Ловцы человеков - Олег Геннадьевич Суслопаров

Если я опять уеду праздно тянуть свои дни, я вынужден буду сказать себе: так и живи теперь, трус.

И шли сообщения и видеозаписи о самых разных деятелях, сошедших со своего поприща. Кое-кто из них начинал язвительно пересказывать историю своих былых достижений, кто-то просто все бросал, превращаясь из публичного человека в чуть ли не отшельника. Люди менялись.

– Ох, Свет ты наш, не мир ты несешь, но меч… – шептал Антон, с испугом стараясь отогнать воспоминание о другой старой фразе – «кто с мечом к нам придет, тот от меча и погибнет».

В очередной раз ему вспомнилась эта фраза, когда в самом конце дня, уже дремля у печки, он читал посланную чем-то запись речи известного музыканта, который вдруг выдал следующие слова.

– Я поверил, что Бог иногда отправляется погостить в мире людей, посмотреть, как мы распоряжаемся тем, что он даровал каждому из нас. Мне даже кажется, я встретился с ним. И я испытал чудовищный стыд, потому что мир погряз во лжи. Люди создают себе идолов из тех, кто всего лишь старается быть хорошим клоуном. Идолопоклонство – тяжкий грех, и расплата ха него неизбежна. Но клоуны должны первыми гореть в аду.

В этот момент зашедший в его комнату хмурый Владимир сообщил:

– Ну вот, появились и не совсем хорошие новости. А может быть, и совсем не хорошие.

– Какие?

– Телевизор включи, сейчас и узнаем. Мой знакомый, ну тот, который на телевидении работает, позвонил. Сказал, что мельком слышал: верстается про нас сюжетик для вечерних новостей, – Владимир назвал телеканал.

– Ого, это не мелочь пузато-кабельная!

Антон включил единственный в их доме маленький висевший обычно без дела на стене телевизор. В конце анонса тем выпуска промелькнуло что-то о циничности современных сект.

– Это что, нас под это подгрести хотят, что ли? Наверное, скажут, самая маленькая секта, – пробормотал Антон, пока шли прочие сюжеты. – Живут в домике два человечка, один кашу варит да записки пишет, другой с прохожими за жизнь толкует… Ну, ты еще ночуешь время от времени. И все! Рассказали бы, как мне тут по ночам страшно, когда сосны от ветра скрипят. Так и думаешь: ползет тать в нощи, хотит нас украсть. А что? Все, с завтрашнего дня нанимаем парочку ночных охранников.

– Не смешно, – напряженно прервал его Владимир. – Ничего хорошего нам это не сулит.

– Ну почему, может, нас приведут как хороший пример, типа все бы такими были…

– Снять хороший пример приехали бы открыто, дали бы самим пару слов о себе сказать. За спиной хорошее просто так говорят только о покойниках.

Антон опять вспомнил пугавшее его старорусское изречение и замолчал.

Сюжет, который коснулся их, был не таким уж и коротким. Прошла статистика о числе существующих сейчас в России сект, о том, сколько потерявшихся в них людей лишились квартир и семей. Дальше в доказательство циничности основателей многих сект пошли примеры того, как эти секты возникли. Вот недруг молодости какого-то из предводителей сектантов со смехом рассказывал на камеру:

– Да это было сначала как прикол! Он на педагогической практике в институте отправился на пару месяцев работать в какую-то глухую лесную деревню, где в классе-то было меньше десятка учеников. К уроку не приготовится, придет в класс, не зная, как новую тему рассказывать, и давай ребятишкам нести всякую лабуду про необъяснимые чудеса да тайны природы. Те рты и разинут. В общем, отработал так, что педпрактику ему еле зачли на троечку. Но после педпрактики заскучал, привык, чтобы ему в рот оболтусы смотрели. Попробовал даже музыкантом стать: давай песни сочинять под гитару, чтобы в кумиры выбиться. Слушать их можно было только сильно пьяным в минуты великой скорби… Однажды его сильно осмеяли, он вышел на балкон покурить с досады, вдруг смотрит: бегут по улице кришнаиты или как их там. Голова бритая, балахон белый, бегут и смеются от счастья, богов каких-то индийских песнями славят… Тогда, в начале девяностых, народ все ждал, что сейчас вдруг какие-то чудесные истины для него откроются, и сильно падок был на всякие такие новшества, чужие идеи да пророков. И на таких бегунов спокойно смотрели как на просветленных. Вот Серега и выскакивает с балкона довольный, как Архимед из ванны, «Эврика!» кричит. Мы выглянули на убегающих лысых пацанов в балахонах, ничего сначала и не поняли. А он тут же засел в библиотеке, литературой про всякие чудеса природы, пророчества и совпадения обложился, обряды придумал, идею развил. Через полгода уже на собрания его секты собиралось человек под сотню…

Далее шла еще подобная история про отцов-основателей другой секты, про стервозную женщину, однажды утром заявившую, что после оплеухи пьяного мужа в нее ночью вселилась Богоматерь, чтобы заступиться за всех обиженных… Потом, пока шли кадры какого-то массового обрядового сумасшествия, голос за кадром стал подводить к логическому завершению:

– Конечно, когда секта достигает своего расцвета, ее создателей трудно заподозрить в цинизме по отношении к своему делу – они настолько входят в роль. Но бывает и иначе. Вот другие вербовщики умов, которым вполне удается играть роль современного мессии и его апостола. Приехали покорять Москву из дальней провинции они только в этом году, но дело уже спорится.

Первые кадры были в какой-то степени даже величественными: старый храм среди сосен, поднимающиеся к нему по склону люди, обступившая Игоря толпа у террасы домика… Потом вся величественность рухнула при виде крупного плана лица какой-то старой и сильно некрасивой женщины: губы ее дрожали, словно ей, безвинной, зачитывали смертный приговор.

– Да эта тетка вообще у нас не бывала! – вскрикнул Антон. – Прилепили картинку, чтобы народ поморщился!

– Но вот приверженцы нового мессии расходятся… – ответил ему голос за кадром.

Картинка сменилась менее четкими кадрами с титрами «съемка скрытой камерой», в почти ночной темноте на освещенной террасе сидели Антон и Игорь. Камера, как видно, была прикреплена к какому-то дереву, а звукозаписывающий микрофон поставлен где-то на террасе. Для убедительности шло текстовое сопровождение сказанного.

– Ты бы, ваша светлость, попробовал епитимью на них налагать! – говорил в кадре Антон, устало мешая что-то на сковородке в очаге. – Все равно ж не безгрешные к нам стопы направляют. Большинство, наверно, и денежку нам не отправит, чтобы я тут не собачатинку жарил. Вот грех так грех! А благодати нашей хлебают тут немерено, дармоеды! Все, с завтрашнего дня надо график ввести: каждого, кто заявился, ловим, садим, ты его пять минут зело подвергаешь увещеванию, потом он у меня индульгенцию покупает – и свободен, нечего толпиться. Народу если много – можно сразу ко мне…

Выпуск закончился. Антон замер с разинутым ртом, Владимир чего-то напряженно соображал.

– Ну вот, специально осмеяли напоследок, как самых убогих. Дескать,