Превратности судьбы - Мэйдлин Брент

— Пожалуйста, теперь сядьте, мисс Люси, — беспокойно сказал он. — Нехорошо, что я сижу, а вы стоите на коленях. Мне не положено.

Я не сдвинулась с места.

— Вам положено, мистер Марш. Странно чувствовать боль и счастье одновременно, но это так. Я вам сочувствую и себе сочувствую, но я уже привыкла к мысли, что Ника нет. И я счастлива. Я однажды сказала, что хотела бы иметь такого отца, как вы. Мистер Марш, по закону вы — мой отец. Мы поженились тогда в тюрьме в Ченгфу. Это — мое обручальное кольцо.

Мистер Марш замер, затем потер глаза, медленно покачал головой и посмотрел так, словно он не может понять смысла моих слов.

— Вы… поженились? — наконец произнес он.

— Да. Тогда он и подарил мне это кольцо, с тех пор я его ношу. — Теперь я рассказывала. Я повторила то, что уже говорила ему в поезде. Рассказала, как Роберт Фолкон предупреждал меня о Николасе Сэбине. Я закончила тем, как мы с доктором Ленгдоном пришли на могилу Ника. Мистер Марш немного пришел в себя и наблюдал за мной. Он печально улыбнулся.

— Люси, дитя мое, — прошептал он после долгого молчания, — для меня это — большая честь, — он наклонился и поцеловал меня в щеку.

Я поднялась и обняла его.

— Теперь встань, — хрипло сказал он и помог мне подняться, затем отошел и одобрительно посмотрел на меня, склонив голову набок. — Мы не должны говорить об этом никому, Люси. Пусть это будет нашей тайной. Ничего хорошего не выйдет, если хозяева узнают, что ты вышла замуж за сына их дворецкого.

Я удивилась.

— Почему нет? Я не стыжусь этого! — сердито сказала я.

— Просто не нужно говорить, — очень твердо сказал он. — Это невозможно по твоему положению в обществе, Люси. Ты — барышня, член семьи. А я — слуга. У тебя может быть еще больше неприятностей. Я прошу, послушай моего совета.

— Хорошо… конечно, я сделаю так, как вы хотите, мистер Марш, — неохотно ответила я. — А мы не могли бы с вами куда-нибудь уехать? Разве я не могла бы работать где-нибудь вместе с вами? Я не думаю, что из меня получится настоящая дама. Через несколько месяцев все изменится. Я получу деньги, много денег, которые мне оставил Ник. А позже я получу и «Луноловов», хотя мне этого и не хочется, честно говоря.

— «Луноловов»? Что ты хочешь этим сказать, Люси?

Я рассказала ему о завещании и о том, что получу закладную на «Луноловов». Он почесал лоб и озадаченно вздохнул. Не удивительно: за последний час Марш сделал не одно открытие.

— Мы еще об этом поговорим, Люси, а сейчас у меня голова идет кругом. — Он вынул часы. — Мне нужно работать. Вот, дитя мое, — он отдал мне кольцо. — У меня есть серебряная цепочка матери Ника. Я отдам ее тебе, и ты сможешь повесить кольцо на нее. — Он положил мне руку на плечо: — Мы оба не знали Ника, но он был моим сыном и твоим мужем. Мне приятно, что ты носишь это кольцо в память о нем.

Он расправил плечи, и лицо его приняло обычное спокойное выражение. Только бледность свидетельствовала о пережитом потрясении. Он снова был Маршем — дворецким, когда сказал:

— А теперь, с вашего разрешения, я уйду, мисс Люси. — Он поклонился, не спеша подошел к двери и тихо закрыл ее за собой.

Я сидела, делая вид, что занята вышивкой, и старалась привести в порядок мысли. Я решила, что не хочу теперь иметь никаких секретов от Марша и расскажу ему о Метью Фолконе. Другое дело с вечером пятого ноября. Я так и не знаю, что же все-таки произошло. Но я никому не смогу об этом рассказать, не упоминая того, что я видела, или мне показалось, что я видела, Николаса Сэбина. Я очень отчетливо, как в те страшные минуты, снова увидела его в клубах дыма. Но воображение могло сыграть со мной злую шутку. Ник Сэбин умер. И говорить его отцу о том, что мне померещилось — жестоко.

Мне было обидно, что я не могу сказать Грешемам, что мистер Марш — мой свекор. Я понимала, что его, скорей всего, сразу уволят. Нельзя было этого допустить, у меня еще не было денег, чтобы ему помочь, пока он будет искать новое место. Нужно терпеть, решила я, но как только у меня будут деньги, я попрошу мистера Марша увезти меня отсюда.

Я надеялась, что настроение мое станет лучше и мне будет легче прожить оставшееся время у Грешемов. Ведь теперь я знала, что Марш мне больше, чем друг. Но я ошиблась. Наше положение оказалось невыносимым. Мне было неприятно, когда он прислуживал мне в столовой или гостиной. Но еще тяжелее было наблюдать, как он прислуживает Эмили. Она была всегда недовольна слугами, постоянно дулась и вздыхала, как будто их глупость превращала ее жизнь в невыносимые страдания. Я видела, как краснел Альберт от ее колких замечаний, как она доводила Мэгги до слез. Мистер Марш всегда оставался невозмутимым. Но когда Эмили делала ему язвительное замечание, у меня чесались руки: мне хотелось вцепиться ей в волосы и услышать, как она завизжит.

Как-то после обеда я рассказала об этом мистеру Маршу. Он удивился.

— Господи, дитя мое! Неужели ты думаешь, что замечания мисс Эмили меня трогают? Хозяева срывают свое раздражение на слугах. Это часть нашей работы.

Я не стала спорить, но сама идея была мне ненавистна, и я поняла, что должен был чувствовать Ник Сэбин.

Аманда вернулась домой за неделю до Рождества, через день приехал Метью. Я не знала точно, когда он приедет, поэтому каждый день после обеда ждала его в нашем убежище, хотя уже было холодно. В этот день он уже был на месте, когда я пришла. Как я обрадовалась! Мы вместе приготовили горячий шоколад, и он с гордостью продемонстрировал мне ручного кролика, которого привез из школы. Садовник Фолконов сделал из старой корзины клетку и сетку из проволоки. Метью пронес все это по дорожке, которая идет через покрытый деревьями склон у подножия «Луноловов». Он без труда протащил свое имущество по мокрым листьям.

Я держала кролика, пока Метью устилал клетку соломой. Он поставил две небольшие плошки с водой и пищей.

— Вот, — наконец сказал он, — теперь можно посадить его сюда. Как ты думаешь, ему понравится, Люси?

— Это — крольчиха, — сказала я. — Уверена, что ей понравится. Но воду и пищу нужно приносить хотя бы раз в два дня. И Нужно сделать длинный поводок, чтобы она могла гулять.

— Я буду приходить каждый день.

— Разве ты сможешь прийти на Рождество?

— Да. У мамы с папой будут гости, и они не станут возражать, если я исчезну ненадолго, даже на Рождество. Они разрешают мне делать что захочу. Послушай, а ты сможешь прийти, Люси? Я принесу печенье, и мы с тобой отпразднуем. Приходи хоть на чуть-чуть.

— Мне бы очень хотелось, Метью. Я постараюсь, но боюсь, трудно будет уйти, а ты замерзнешь, пока будешь ждать.

Я шла домой и думала о том, что будет с Метью, когда Фолконы потеряют «Луноловов» из-за меня — его друга. Я стану предательницей. Я была в отчаянии, но ничего не могла сделать: Эдмунд был настроен решительно.