Герцог-пират - Джо Беверли

в обществе капитана Роуза, перевернул ее сознание.

Они так легко разговаривали и часто находили забавное в одних и тех же вещах. И даже молчать им было настолько комфортно в обществе друг друга. Между ними было не только понимание, но и трепет из-за физической близости.

Такого она еще никогда не испытывала.

Белла перевернулась на спину. Что, если бы это была их первая брачная ночь, а она ждала своего мужа?

Любила ли она своего мифического мужа? Ухаживал ли он за ней неделями, месяцами или даже годами? Были ли поцелуи или что-то большее? Сгорали ли они оба от желания перед этой ночью?

Или это был брак по расчету: они почти еще незнакомцы, и она не знает, каким он будет мужем? Она слышала достаточно историй у леди Фаулер, чтобы понять, что мужчина в первую брачную ночь может быть грубым или внимательным.

Тут она поняла, что надела ночную рубашку.

Как это произошло?

Служанка повесила ее на вешалку у огня, чтобы согреть, как это обычно делала Китти. А мысли Беллы в этот момент были заняты совсем другим, поэтому она надела ее без раздумий.

Ей следовало бы встать и переодеться в сорочку и нижнюю юбку, но было так тепло и уютно. И, в конце концов, простая, удобная ночная рубашка закрывала все, кроме головы и рук.

Если бы это была первая брачная ночь, она могла бы надеть что-то из более тонкой ткани, возможно, отделанное кружевами и не застегнутое по самую шею.

Беллу вдруг бросило в жар, и она странно забеспокоилась.

Она вспомнила тех женщин в обществе леди Фаулер, у которых были хорошие воспоминания об их браке. Женщин, которые в любви и наслаждении проводили время со своими мужьями и которые мило и грустно улыбались, когда думали о них.

Эти женщины были вынуждены начать жить за счет леди Фаулер, потому что их милые, любящие мужья оставили их без гроша. В этом и заключалась проблема выбора мужа. Женщине нужен был не просто мужчина, который бы любил и… доставлял ей удовольствие, а разумно управляющий своими делами. Тот, кто мог бы достаточно много и усердно трудиться для того, чтобы обеспечить ее и их общих детей даже после своей смерти.

– Торн. – Она произнесла это слово вслух, смакуя его. Белла была уверена, что он трудолюбивый человек, хорошо управляющий своими делами. Он никогда бы не оставил вдову обремененной долгами или необеспеченной. И уж точно смог бы доставить ей удовольствие.

Ее рука блуждала по телу, пока она гадала, что именно включает в себя это удовольствие. Кроме объятий и поцелуев с ней ничего прежде не происходило. Но она была уверена, что сможет получить немыслимое наслаждение от поцелуев и объятий Торна.

Нахлынули воспоминания о той встрече, когда он был пьян. Его нагота и то, что она тогда почувствовала. Дерзкое приглашение в его постель, обещание, что она получит удовольствие. И она не сомневалась, что так и было бы.

То же было и в «Козероге». Еще одно нечестивое приглашение и такое же греховно-соблазнительное.

И горячие, всепоглощающие поцелуи на террасе Айторн-хауса…

Белла погрузилась в безумные, немыслимые мечты.

Торн прокрался в комнату после полуночи с ботинками в руках. Он был немного пьян, но выглядел вполне подобающе. Отправившись в «Старый дуб», он был готов, при необходимости, воспользоваться услугами одной из женщин, но был рад, что не пришлось этого делать. Не только из-за того, что место было крайне неприятным, но и по другой причине… которая сейчас лежала в кровати с балдахином.

В их кровати.

Он взял свечу и отправился с ней за ширму, чтобы раздеться и умыться. Подойдя к камину, он обнаружил там кувшин с водой, так заботливо оставленный его «женой». Но огонь в камине уже давно потух, и вода в кувшине была холодной. Хотя чего еще мог ожидать неверный «муж»?

Торн почистил зубы и умылся так тщательно, как только мог, радуясь тому, что удалось избавиться от вони «Дуба». Он снял рубашку, на которой прилипчивая шлюха оставила запах своих дешевых духов и разводы тяжелого макияжа.

Возможно, она так тщательно наносила его, чтобы прикрыть язвы от оспы. В таком месте всякое могло быть. Однако он узнал все, ради чего туда пошел, и получил даже больше информации, чем надеялся. Белла получит свое справедливое возмездие, а он – удовлетворение от того, что помог ей с этим.

Торн достал из своего саквояжа чистую рубашку и надел ее. Затем, взяв свечу, направился к стороне кровати Беллы. Он постарался осторожно отодвинуть балдахин, пропуская как можно меньше света.

Его сердце заколотилось в груди. Она была в чепчике, из-под которого выглядывала косичка, и в ночной рубашке с оборкой, скромно огибающей ее шею. Белла выглядела такой юной и невинной, абсолютная противоположность девушек из «Дуба».

У него перехватило дыхание: какого дьявола он позволил ей отправиться в это опасное приключение? Он не просто разрешил, а все это время поощрял ее. Потому что узнал в ней Келено и испытывал жгучее любопытство…

Но как Белла Барстоу оказалась на Олимпийских гуляниях?

Снова в его душе зашевелились иголочки подозрения, что это был какой-то сложный заговор, чтобы обманом заставить его сделать ее своей герцогиней… Но он не мог в это поверить. Особенно после нескольких дней, проведенных в ее обществе, и этого сладкого поцелуя абсолютно неопытной девушки.

Он должен отправить ее в безопасное место, но как? Торн уже знал и понимал, что Белла не позволит остановить себя, когда находится уже совсем близко к своей цели. Если он будет настаивать на своем, она может вбить себе в голову любую идею и действовать в соответствии с ней.

Торн вдруг подумал, что Белла идеально сочетает в себе качества жен его друзей. Временами она спокойная и ничем непримечательная, можно сказать, идеальная и безмятежная спутница жизни, как Каро. А временами – вспыльчивая, решительная, способная на мгновенные, экстремальные действия, как Петра.

Идеальное сочетание.

Белла открыла глаза и обеспокоенно посмотрела на Торна. Но затем, мгновенно успокоившись, проговорила прежде, чем он успел что-то сказать:

– О, это вы. Который час?

– Давно за полночь. Спите…

Она улыбнулась так сладко и заманчиво: такая расслабленная после сна.

Торн наклонился и поцеловал ее. Он постарался сделать так, чтобы поцелуй был таким же, как и в прошлый раз, – нежным и безобидным. Однако тепло, исходившее от нее, слишком сильно действовало на него. Он отстранился очень медленно, чтобы она не приняла его действия за отказ и не