Приговор - Юрий Вахтин

  - Галь, давай не будем каждый раз говорить одну и ту же избитую фразу. Конечно, я скажу честно, что думаю. Если люди живут вместе или хотят жить вместе, они должны быть честными хотя бы по отношению друг к другу. Кому тогда верить, если не самому близкому человеку? Что тебе ответить? Точно так, как ты себя сейчас, тебя в конторе и обрисовали. Но когда я увидел тебя, то если честно, позавидовал твоим мужчинам. Внешне ты понравилась мне сразу. А когда понял, что душа к тебе тянется? - Павел задумался, помолчал. - Наверное, после того, как тебя на перекрестке машина подрезала. Я же тебя до дома провожал, ехал за тобой...

  - Это был ты?! - Галина даже подскочила на сиденье. - Я так и думала. Я так и знала. Я стояла и смотрела из-за занавески, не включая свет на кухне. Я знала, это ты!

  - А я знал, что ты смотришь из-за занавески, - улыбнувшись, ответил Павел.

  - Обманываешь!

  - Галина Ивановна, не забывайте, где я работаю.

  Лицо Павла стало напыщенно серьезным. Галина поцеловала его в щеку.

  - Знаешь, Паш, я почему-то ужасно волнуюсь и боюсь. Мы даже не купили подарок. Давай остановимся, купим хотя бы игрушку мягкую. Вот, останови у киоска, - попросила Галина.

  Павел притормозил у киоска "Игрушки".

  - В каком году по гороскопу родилась Олечка?

  - В год тигра.

  Галина купила огромного рыжего полосатого тигра.

  - С ума сошла, Галечка, он в три раза больше Олечки, - пошутил Павел.

  - Ничего страшного. Я за него спрячусь от волнения.

  - Галь, - Павел посмотрел в глаза Галины, - я думал, ты вообще "железная". Ни бандитов, никого не боишься. А здесь... семидесятилетняя старушка и четырехлетний ребенок. Кого ты боишься?

  - Себя, Скрыльников, себя! - ответила Галина и поцеловала его в нос.

  Дверь Павел открыл своим ключом. Они тихонько вошли. Квартира у Скрыльникова в старых "хрущевских" домах, большая, трехкомнатная. Отец Павла - полковник в отставке, был комдивом на Дальнем Востоке, умер вскоре после того, как вышел в отставку, и они переехали в их город. В области жили родственники Скрыльникова. Отсюда и вышел их род, и отец захотел поселиться на исторической родине. Только прожил недолго, сказались фронтовые раны легкого. Мать Павла, Евдокия Павловна, и Олечка были на кухне. Бабушка кормила внучку. Было слышно, что Олечка еще не совсем проснулась и завтракать не очень хотела. Она выдвигала массу причин и версий по поводу каждой съеденной ложки.

  - Папка пришел! - первая увидела их Олечка и бросилась на шею Скрыльникова.

  Павел взял ее на руки. Зашли на кухню, Павел с Олечкой на руках и Галина в обнимку с тигром.

  - Мам, познакомься, это Галина, я тебе про нее говорил, - Павел тоже волновался.

  - Евдокия Павловна, - представилась мать Павла.

  - Олечка, дочка, это тетя Галя, - волнуясь, Павел представил Галину дочери.

  - Я знаю! - ответила Олечка. - Я знаю. Тетя Галя, это вы мне такого большего тигра подарите? У меня много других игрушек. Пойдемте, я покажу.

  Олечка взяла за руку Галину и повела в свою комнату. Стала показывать свои игрушки. Тигра она сразу уложила в свою кровать, накрыла одеялом, оставив одну голову.

  - Я буду спать с ней, - объяснила она Галине. - И назову ее Нюся.

  Олечка уселась на пол, прямо на расстеленный ковер. Галина села рядом.

  - Олечка, а почему ты сказала, что знаешь, как меня зовут? - спросила Галина, обняв девчушку за плечи.

  - Потому что я иногда сплю с папой, когда он приходит рано с работы. Он меня во сне Галечкой называл.

  Олечка прижалась к груди Галины:

  - Тетя Галя, а вы от нас не уйдете?

  - Нет, Олечка, конечно, я никуда не уйду. Я буду жить с вами.

  - И вы будете моей мамой? Честно - честно?

  Олечка крепче обняла Галину за шею, прижалась хрупким телом и прошептала:

  - Мама... Я всегда знала, что ты у меня будешь, мамка...

  Галина спрятала лицо в волосы Олечки, по ее щекам текли слезы.

  - Да, Олечка, я твоя мама... И называй меня так всегда... Пожалуйста...

- 34

-

  Его разбудил тот же сон. Уже почти год ему не снилась война. Последний раз он видел свой сон перед судом Виктора. Сердце учащенно билось. Еще тогда, в январе, он почему-то решил для себя, что сон из детства приносит неудачу и снится перед чем-то плохим, что-то должно произойти в его жизни. Но вспомнив и проанализировав, Иван Егорович пришел к выводу, что это не так. Он видел сон перед назначением его вторым секретарем одного из райкомов облцентра. Он работал тогда в райкоме инструктором. На место второго секретаря, ушедшего на повышение, было несколько кандидатов и он в их числе. Но вот приехал второй секретарь обкома, вызвал Захарова в кабинет, все другие кандидаты после их разговора сразу ушли на второй план, остался один он - Захаров Иван Егорович. Он и был вскоре утвержден на этой должности.

  Жизнь идет, не стоит на месте и только один и тот же сон уже многие годы снится Ивану Егоровичу. Он встал, прошел на кухню - 2:15. Еще глубокая ночь. Зажег газ, поставил чайник, закурил. Спать уже не хотелось, чая он тоже не хотел, сделал это просто машинально, как обычно делал по утрам.

