Отступники - Виктория Александрова

ведь всё осознала!

— А Свенгельд-то как в шайке оказался? — спросил Джон. — Ему тоже Роб золотые горы наобещал?

— Нет, — усмехнулась Эннхильд. — Братца так легко не проведёшь. Просто… когда в моей жизни появился Роб и когда он предложил мне убежать, я сразу обо всём рассказала Свену. Всё-таки он мой старший брат, я его очень любила и уважала… да и до сих пор люблю и уважаю. Он, конечно, отругал меня, но сказал, что это моя жизнь и я вольна распоряжаться ей так, как хочу. И когда я выбрала побег с Робом, он тоже ушёл — чтобы приглядывать за сестрёнкой, видимо.

Она с таким теплом вспоминала о Свенгельде, так счастливо и лучезарно улыбалась, говоря о нём, что Джон не поверил поначалу, что речь шла о том самом жёстком парне с двумя кинжалами в руках и повязкой на глазу. Он то и дело грубо шутил, ругался, предлагал прикончить пленников и до последнего не верил Джону… Впрочем, неудивительно, что он увязался за сестрой. Судя по всему, он был готов за неё глотки рвать.

— Надеюсь, он благополучно добрался до Харальдсона, — сказал Джон. — И что ты тоже доберёшься благополучно.

— А ты что будешь делать? — встревоженно посмотрела на него Энни. — Если теперь эта сумасшедшая ведьма охотится на тебя… Нельзя же вечно от неё бежать!

— Ну, рано или поздно она найдёт меня, заберёт мой меч и устроит конец света, — пожал плечами он. — Так что ты поторопись, а то не успеешь напоследок с роднёй повидаться.

— И ты даже не хочешь побороться? Ты, единственный, у кого есть ключ от того света, решил сдаться? Как-то это… — Энни замялась.

— Я-то, конечно, поборюсь, но будет ли от этого толк?

— Пока не попробуешь — не узнаешь.

Конечно, Эннхильд была права, и Джон уже давно передумал сдаваться: при встрече с Жанеттой стоит снова попробовать воспользоваться Ключом, который, как выяснилось, был способен если не убить её, то вывести из строя хотя бы на год. И если ему снова удастся выиграть год… можно что-нибудь придумать. Найти другую ведьму, способную закрыть Врата, и воспользоваться Ключом так, как ему предлагала Жанетта, представляясь Карой.

Если она, конечно, не лгала насчёт его свойств. Вдруг этот меч вообще не способен сделать то, о чём она говорила? Или с его помощью Врата можно только открыть, но не закрыть? Что ж, если Джону снова удастся обезвредить Жанетту (в чём он, впрочем, сильно сомневался — ну не может ему так повезти снова!), то он должен будет найти как можно больше сведений об этом, где бы их ни пришлось искать.

Что ж, вот у него и появилась цель на дальнейшую жизнь… Это немного прибавляло сил и неплохо обнадёживало, особенно после почти года абсолютно бесцельного существования. Ещё не могло не радовать, что отчаяние и желание всё бросить окончательно исчезли, что в душе наконец появились жизнеутверждающие настроения, а в голове — положительные мысли.

Они шли до вечера, изредка переговариваясь ни о чём. Небо тем временем начинало краснеть на горизонте, становилось ещё прохладнее, ветер набирал силу, и Джон закутался в плащ, мысленно ругая последними словами проклятую Жанетту, по вине которой он не мог сейчас надеть поверх рубашки свой дорожный камзол.

— Замёрз? — улыбнулась Эннхильд. — У меня есть ещё плащ, если хочешь — возьми.

— Не нужно, спасибо, — отозвался Джон, хотя забота девушки его тронула. — Всё равно скоро на привал остановимся, костёр разведём… К слову, где здесь ближайшее поселение?

— Я уже не помню… — растерялась она. — Может, и есть пара деревенек у дороги, посмотрим. Но сейчас у нас выбора нет, ночевать придётся в лесу.

Внезапный порыв ветра пробрал до самых костей… и тут же стих. Джон замер, прислушиваясь; через пару мгновений ветер снова набрал силу, засвистел и едва не сбил его с ног. Энни тоже схватилась за уздечку, останавливая лошадь, и испуганно оглянулась.

— Что за чертовщина? — пробормотала она.

И тут же достала меч — видимо, инстинктивно.

Джон тоже потянулся к ножнам, но извлечь клинок помешал очередной порыв ветра: он сорвал с волос шнурок, отчего локоны полезли в лицо, глаза и нос. Пока Джон убирал их, невидимый воздушный кулак ударил его в позвоночник, и лишь чудо позволило ему удержаться на ногах. Энни держала меч, но ведь не с ветром же она собралась сражаться?

С деревьев с пугающей скоростью облетали листья, и они тоже били по лицу и шее, залетали под одежду, щекотали кожу. Над дорогой волнами поднималась пыль — тягучая серая река, готовая поглотить в себя неудачливых путников. Жёсткие острые пылинки залетали в глаза, хрустели на зубах, забивали ноздри и кололи лицо. Джон попытался укрыться от них, загородившись рукой, но это мало помогло.

Лошадь ржала и вставала на дыбы, Энни держала уздечку одной рукой (второй она всё ещё сжимала свой меч), и с каждым мгновением ей было всё сложнее случайно не выпустить испуганное животное. Она выставила клинок вперёд, будто готовясь атаковать неведомого противника, но сейчас их врагом был лишь внезапно разбушевавшийся ветер, который не победить, как ни старайся.

Меньше всего сейчас Джон хотел услышать раскаты грома, но, как ни странно, ничто не говорило о приближающейся грозе. Ветер был сухим, колючим, как в пустыне, и от него не было возможности скрыться, убежать, спрятаться… Дождь из пыли и опавшей листвы был во сто крат хуже обычного дождя и грозился похоронить их заживо, сбив с ног и медленно, метр за метром, засыпая пылинками и серо-коричневыми листками.

Но они пока стояли, не зная, как им быть дальше.

И вдруг ветер стих.

Пыль постепенно улеглась, и её накрыло осеннее бурое покрывало из листвы. Джон посмотрел вниз и обнаружил под ногами свой шнурок, которым он завязывал волосы в хвост. Ветер затих, деревья стояли неподвижно, ничто больше не свистело и не выло… И это, как выразилась Эннхильд, была самая настоящая чертовщина, напугавшая до дрожи.

Джон рукавом протёр лицо и глаза, хотя они всё равно болели от залетевшей в них пыли. Энни отплёвывалась — она вернула меч в ножны и теперь успокаивала ошалелую лошадь. Её неровные короткие волосы растрепались и теперь напоминали гнездо, которое она, впрочем, никак не пыталась хоть как-то зачесать.

Кое-как избавив глаза от пыли (они слезились и болели, ещё и наверняка покраснели — у него не было возможности проверить), Джон бросил короткий взгляд вперёд и тут же вздрогнул. Вдалеке виднелась фигура всадника, что довольно быстро приближался к ним, гоня лошадь галопом.