Отступники - Виктория Александрова

местоположение с помощью магии, отправиться в погоню верхом. В таком случае ему уже не убежать… Остаётся лишь сражаться, хотя шансов на победу у него, возможно, и нет совсем.

Джон осторожно оглянулся и обнаружил, что приближающаяся к нему лошадь была ни капли не похожа на его собственную — белая с серыми пятнами, явно очень молодая… Да и всадница в седле была вовсе не Жанеттой. Поэтому он решил не прятаться, а просто пропустить её — лесная дорога была довольно узкой.

Когда она подъехала ближе, Джон разглядел всадницу — светлые, некогда неровно обрезанные волосы до линии подбородка, бледно-голубые глаза, синий стёганый дублет и высокие чёрные ботфорты, на поясе — меч, за спиной — колчан с небольшим луком и десятком стрел. Девушке было лет двадцать, и она особо не обращала внимания на Джона, о чём-то задумавшись, пока не подъехала к нему совсем близко.

Он понял, что точно уже видел её, но никак не мог вспомнить, где и когда. Лицо, взгляд, сам этот вид боевой независимой девушки казались ему донельзя знакомыми. Конечно, он мог увидеть её на каком-нибудь приёме у лорда или вроде того, но, пожалуй, наряди эту всадницу в платье, убери волосы под вейл, забери у неё оружие — она окажется непохожей на себя.

Так что нет, Джон видел её не на приёме и не в чьём-то замке. Он пригляделся, пытаясь вспомнить, и лишь тогда девушка обратила на него внимание.

Она резко натянула поводья, останавливая лошадь, и Джон невольно вздрогнул.

— Сэр Резерфорд? — воскликнула девушка, округлив глаза. Она смотрела на него, как на заморскую диковинку, хотя при этом знала его фамилию… Видимо, и его самого она тоже знала хотя бы в лицо. — Как вы… Вы откуда здесь? А где… где Элет?

Джон вздрогнул снова — ещё сильнее — и невольно отшатнулся.

Девушка тем временем спешилась, поправила свою стёганку и подошла к нему, замершему в недоумении.

— Мы с вами виделись однажды, — подтвердила она его мысль, — около года назад. Мы вас сначала не узнали, а потом Роб узнал — он мне позже рассказал, что его отец когда-то в вашем замке служил конюхом…

— Роб? — переспросил Джон, припоминая. Чёрт возьми! — Ты… Энни?

— Узнали наконец, — улыбнулась она.

Джон тоже улыбнулся ей — ну конечно, как он сразу не понял! Среди той шайки разбойников, которая захватила их с Элет на дороге недалеко от Резерфорда и с которой они потом отбивались от упырей, была одна-единственная девушка, явно имевшая право голоса и на многое способная повлиять. Она представилась Элет как Энни, они сразу понравились друг другу, а вот Джону тогда не удалось поговорить с молодой разбойницей, потому что общался он в основном с главарём шайки, Робом.

— Узнал, — кивнул он и неожиданно для себя самого прижал её к себе.

Энни охнула, но несмело обняла его в ответ, обвив руками поясницу.

* * *

Дальше они ехали вместе.

Точнее, шли: Энни вела лошадь под уздцы, а Джон плёлся вслед за ней. Не то чтобы им было по пути — у Энни была какая-то своя цель, о которой они пока не говорили, а Джон просто увязался за ней, потому что это был человек из его прошлого, которое, несмотря на все невзгоды, оказалось на проверку всяко лучше, чем настоящее.

По её просьбе он рассказал обо всём — не подробно, в общих чертах, потому что вспоминать подробности у него не было ни сил, ни желания. Энни оказалась слушательницей внимательной, не перебивала и всем своим видом проявляла интерес и сочувствие. Когда Джон рассказал ей о смерти Элет, она вздрогнула, а в глазах её блеснули слёзы.

— Боже, мне так жаль… Она была такой хорошей… такой храброй… Кстати, прости за бестактный вопрос, — Энни чуть покраснела, — но я так и не поняла, кем она была тебе? Невестой или родственницей?

Джон усмехнулся. Прошло столько времени, а он до сих пор не мог сам ответить себе на этот вопрос. Кем была ему Элет? Определённо подругой — с этим не поспоришь, тёплые дружеские чувства он испытывал к ней с самого начала знакомства вплоть до её смерти. Но в какой-то момент он понял, что эти чувства преобразились во что-то иное, хоть и по сей день так и не смог понять, когда именно это произошло.

— Скорее просто… сестрой по несчастью, — отозвался он. — Она, судя по всему, была простолюдинкой, поэтому сделать её своей женой я не мог. — Как удачно, что недалёкого умишка Говард охотно проглотил эту ложь тогда, в замке Хидельберга. — Да даже если и нет… она бы в любом случае своё хоть мало-мальски знатное происхождение не доказала бы. Если бы она выжила, то мы бы, наверное, просто расстались, разошлись по положенным нам местам, вот и всё. Ну, а ты? — Джон постарался улыбнуться, чтобы хоть как-то подбодрить подавленную Энни. — Ты откуда и куда путь держишь, ещё и одна? Где друзья твои?

— Я иду домой, — просто ответила Энни. — Уже почти пришла даже… Может, ещё недельку пути — и буду на месте.

«Ну это если Жанетта не успеет добраться до Конвея раньше», — горько усмехнулся про себя Джон.

— А друзья… — вздохнула Энни. — Друзей у меня больше нет. Свенгельд ушёл ещё раньше, полгода назад, он и меня уговаривал, но я решила остаться с Робом…

Джон помнил и Свенгельда, и Роба — двух молодых разбойников, явных главарей их шайки, имеющих определённое влияние на остальных ребят, но Роб, кажется, был всё же главнее. Свенгельд, помнится, просто охранял пленников вместе с Энни, пока Роб решал, что делать с ними и их добром. У Свенгельда была уродливая кожаная повязка на глазу, он постоянно носил с собой два кинжала и отчего-то очень злился на всех, кого видел. И лишь одна только Энни могла его приструнить.

Роб был спокойнее, однако тоже не без вспыльчивости, он сразу с предвзятостью и настороженностью отнёсся к Джону, а когда узнал его, то вовсе дважды ударил по лицу. Однако Джон вспоминал это всё с улыбкой: два удара от какого-то разбойника — не самое страшное, что с ним случалось в жизни.

— А почему тебя уговаривал именно Свенгельд? — поинтересовался Джон. — Вы с ним дружили?

— Он мой брат, — улыбнулась Энни. — Сейчас он уже наверняка дома, получил взбучку от родителей за побег и выбитый глаз и живёт себе спокойно, может, уже и женился, кто его знает… А я, дура, его не слушала, потому что была влюблена в