В команде Горбачева: взгляд изнутри - Вадим Медведев

Горбачев счел необходимым согласовать основные идеи с руководителями республик. Встреча в Ново-Огареве по этому вопросу состоялась в обстановке полного взаимопонимания. Президенту был дан мандат на осуществление его концепции.

В Лондоне Горбачев побеседовал отдельно со всеми лидерами. Что касается основной встречи во дворце «Ланкас-терхауз», то она, по оценке всех ее участников, прошла весьма успешно. Основные выводы из встречи ее хозяин — Дж. Мейджор — сформулировал на пресс-конференции в виде шести пунктов. По сути дела, это было неформальное коммюнике.

Лондонская встреча, как и предполагалось, не дала нам каких-то непосредственных экономических выгод, но она ясно прочертила перспективу экономических отношений с Западом, стала поворотным пунктом вхождения СССР в систему мировых экономических и финансовых структур и институтов.

Должен заметить, что в дальнейшем обсуждения и переговоры с Западом в основном не выходили из того круга идей и тех параметров экономической помощи, которые были обозначены в Лондоне.

В конце июля я ушел в отпуск и уехал с супругой в Крым, в санаторий Нижняя Ореанда близ Ялты. Конец лета 1991 г. выдался погожим. Изумительная черноморская вода, прозрачный крымский воздух, ежедневные трехкилометровые заплывы, прогулки в горы — все это настраивало на благодушный лад.

По сложившейся привычке занимался во время отпуска своими научно-литературными делами, обдумывал и взвешивал проблемы, вытекающие из глубокого кризиса экономической теории, необходимости выработки совершенно новых подходов, свободных от догматических представлений. Готовил доклад по этим вопросам, с которым собирался выступить в Институте экономики. Но внутреннее беспокойство и тревога за то, что происходит в стране, не покидали ни на день, ни на час.

В первый же день я позвонил Михаилу Сергеевичу в Москву, чтобы поделиться с ним своими тревогами и соображениями, особенно в связи с практическим отсутствием реакции со стороны партийных и общественных организаций на Указ Ельцина.

Горбачева на даче не оказалось. Сказали, что он в Ново-Огареве. Попросил соединить с ним, когда он будет на обратном пути в машине. Звонок раздался в 1.30 ночи. Михаил Сергеевич сообщил, что провел в Ново-Огареве откровенный, нелегкий разговор с Ельциным и Назарбаевым, прежде всего о том, как действовать после подписания Союзного Договора.

В разговоре затрагивался и Указ о департизации. Ельцин заверил, что никаких насильственных действий в связи с этим Указом предприниматься не будет, поэтому надобности в каких-то новых шагах со стороны Президента СССР нет. «А в общем надо уходить в отпуск…, - добавил Михаил Сергеевич. — Вероятно 4 или 5 августа. Там увидимся».

Дважды или трижды Горбачев звонил мне уже из Фороса. Один из разговоров был навеян его работой над статьей об исторических судьбах перестройки. В своих рассуждениях он вновь и вновь возвращался к сути начатого нами обновления общества, его смыслу и критериях: следует ли нам опасаться обвинений в социал-демократизме и отмежевываться от них и т. д. Моя позиция по этим вопросам: сейчас важно не размахивать жупелами, не пугать и не пугаться, отдать приоритет прагматическому подходу, социально-экономической эффективности тех или иных форм общественной жизни. В то же время следует четко и определенно отмежеваться от тех, кто тянет к дикому, необузданному капитализму. Ведь это пройденный этап. Наиболее плодотворна идея движения общества разными путями к новой цивилизации. Именно она дает теоретическое и политическое объяснение перестройки и должна быть центральной в новой Программе партии.

Соглашаясь с этим, Горбачев напомнил, что эта идея по существу уже сформулирована нами перед мировой общественностью. Он просил меня «поводить пером», чтобы потом свести все эти сюжеты, сказал, что пришлет материалы к статье, над которыми работает и Черняев. «А в Москве нас ждут важнейшие дела. На 20 августа намечено подписание Союзного договора, а на 21 августа — заседание Совета Безопасности с обсуждением наиболее острых текущих проблем — продовольствия, топлива, финансов».

Разговор зашел и об интервью Яковлева в связи с его заявлением об уходе из президентских структур и намерением ЦКК рассмотреть вопрос о его пребывании в партии. Надо сказать, что в течение последнего времени мои контакты с Яковлевым стали как-то незаметно и постепенно ослабевать и сходить на нет. Я не одобрял его уход от Президента и намерения порвать с партией, независимо от того, какие для этого были причины и побудительные мотивы. Об этом я и раньше говорил ему не раз. Вместе с тем с моей точки зрения, были совершенно неуместными, более того, вызывающими попытки со стороны ЦКК привлечь Яковлева к партийной ответственности, тем более в преддверии неизбежного размежевания в партии. Горбачев не стал вдаваться в обсуждение этого вопроса, я почувствовал, что для него он неприятен и даже болезненен.

Последний мой телефонный разговор с Горбачевым перед форосским заточением был 13 августа. Накануне состоялось заседание Кабинета Министров, на котором возникла конфликтная ситуация с представителями российского руководства по тем неотложным вопросам (продовольствие, топливо, финансы), по которым, кажется, раннее была достигнута принципиальная договоренность. Президент пребывал в состоянии серьезной озабоченности и, я бы сказал, возбужденности из-за того, что хрупкое согласие, достигнутое перед его отпуском, дает трещину.

Возвращаясь сегодня мысленно к тому разговору, я не исключаю того, что конфликт на заседании Кабинета Министров возник из-за попытки Павлова уже тогда провести пробу сил в смысле применения жесткой линии.

В воздухе пахло грозой, но мало кто предполагал, что она разразится столь быстро.

Глава VI

Удар в спину. Горбачев теряет власть

Август 91-го. — Кто кого предал. — Борьба за спасение Союза не приносит успеха. — Отставка Президента.

Август 91-го

Еще накануне, в воскресенье, ничто не предвещало беды. Весть о грозных событиях в Москве до меня дошла рано утром 19 августа на берегу моря. Бросился в свой номер к телефонам, но они молчали. Телефоны (спецсвязь и городской), оказывается, у меня отключили еще с вечера, но в воскресенье это просто не было замечено.

В санатории в это время проводил свой отпуск председатель Крымского рессовета Багров, Я — к нему. Но тот тоже толком ничего не знал, ибо был отрезан от правительственной связи, как и Главком Военно-Морского Флота адмирал Чернавин, находившийся в том же санатории. Багров в этот момент ждал машину, чтобы ехать в Симферополь.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});