Хранитель мечты - Пенелопа Уильямсон

Руки легли ей на талию, и она задрожала от удовольствия. Мысли ее разбегались, она не владела своими чувствами. Нужно было срочно что-то с этим делать.

— Я рада, милорд, что вы упомянули о своем старшем оруженосце, — сказала она, едва сумев выговорить слова от волнения.

— Что еще натворил этот олух царя небесного? — Рейн незаметно вздохнул, но Арианна ощутила это ладонями.

— За две недели пребывания в Руддлане он ухитрился переспать с каждой из судомоек и кухарок, за исключением Берты. Я молчала, потому что надеялась, что этим дело и кончится, но теперь он решил взяться за молочниц!

— А чем ему не угодила Берта? Это ведь та, высокая, с арбузными грудями?

— Которые болтаются при ходьбе, как коровье вымя! — уточнила Арианна резче, чем хотела бы (ее уколола ревность при мысли о том, что муж, оказывается, интересуется арбузными грудями: сама она годами каждую ночь втирала в груди сок левкоя, чтобы заставить их хоть немного подрасти, и все тщетно). — Ваш оруженосец, милорд, не удостоил Берту своего похотливого внимания только потому, что у нее сыпь...

— Ах, вот оно что...

— Да не такая сыпь, о которой ты подумал, глупый! — Арианна засмеялась и ткнула Рейна кулаком в грудь. Поймав руку, тот поднес ее к губам, вначале прикусив легонько костяшку каждого пальца, потом дотронувшись языком до каждой впадинки между ними. Дрожь прошла по телу Арианны, когда она сообразила, к чему идет дело: муж собирался заняться с ней любовью. О Боже, он для того и разыскал ее чтобы заняться любовью — среди бела дня! Она вспомнила все, что он делал с ней прошлой ночью, что она при этом чувствовала, и бессовестно захотела, чтобы это повторилось.

— Я все-таки считаю, что вам, милорд, надо что-то делать с Талиазином, — заторопилась она, слыша собственный неровный голос и отказываясь верить ушам, — иначе через девять месяцев в Руддлане шагу нельзя будет ступить, чтобы не споткнуться о ребенка с оранжевыми волосами!

— И что ты прикажешь делать с ним? Оскопить? Лучше посоветуй служанкам не раздвигать ноги по первому требованию.

Тем временем ладонь Рейна подбиралась к ее груди. И вот она коснулась соска — Арианна закусила губу, чтобы не застонать.

— Надо было догадаться, что в этом деле, милорд, от вас не дождешься помощи. Мужчина меньше всего беспокоится о том, что будет с девушками, с которыми он баловался! И о том, сколько ублюдков они наплодят ему!

— Ну, ну, жена, что это за камешки в мой огород? В законном браке я вовсе не намерен награждать ублюдками и служанок.

Это заверение порадовало Арианну, хотя она и сама не понимала, как оно дошло до ее сознания. Она могла думать лишь о том, что рука мужа лежит в этот момент на ее груди, и о том, что его пальцы делают с соском.

— Придется мне самой присмотреть за тем, чтобы потомство Талиазина не перенаселило замок, — пролепетала она, надеясь, что это звучит не слишком глупо (мысли решительно не желали складываться в слова). — Я дам девушкам отвар корня папоротника, чтобы добавляли в вино... пусть себе ублажают Талиазина, по крайней мере он не сможет их обрюхатить.

— Что? — рявкнул Рейн, хватая ее за обе руки и встряхивая. — Откуда ты знаешь про корень папоротника?

Некоторое время Арианна молча смотрела на него, не понимая, что его так возмутило. На груди все еще ощущалось его прикосновение.

— Каждая женщина это знает...

— Только шлюхам известно, как ослабить мужское семя настолько, чтобы оно не прижилось!

— Вы меня оскорбляете, милорд!

Хватка Рейна стала болезненной. Арианна заметила, что на щеке его, как обычно, когда он старался справиться с яростью, задергался мускул. Он рывком притянул ее к себе так близко, что она ощутила на лице жар его дыхания.

— Значит, тебе известно и то, как избавиться от ребенка, уже зачатого во чреве женщины?

— Да, но...

— Если ты когда-нибудь — слышишь, когда-нибудь! — посмеешь избавиться от моего ребенка, я убью тебя, Арианна! Клянусь, я сделаю это!

Она вдруг нашла в себе силы вырваться и закричала так громко, что Рейн замигал от неожиданности:

— Мне бы никогда не пришло в голову сделать такое, ты, свиноголовый безмозглый нормандский червяк! Чтоб у тебя совсем отгнил твой заплесневелый язык! Я хочу ребенка, понятно?

— Заплесневелый язык? — повторил он, хлопая глазами. Арианне показалось, что он вот-вот от души расхохочется, это было невыносимо! Она не могла угнаться за такими стремительными переменами настроения, и ей захотелось влепить мужу оплеуху. Правда, ей все так же хотелось поцеловать костяшку каждого пальца, потом дотронувшись языком до каждой впадинки между ними.

— должно быть, у нее развивалось слабоумие. Она не понимала этого человека, совершенно не понимала... точно так же, как не понимала себя.

— И ты согласна иметь ребенка от нормандского ублюдка? — спросил Рейн, захватив ее возмущенно вздернутый подбородок большим и указательным пальцами.

— А от кого еще мне иметь его? Ведь мой муж — ты. — С минуту он молчал, не сводя с нее пристального взгляда, потом легко провел губами по ее надутым губам.

— Тогда раздевайся и ложись в постель!

— Не буду.

Она высвободилась и сделала шаг назад. Губы ее горели, ей хотелось облизнуть их.

Рейн ничего не сказал, даже не двинулся, но на лице его возникло знакомое Арианне властное выражение прирожденного завоевателя, который не терпит отказа.

Сама того не замечая, она сделала еще несколько шагов и остановилась, только наткнувшись на стол. Там она и осталась, вызывающе скрестив руки на груди.

— Сейчас у меня нет настроения спариваться, милорд.

— Никого не интересует, есть ли у тебя к этому настроение, — заметил Рейн, вставая. — Если потребуется, я сам тебя раздену догола, привяжу к кровати и сделаю все, что захочу, и никто меня не остановит.

— Особенно я, милорд, потому что я гораздо слабее. Но тогда приготовьтесь к тому, что вам придется каждую ночь собирать кинжалы не только по спальне, но и по всему замку. И даже по всей Англии, если уж на то пошло. А если вам это не по душе, то лучше уж оставьте меня привязанной к кровати навсегда.

— Вот эти последнее я, пожалуй, обдумаю, — Рейн сделал шаг к Арианне, и та поспешила укрыться от него за столом — потому что постепенно убеждаюсь, что это единственное средство справиться с твоей строптивостью.

Она никогда в жизни не видела, чтобы человек так быстро перемещался. Рейн не обошел стол и даже не обежал его, а перепрыгнул одним прыжком. Арианна выставила перед собой стул — он отшвырнул его в дальний угол, словно это был невесомый предмет. Повернувшись, чтобы убежать, она зацепилась о ножку пустой жаровни. И секунды не прошло, как она оказалась на ногах, но Рейн уже успел ухватить ее за руку. Он рванул ее к себе и прижал задом к столешнице.