и следа. Я его не узнавала. Неужели это Роберт Фолкон, с которым я разговаривала в Цин Кайфенг, который решительно вошел в «Высокие заросли» и попросил разрешения встречаться со мной, который всего несколько недель назад целовал меня?

Я спала крепко и без сновидений. Утром, когда я проснулась, шторы уже были отдернуты. Я увидела, что снег больше не идет. Плечи по-прежнему болели, но, несмотря на это, я чувствовала себя здоровой и даже голодной. У моей постели сидела горничная, и, как только я открыла глаза, она поспешила сообщить хозяйке. Через десять минут она вернулась с подносом, и следом за ней вошла миссис Фолкон.

— Здравствуй, дорогая Люси! Надеюсь, ты хорошо спала. Метью все просит, чтобы ты пришла, но я сказала, что нужно подождать, пока не придет доктор.

Я завтракала, а миссис Фолкон стояла у окна и, глядя на покрытую снегом долину, говорила о красоте и жестокости природы так просто и понятно, что я сама не заметила, как отвечаю ей, и подумала, как отличаются два этих дома. Миссис Грешем говорила лишь о домашних делах и обычных сплетнях.

Утром же, чуть позже завтрака, пришел доктор Чейн, веселый, краснолицый человек. Он проверил мой пульс, измерил температуру и сказал:

— Ну-с, барышня, как вам это удается? После такой увеселительной прогулки большинство моих пациентов слегло бы в постель на неделю. За каким лешим вам удалось так быстро прийти в себя? Вы что, собираетесь лишить меня практики, да? — Он повернулся к миссис Фолкон: — Пожалуйста, пусть Метью останется в постели еще на один день, мэм. Что до этой барышни, то, если захочет встать, не возражайте. Она — чудовище, мэм, вот кто она. — Он подмигнул мне, собрал свои инструменты и удалился. Я спросила у миссис Фолкон:

— Неужели я должна уйти?

— Конечно нет, дорогая. Я уверена, что Грешемы не ожидают, что ты так быстро поправишься. Ты хочешь остаться в постели или оденешься? Твою одежду постирали и погладили, а маленькая горничная Пегги сказала, что может одолжить тебе свою выходную юбку. Боюсь, мои будут тебе велики.

— Я бы хотела встать.

— Хорошо. Садись, я тебя причешу, а потом принесут горячей воды, и ты примешь ванну.

Через час, в своей блузке и чужих юбке и туфлях, я была в комнате Метью. Он почти не помнил ничего из того, что с ним приключилось накануне, и его, в основном, беспокоил кролик. Я в замешательстве не нашлась, что сказать, когда он обиженно спросил меня, почему я оставила кролика. Его мать сделала мне большие глаза и пожала плечами, извиняясь передо мной и изображая шуточное отчаяние. Я пообещала подробно рассказать Роберту, как найти тайное убежище и кролика, и мальчик немного успокоился. Он уснул, и миссис Фолкон взяла меня с собой наверх, в мастерскую, которая оказалась большой светлой комнатой.

Мистер Фолкон отложил кисть и палитру, чтобы поприветствовать меня. Он улыбался и вел себя просто, как во время нашей первой встречи на «приеме в саду», с его лица исчезло изможденное выражение. В мастерской царил изумительный беспорядок. Всюду были незаконченные картины, на стенах — яркие театральные афиши без рам и даже — театральные программки.

— Пытаюсь написать зимний пейзаж, — сказал мистер Фолкон, кивая в сторону большого окна и обнимая жену за талию. — Неважно получается, да? Ах, мы оба — плохие художники, так ведь, Тина? Но душа требует, даже если таланта маловато. — Он снял свою заляпанную краской блузу. — Кто хочет кофе? Миссис Кокс, наш повар, конечно, не одобряет кофе. Она твердо верит, что Бог создал чай, как горячий напиток, и джин, как холодный. Но она теперь с ним освоилась и варит вполне приличный кофе. Давайте спустимся, и миссис Кокс продемонстрирует нам, на что она способна.