Варвара начинает и побеждает (СИ) - Кальк Салма

- А сейчас? – встревожилась я.

- Всё в порядке, прекраснейшая, - улыбнулся он.

- И… где тот Аль-Махран?

- Увы, сбежал. Ничего, найдётся, - отмахнулся Годфруа.

Диво дивное, конечно.

- Скажите, неужели эти… поединки и загадки почитаются приличным и законным способом решения столь серьёзного вопроса? – позволила себе изумление я.

- Конечно, - отозвался эмир. – Давний, как сама земля. Более того, ваш прадед утратил Сирру Подгорную именно так.

- Проиграл? – не поверила я. – А мне сказали – обменял на чашку.

- На какую ещё чашку? – не поверил эмир.

- Такую, зелёную, - эх, нет у меня моего походного пояса, а только пафосный и вычурный!

Вот оно, неудобство!

Впрочем, я ж не обязана бегать куда-либо своими ногами? Я вышла в главный зал, велела найти Джемму, а ту попросила сходить наверх ко мне и принести поясную суму. Она обернулась быстро, и я продемонстрировала предмет почтенному собранию.

- Вы позволите? – эмир протянул руку к чашке.

- Да, - кивнула я.

Если дух не обманул – он слушается только меня. А если обманул – то пусть эмир сам с ним и договаривается, то ещё удовольствие. А я возьму попкорна, тьфу, его ж теперь нет, ну чего-нибудь возьму, и понаблюдаю.

Но эмир взял чашу, а в его руках она достигла своих настоящих размеров, осмотрел внимательно и вернул мне.

- Очень любопытно, - сказал он. – Я не знал о том, куда Творец занёс этот предмет, и кто тому поспособствовал. Заточённый в нём дух когда-то принадлежал великому магу, сильному и могучему, но трусливому. Он был готов колдовать только из безопасного места и не пришёл на помощь побратиму, хотя поклялся в том. За что и был помещён в эту чашу, когда пришло его время.

- Так. Чашу обменяли на Сирру Подгорную? Или Сирру Подгорную выиграли в шахматы? – я чего-то не понимала. – Или чашу выдали в довесок к шахматам?

- Или чашу украли из Сирры Подгорной? – вкрадчиво спросили меня сзади.

Я оглянулась – здравствуйте, ещё один Дождь. Который Змей. Смотрит, сощурившись.

- Слушайте меня, уважаемые Дожди. Я до недавнего времени знать не знала ни про какую чашу, и о том, как именно Сигизмондо Ливарио утратил своё недвижимое имущество – не знала тоже. И о том, что там случилось не то восемь лет назад, не то вовсе двенадцать, тоже в душе не ведаю. Может быть, вы уже расскажете, что там, в той Сирре, за сокровища? Я-то в ней пока даже побывать не успела! За неё спорил мой прадед, в ней обитал ты, - я глянула на Змея посуровее, - и Аль-Масуд тоже на неё претендовал.

- Зачем ты вернулся? – если на Самоцвета эмир смотрел вежливо, с уважением, гордостью и, не побоюсь этого слова, с отцовской любовью, то на, как я понимаю, брата поглядывал неприязненно.

- Смог – и вернулся, - холодно улыбнулся тот. – И не тебе мне приказывать. Со своими делами разберись.

- Моим соплеменникам нечего искать среди имущества Отвилей, понятно?

Вот так, меня со всем скарбом уже посчитали имуществом Отвилей.

- Сирра была отнята у меня в нарушение всех договорённостей, - покачал головой Змей.

- Тебя вовсе тут не было и быть не могло, потому что дела твои переполнили чашу терпения… сам знаешь, кого, - хмуро сказал Змею старший брат.

- Не знаю, - покачал тот головой. – Знаю только, что смог вернуться не телом, но духом, и предупредить Аделардо Ливарио и Руджеро из Отвилей, что покоя им не видать. Правда, посмотреть на договор внимательно смогли только лишь совсем недавно. Наверное, это был ты? – Змей глянула на короля.

- Вовсе нет, - улыбнулся тот. – Это были госпожа Барбара и мой брат.

Змей хмуро оглядел нас с Лео – очевидно, не поверил.

- Так что тебе в той Сирре, уважаемый Змей? – спросила я.

- Чаша Аль-Салаха и древний храм, - ответил тот.

И получил несколько очень удивлённых взглядов.

- Чаша понятно, хоть и своеобразно, а храм зачем? – не поняла я.

- Затем, что тот, кто придёт туда и сможет позвать и будет услышан, получит всё.

