Мой разбойник - Линда Миллер

– Он… – Кейли помолчала немного. – Он мертв.

Она читала об этом в газетных вырезках, но не предполагала, что все произойдет именно так, что Дерби исчезнет в зеркале. Господи, может, он лежал в луже крови на полу бального зала в доме ее бабушки? Сколько времени пройдет, пока его найдут?

Саймон налил из графина воды в кружку и подал ее Кейли. Она взяла кружку трясущимися руками и сделала несколько маленьких глотков, пока не почувствовала себя лучше.

– Кейли, мы должны найти Дерби, – начал Уилл. – Может, он действительно тяжело ранен и боится попросить помощи. С ним всегда обходились как с разбойником, и он привык думать...

– Нет, – оборвала его Кейли, и ее глаза наполнились слезами. – Вам хочется верить, что он жив – я не виню вас за это, потому что мне тоже хочется, но я знаю, что Дерби мертв. Я знаю это!

В ее сознании снова возникла та страшная сцена. Она видела, как Дерби пошатнулся, запрокинулся назад, смертельно раненный, и упал в это кривое жидкое стекло, которое тут же засосало его. Все это произошло за считанные секунды, но в воспоминаниях Кейли они растягивались до бесконечности, память снова и снова рисовала ей все ужасные подробности происшедшего. Ей казалось, что она не забудет этого до конца жизни.

– Почему ты так уверена, что Дерби мертв? – снова спросил Саймон тихим голосом.

Логичный вопрос. Он будет хорошим префектом, если не погибнет раньше времени.

Кейли не отвечала. Давясь слезами, она опустилась в кресло.

– Оставь ее в покое, – вступился за нее Уилл. – Ты видишь, в каком она состоянии?!

Саймон игнорировал замечание брата.

– Зачем ты вернулась в город, Кейли? Ты ведь не уверена, что Дерби умер, не так ли? – Голос Саймона оставался мягким.

– Я сказал, оставь ее в покое, – повторил Уилл. Он не повышал голоса, но его слова прозвучали резко и категорично.

– Со мной все в порядке, – промолвила Кейли. – Я приехала в Редемпшн, Саймон, потому что надеялась, что не права. Я надеялась, что моего мужа уже нашли.

Саймон отступил назад, не подав Кейли руки, когда она поднималась с кресла, очевидно, понимая, что, если он попытается помочь ей, она оттолкнет его руку. Она не хотела зависеть от кого бы то ни было, кроме Дерби, но особенно не хотела быть чем-то обязанной своему деверю, человеку, которого судьба избрала для нее будущим мужем.

– Спасибо, – тихо произнесла Кейли и вышла из офиса.

Пабло шел за ней по пятам по грязной центральной улице города в сторону салуна «Голубая подвязка». Недолго колеблясь у дверей, Кейли вошла в салун. Новый владелец, который должен был со дня на день приехать с восточного побережья, застал бы свое заведение в состоянии полного хаоса. Все женщины съезжали, включая и Орэли. Салун был заставлен сундуками, ящиками, коробками из-под шляпок, кругом царила неописуемая суматоха.

На том месте, где лежал Дюк Шинглер, осталась горсть окровавленных опилок, но внимание Кейли было приковано к зеркалу, точнее к тому, что от него осталось.

Кейли видела в нем свое собственое искаженное отражение, скорее похожее на неправильно сложенную мозаику, но не было никаких признаков другого мира, мира, находящегося по ту сторону стекла. Возможно, переход между девятнадцатым веком и двадцатым закрылся навсегда, и не было дороги назад.

Кейли вскинула голову. Ей нельзя было оставлять надежду; она должна думать о ребенке.

– Поедем домой, миссис Элдер, – тихо попросил Пабло, беря ее за руку, – пожалуйста. Может быть, мистер Элдер уже там, ждет вас.

Кейли так вовсе не считала, но и не было причин оставаться в этой страшной комнате, где запахи пороха и крови смешались с запахами пота и опилок, дешевых сигар и виски. Воспоминания о случившемся были слишком живыми, они возникали в сознании Кейли вновь и вновь, не отпуская ее ни на секунду, пока они с Пабло не вышли на свежий воздух.

Пабло побежал за лошадью на другую сторону улицы. Саймон и Уилл последовали за повозкой Кейли, держась от нее на почтительном расстоянии. Это утешало и в то же время раздражало Кейли.

За время их отсутствия Дерби не вернулся на ранчо. Кейли не смела даже мечтать о его возвращении. И все же она осмотрела дом, каждую комнату, и у нее больно заныло сердце.

В эту ночь Кейли не сомкнула глаз, она не могла спать, одолеваемая сомнениями, она молилась за Дерби. Если он жив, пусть он будет в безопасности, а если мертв, пусть его душа покоится с миром. Кейли до рассвета просидела на стуле, прижав к груди одну из рубашек Дерби, слишком подавленная горем, чтобы плакать, совсем обессилевшая от безысходности, чтобы двинуться с места.

Наконец, она надела прозрачное платье, которое так нравилось Дерби, послала Пабло приготовить для нее кабриолет и снова отправилась в Редемпшн. «Голубая подвязка» оказалась наглухо заперта; Кейли взяла ключ у нотариуса Джека Райерсона и вошла в салун. Она остановилась посреди большого зала, машинально перебирая пальцами струны арфы, смотрела в разбитое стекло и ждала.

Ничего не происходило, не считая того, что на какую-то долю секунды она снова почувствовала себя бесплотной, словно состояла из тумана и могла рассеяться в ничто под теплыми лучами солнца. Но ей было безразлично, исчезнет она или нет; она желала только одного – быть с Дерби. А это, вероятнее всего, было невозможно.

Пабло ждал Кейли в кабриолете. Когда она, наконец, вышла из салуна, он взял вожжи и, не говоря ни слова, развернул лошадь в сторону ранчо. До исчезновения Дерби он был совсем ребенком, а эта трагедия раньше времени сделала его мужчиной.

Дерби понял, что произошло, еще до того, как открыл глаза. Он вспомнил, как Орэли спустилась по мокрой крыше «Голубой подвязки», бросилась к нему навстречу и срывающимся от волнения голосом сообщила, что Дюк Шинглер силой удерживал Кейли в салуне и хотел убить ее и всех остальных. Помощь Уилла была бы очень кстати, у него был меткий глаз и крепкие кулаки, но он уже ускакал домой, к Бетси и детям.

Дерби вспомнил, как вошел в салун через черный ход, как Шинглер швырнул Кейли на пол, потом были выстрелы и безумная боль, когда пуля пронзила его грудь и повалила его на спину. Еще он помнил, как падал сквозь стекло, и это было последним воспоминанием, потом темная пелена застлала глаза и осталась одна только боль.

– Эй, – услышал он негромкий женский голос. – Вы проснулись?

Дерби не без труда открыл глаза и увидел склонившееся над ним симпатичное женское лицо.

– Где Кейли? – прошептал он.

– Ее здесь нет. Меня зовут Франсин. – Дерби охватил страх, гораздо более сильный, чем страх смерти.

– Где я?

– В клинике Лас-Вегаса, – ответила женщина. – Вы здесь уже пять дней.