Отступники - Виктория Александрова

ночевать. С собой у Джона была лишь та одежда, что осталась на нём — тонкая серая рубашка, чёрная жилетка, штаны в тон и сапоги из старой коричневой кожи, а ещё старый суконный плащ, который почти не грел. Слава Богу, он догадался оставить на поясе кожаную сумку с деньгами и ножны с мечом. Иначе бы совсем сейчас пропал. А пока Ключ у него, Жанетта не сможет ничего сделать.

Ему совершенно не хотелось думать о том, что произошло. Это было страшно, от этого по спине бегали мурашки и в груди что-то болезненно холодело… Это походило на воспоминания о войне, о смерти сестры и гибели Элет — невозможно было думать об этом дольше одного мгновения. Поэтому Джон старался не думать — временно, пока рана ещё свежа.

Вдалеке прогремел гром — тихо, но протяжно, и Джон ускорил шаг, не очень понимая, куда идёт и на что надеется.

Приглядевшись, он обнаружил впереди очертания здания. Оно было слишком высоким для дома лесничего и напоминало скорее церковь, нежели жильё. Но Джон всё равно поспешил к нему в надежде укрыться от грозы. Главное, чтобы крыша у этой церкви не была дырявой…

Храм и правда оказался довольно высоким — выше, чем городская церквушка, в которой служил отец Маор. Здание было небелёное, деревянное и покосившееся, однако купол его стоял ровно, и крыша, судя по всему, осталась целой. Джон несмело приблизился к дверям, боясь, что они будут заперты на огромный замок… и к облегчению своему заметил, что одной двери тут не было вовсе, а вторая еле висела на одной-единственной петле. Внутри было жутко темно.

Джон поднял с земли несколько сухих веток, извлёк из поясной сумки огниво и выбил искру — получилось что-то вроде маленького факела. Затем он осторожно вытащил меч из ножен, перехватил поудобнее рукоять и медленно, рассчитывая каждый шаг, прислушиваясь и вглядываясь в кромешный густой мрак, прошёл внутрь.

Одной рукой освещая храм горящей веточкой, другой Джон держал меч, не очень представляя, от чего или от кого ему придётся защищаться в этом месте.

Слабый огонёк выхватывал из темноты изломанные скамейки и полы, сгнившие перила и заржавевшие подсвечники. Вдруг Джон со слабой радостью в душе обнаружил в одном подсвечнике две довольно большие свечи и, подойдя к ним, быстро их зажёг. В церкви стало чуть светлее, и он тут же увидел у алтаря два больших подсвечника — в них обоих оказалось около десятка пыльных свечей.

Джон понятия не имел, откуда вообще в лесу могла взяться заброшенная церковь и сколько примерно лет она стояла вот так — забытая и пустая. Возможно, раньше здесь была деревенька, уничтоженная в результате какой-нибудь войны (а в истории Кэберита войн случалось немало), и лишь церковь каким-то чудом не пострадала… Или люди просто ушли отсюда, их маленькие избы поглотил лес, но довольно большая и высокая церковь выстояла… Впрочем, всё это догадки. Главное, что ему было где спрятаться от грядущей грозы.

В сердце также теплилась слабая надежда на то, что проклятая ведьма Жанетта не сможет войти в это освящённое место…

Джон зажёг все свечи, что ему удалось найти; огоньки чуть подрагивали, создавая на стенах и полу причудливые тени от обломков скамеек и других пустых подсвечников. Самого алтаря — большой каменной плиты, возле которой совершались богослужения, — в этом храме не оказалось.

Не выпуская меч из рук, Джон осторожно опустился на одну из уцелевших скамеек. Он очень устал и запыхался, ноги ныли и дрожали, сил не было вообще ни на что, в том числе и на размышления о том, что произошло несколько часов назад с ним и Флорианой. Казалось, что это просто сон, очередной кошмар, который растает с наступлением утра.

Джон прикрыл глаза. Он помнил о том, что спать нельзя, но веки буквально слипались, в глаза будто песка насыпали, и он ничего не мог с этим поделать.

Из этой странной полудрёмы его вывел громкий звон. Джон резко подскочил и обнаружил, что это всего лишь выпавший из рук Ключ ударился об пол. Он поднял меч с облегчённым выдохом, но снова насторожился, когда в стороне двери что-то заскрежетало. Возможно, это были давно не смазанные петли, но уж слишком долгим и громким был звук…

Насторожившись и сжавшись от липкого страха, засевшего в груди, он медленным шагом направился к выходу. За окном уже вовсю лил дождь, вдалеке то и дело гремело, а небо вспарывали ослепительные вспышки серебряных молний. Джон даже чуть успокоился и хотел вернуться назад, поближе к тому месту, где должен был быть алтарь, как вдруг увидел в заросшем паутиной углу, под крышей, нечто похожее одновременно на паука и стрекозу, причём это нечто было раз в пять больше, чем обычный паук или стрекоза.

В следующее мгновение нечто, видимо, осознав, что его заметили, резко слетело вниз и приземлилось на пол, увлекая за собой длинные нити паутины.

Джон отпрянул, с трудом сдержав крик, — существо было поистине отвратительным. Разглядывать его особо не хотелось, но он всё же заметил восемь шерстистых тонких лапок, ужасно длинных; крылья у существа были прозрачные, но тоже невероятно большие, а тело — круглым, с такой же шерстью, как и на лапах, только не столь густой и местами открывающей грязно-розовую сморщенную кожу.

На Джона пристально смотрели четыре пары жёлтых немигающих глаз.

Потом существо открыло пасть, и оказалось, что пасть занимала почти всё пространство внутри его круглого тела. Пасть была полна тонких острых зубов, жёлтых и местами коричневых, но куда отвратительнее был невероятно длинный и юркий розовый язык.

Джон разглядывал существо недолго — буквально через пару мгновений после приземления оно с громким шипением бросилось на него в прыжке. Он взмахнул мечом, но существо увернулось и вцепилось в его колени. Не дай бог острые концы его лапок ещё и ядовитые… Существо вцепилось хорошо, крепко, но до кожи пока не добралось — зависло на ткани штанов. Джон попытался смахнуть его мечом, но существо снова увернулось, спустившись к носку сапога. Тогда он, не растерявшись, что было сил ударил ногой по хлипкой стене церквушки — чудо, что та не развалилась от этого удара.

Существо не успело спрыгнуть или слететь с сапога, а потому оказалось превращено в месиво из мяса, коричневой слизи (или это была его кровь?) и чёрной шерсти одним верным ударом.

Джон провёл носком сапога по стене ещё пару раз, чтобы соскрести с него остатки существа. Почувствовал, как горло сжало