  На заводе все шло хорошо. Да и могло ли быть все по-другому? Новейшее современное оборудование, высококачественное сырье. Даже вода со скважин из глубины более пятисот метров. На заводе освоили выпуск и безалкогольных напитков "Кока-кола", майонез - все по новейшей технологии. Завод-гигант уже приносил прибыль и еще продолжал строиться. Продукция днем и ночью без задержек отгружалась по всем уголкам России и союзных республик. Пиво "Донское" уже завоевало несколько международных премий и медалей за отличное качество.

  Виктор отбывал наказание в СИЗО. Все шло к тому, что уже весной к половине отсиженного срока наказания он может выйти условно досрочно. У Галины тоже все хорошо и в бизнесе и даже, что удивило, в личной жизни. Недавно она призналась в этом отцу, что бывало с ней очень нечасто. В отличие от Виктора она росла очень независимой, гордой и своевольной девчонкой. Откровенно последний раз она разговаривала с отцом в классе четвертом. Потом, как и все девчонки своего подросткового возраста, она замкнулась, и Иван Егорович даже перестал вызывать ее на откровенный разговор. Лучшее, что он мог услышать, грубость и просьбу "оставить в покое", а недавно Галина приехала в Урыв домой с искренними счастливыми глазами и призналась ему, что влюблена по-настоящему. Иван Егорович, уже привыкнув к романам дочери, все же спросил:

  - Галюнь, ты это серьезно? Тебе тридцать скоро, может, хватит, нагулялась?

  - Да, отец, это серьезно.

  - И кто он? Крупный кооператор?

  - Отец, почему вы все думаете, что кроме денег меня ничего не интересует? Нет, он обыкновенный следователь. Даже вдовец с четырехлетней дочерью на руках. Представляешь, отец, она меня мамой зовет с первого дня нашего знакомства. Я даже не могла себе представить, какое это счастье быть матерью. Наверное, это несопоставимо ни с каким богатством.

  Глаза Галины искренне светились радостью, счастьем. Так невозможно притворяться, значит, дочь действительно счастлива.

  - Хороший он человек, твой избранник? Ты, я думаю, в жизни всяких людей повидала, уже психолог хороший.

  - Павел его зовут. Я приведу его следующий раз, познакомлю вас. Он работает в КГБ следователем. Он лучший человек! По крайней мере для меня, - ответила Галина, и Иван Егорович не нашелся, что еще спросить. Этим было все сказано.

  - Я вот только матери боюсь, как она воспримет, - призналась Галина, - какое у нее будет настроение. В голове у нее совсем что-то перевернулось. Читает одни религиозные книги и, главное, все подряд - и крестьянские, и католические, и "Сторожевую башню". Это журнал Свидетелей Иеговых, новое течение в христианстве, как они себя считают, и, конечно, самое верное, самое Божеское. Я представляю, какой у нее бутерброд в голове от прочитанного. Я смотрю, у нее даже "Каран" мусульман. Ты бы ее врачу показал, отец, хорошему психиатру...

  - Ой, доченька, не сыпь мне соль на рану, - Иван Егорович даже закурил. - Привозил я Амелькина, думаю, он у нас в области самый перспективный - доктор наук, психолог. Уговорил, сюда, домой его привез, чтобы ее психику не травмировать походом в клинику, - Иван Егорович тяжело вздохнул, сделал глубокую затяжку.

  - И что Олег Андреевич сказал тебе? - поинтересовалась Галина.

  - Я даже не знаю, кем он ей представился, когда они знакомились. Ты его знаешь, он мужик очень начитанный, он даже в религии, наверное, больше церковнослужащих разбирается, а знает больше, это точно. Они с матерью часа три беседовали. Ну и что? Говорит: "Радикальных отклонений в психике нет. Хотя религиозные вопросы уже становятся навязчивыми, она под воздействием от всего прочитанного даже свою секту хочет открыть или течение, как она говорит, но более правильное и божеское, чем все другие. У нее в голове свое понятие сложилось о Боге, о месте человека в приходе и вообще о жизни. Эти идеи становятся навязчивыми". Лечь в клинику к Амелькину мать категорически отказалась, даже очень обиделась на меня. Она меня никогда разговорами не балует. Бывало, за три дня пару слов, а здесь почти месяц совсем не разговаривала. Обиделась. "Ты что, сумасшедшей меня считаешь?" Причин лечить ее принудительно нет. На работу она ходит, на хорошем счету у руководства района по культуре. Одни благодарности, и выставки устраивает, и музей открыла, и по селам ездит о религии с бабушками говорит. Теперь религия в моде. Так всегда, доченька, в нашей стране, все по приказу. По приказу ломали и взрывали церкви, превращали в склады для удобрения. Хотя церковь всегда призывала к добру и милосердию людей. Конечно, церковное руководство всегда подстраивалось к властьдержащим и при царях, да и сейчас. А сама религия нет - пусть я коммунист с тридцатилетним стажем - я считаю, не может вреда принести, если учит добру и духовности людей. Хотя, что грех таить, и я гонениями занимался. Помню, вышла директива, правда устная, членов КПСС, замеченных в церкви и еще более крестившихся самих или своих детей, считать чуть ли не врагами. Зачем? Почему? Я исполнял, ходил, как и все в райкомах, в патруль, как мы в шутку звали в собор, на большие праздники: на Рождество, Крещение, Пасху. Хотя я, если честно, не понимал, для чего это нужно. Все заповеди Библии - в точности измененный Кодекс строителя коммунизма. Получается, Владимир Ильич Ленин не раз читал Библию, а Сталин даже изучил в семинарии.