- Всё? Что есть «всё», позвольте спросить? Э… чтобы властвовал один в мире тёмный властелин? – позволила себе усмешку я.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Потому что Змей никак не тянул в моём понимании на тёмного властелина.

- Ты хорошо сказала, женщина, и зря смеёшься, - покачал тот головой. – Я бы мог. Я бы не довольствовался небольшой подвластной территорией, как мой брат, или маленьким островом, как брат твоего жениха. Я хотел всё.

- И что получил? – в моём понимании для такого вот Змея «всё» было как-то запредельно много.

Змей вздохнул.

- Постыдное поражение и разве что остров, но - куда как меньшего размера.

- Рассказывай, уважаемый. Мы тут сегодня если не тайны раскрываем, то собираем мозаику, что ли. И все кусочки должны лечь туда, куда нужно.

Тот вздохнул и рассказал.

Оказывается, Сирру он попросил во владение как раз потому, что чаша, и храм верховного имперского божества под боком. Храм сохранился не полностью, но сохранился, алтарь цел, и если принести жертву по правилам, то твою просьбу услышат. Но его обвинили в том, что он принёс в жертву сестру Аль-Масуда – да-да, ту самую пропавшую девицу.

- А ты, конечно же, этого не делал, - позволил себе усмешку эмир.

- Вовсе нет. Я освободил её от навязанного семьёй брака с простецом, и учил её всему, что знал и умел сам. А когда мне пришлось туго – отправил её к Аль-Махрану, потому что мы приятельствовали. Наверное, она и сейчас при нём.

- К Аль-Махрану? Зачем?

- Чтобы тот учил её дальше и применял её несомненные таланты по назначению. Зубейда уродилась красивой девой и талантливым магом, что ей пропадать замужем за мелким землевладельцем?

- Зубейда? – переспросили хором мы с Годфруа.

- Да. И брат её – глупец, раз тоже этого не понял. Если бы она захотела – то вернулась бы к своим родным в тот же день, но она отказалась. Как те трое, которых держал в Сирре последний владелец – две девицы и юноша, откуда-то отсюда. Когда я нашёл их и отпустил, они бегом побежали по своим домам. Что мешало Зубейде поступить так же?

- Что? Мои пропавшие люди были там? – тут уже взвилась я. – Мне ещё и за это с него спросить?

- Спроси, - усмехнулся Змей. – Самое время, как я понимаю.

Ладно, это я ещё непременно сделаю. А пока…

- Сдаётся мне, ты рассказал не всё, - качал головой эмир.

- Нет, - легко согласился Змей.

А дальше он поведал нам дивную историю о том, что отец Аль-Масуда, увлечённый поисками дочери, пришёл в тот самый храм и принёс ту самую жертву, а вот ягнёнка или человека – этого Змей сказать не мог. Но его услышали, и Змей оказался под заклятием – он не мог ступать ногами на Устику. Его попросту прогнали на остров, представляющий собой лишь камни и пещеры в тех камнях, и заточили в той пещере, и там он провёл в беспамятстве и неподвижности долгие годы. В первый раз его пробудил договор, что заключали друг с другом король Руджеро и Аделардо Ливарио. Но покинуть остров физически Змей не смог, только лишь духом, и это путешествие стоило ему ещё нескольких лет беспамятства. Второй раз он пробудился, когда я активировала заклятье на договоре, а потом ещё и Лео добавил. Но теперь уже ему оказалось проще собраться с силами и пробиться на Устику в своём теле, что он и смог сделать – аккурат к моему появлению. Правда, я встретила неласково, от меня и моих друзей пришлось спасаться. Он и спасся, отлежался, вернулся качать права. Снова был посрамлён. Отправился взглянуть на Сирру – и понял, что её занял потомок подлого врага, которого не грех и выгнать. Выгнал – ему это оказалось несложно, замок помнил его и его заклятья, и откликнулся. А дальше нужно было решать, и он отважился-таки пойти в тот самый храм.

- Я пришёл туда ночью, и сделал всё, как положено – поделился кровью, учтиво обратился с просьбой. Хранитель явился и выслушал меня, но сказал, что на эти земли уже заявила свои права та, чей древний род и чья личная смелость говорит сама за себя. Та, что заботится о земле и людях, та, что будет намного лучшей хозяйкой. И что если я не хочу навлечь на себя гнев здешней земли повторно – то пусть я пойду и помогу ей против общего врага. А потом договорюсь миром – вдруг она согласится пустить меня в Сирру добровольно?