Сказка - Кинг Стивен

Это было неточно (мой отец любил находить такие «слова-крючки», как он их называл, в телерекламе всяких чудо-лекарств), и я понимал, что Дора не может накормить и напоить всех беженцев, проходящих мимо ее коттеджа. Но я подумал, что, когда она увидит состояние женщины и тот жуткий сверток, который она несет, она будет достаточно растрогана, чтобы помочь этим троим. Тем временем мужчина в сандалиях посмотрел на маленький кусочек кожи и спросил, для чего он нужен.

— За домом той женщины, о которой я говорю, есть магазин, где вы сможете получить за это пару туфель.

— А здесь кто-нибудь хоронит? — спросил человек в сапогах. — Мне нужно похоронить моего сына.

— Не знаю. Я не местный. Спросите у хозяйки красного башмака или на ферме гусиной хозяйки дальше. Мадам, я сожалею о вашей потере.

— Он был хорошим мальчиком, — сказала она, глядя на мертвого ребенка. — Мой Тэм был хорошим мальчиком. Он был прекрасным, когда родился, румяным, как рассвет, но потом на него пала седина. Идите своей дорогой, сэр, а мы пойдем своей.

— Подождите минуту. Пожалуйста, — я открыл свой рюкзак, порылся в нем и нашел две банки сардин «Король Оскар». Протянул им, но они в испуге отстранились. — Нет, все в порядке. Это еда. Сардины. Такие маленькие рыбки. Надо дернуть за кольцо сверху, чтобы достать их, видите? — я постучал по банке.

Двое мужчин посмотрели друг на друга, потом покачали головами. Похоже, они не хотели иметь ничего общего с консервными банками, а женщина вообще плохо понимала, что происходит вокруг.

— Нам нужно спешить дальше, — сказал тот, что в сандалиях. — Что касается тебя, юноша, то ты идешь не в ту сторону.

— Это путь, которым я должен идти, — ответил я.

Он посмотрел мне прямо в глаза и сказал:

— Этот путь — смерть.

Они пошли дальше по Городской дороге, поднимая пыль, женщина несла свою ужасную ношу. Почему один из мужчин не забрал у нее ребенка? Я был всего лишь подростком, но думал, что знаю ответ на этот вопрос. Он принадлежал ей, ее Тэм, и она должна была нести его тело столько, сколько сможет.

3

Думая об этой встрече, я чувствовал себя болваном из-за того, что не предложил им оставшееся печенье, и эгоистом, потому что оставил себе тележку. Так было до тех пор, пока Радар не начала отставать.

Я был слишком погружен в свои мысли, чтобы заметить, когда это произошло, и вы можете удивиться (или нет), узнав, что эти мысли имели мало общего с мрачными прощальными словами человека в сандалиях. Мысль о том, что я могу погибнуть, отправившись в город, не стала для меня большой неожиданностью; мистер Боудич, Дора и Лия каждый по-своему ясно дали это понять. Но в юности легко поверить, что ты будешь исключением — тем, кто победит и получит лавры. В конце концов, кто забил победный тачдаун в Индюшачьем кубке? Кто разоружил Кристофера Полли? Я был как раз в том возрасте, когда верят, что быстрая реакция и разумная осторожность могут преодолеть большинство препятствий.

Я думал о языке, на котором мы говорили. То, что я услышал, было не совсем современным американским английским, но и не старинным — никаких «о ты», «ужель» и «соблаговолите». Не было это и британским английским из фэнтези на экране IMAX, где все эти хоббиты, эльфы и чародеи говорят как члены парламента. Это был тот английский, который можно прочитать в слегка модернизированной сказке.

И я тоже говорил на нем.

Я сказал, что не могу отдать им свою тележку, потому что мне предстоит долгий путь, а моя собака стара. Если бы я разговаривал с кем-нибудь из Сентри, я бы сказал, что мне далеко идти. Я говорил о «вывеске красного башмака» вместо того, чтобы сказать, что перед домиком висит башмак. И я назвал беременную женщину не «мэм», как сделал бы в моем родном городе, а «мадам», и это прозвучало в моих устах совершенно нормально. Я снова подумал о воронке, заполняющейся звездами. О том, что теперь я одна из тех звезд.

Подумал, что становлюсь частью этой истории.

Я поискал взглядом Радар, но не увидел ее, что неприятно удивило меня. Опустив ручки тележки на дорогу, я оглянулся. Она хромала в двадцати ярдах позади, так быстро, как только могла, со свисающим из уголка пасти языком.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

— Господи, девочка, прости меня!

Я отнес ее к тележке, убедившись, что мои руки переплетены под ее животом и держатся подальше от ее больных задних лап. Снова дал ей воды из чашки, наклонив ее так, чтобы она могла пить, сколько захочет, потом почесал за ушами.

— Почему ты ничего не сказала?

Но нет — эта сказка была другой.

4

Мы шли дальше, с холма в долину, с долины на холм. Навстречу попадалось все больше беженцев. Некоторые нас сторонились, но двое мужчин, шедших вместе, подошли и встали на цыпочки, чтобы заглянуть в тележку и посмотреть, что там. Радар зарычала на них, но, учитывая ее клокастую шерсть и седую морду, сомневаюсь, что они сильно испугались. Револьвер на моем бедре пугал их куда больше. У них была обувь, поэтому я не стал отдавать им последний жетон. Не думаю, что предложил бы им остановиться у Доры, даже если бы они были босиком. И я не дал им никакой еды. По пути были поля, на которых они могли бы найти съестное, если как следует проголодаются.

— Если ты идешь в Прибрежье, парень, то поворачивай назад. Серость пришла и туда.

— Спасибо за…, — слово «информация» не выговаривалось. — Спасибо, что сказал, — я взялся за ручки тележки, но не спускал с них глаз, чтобы убедиться, что они не нападут сзади.

Около полудня мы дошли до болота, которое залило дорогу жидкой грязью. Я напряг спину и приналег на ручки тележки, пока это место не осталось позади. Тележка с Радар на борту была не намного тяжелее, чем без нее, и это сказало мне больше, чем я хотел знать.

Как только мы снова очутились на сухой земле, я затормозил в тени чего-то похожего на большой дуб в Кавана-парке. В одном из свертков, которые упаковала Дора, оказалась жареная крольчатина, и я поделился ею с Радар — точнее, попытался это сделать. Она кое-как сжевала два куска, а третий уронила между передними лапами и посмотрела на меня извиняющимся взглядом. Даже в тени я мог видеть, что ее глаза снова начали слезиться. Мне пришло в голову, что она заразилась тем, что было вокруг — серостью, — но я отверг эту идею. Это была просто старость, вот и всё. Трудно было сказать, сколько времени у нее осталось, но я думал, что немного.

Пока мы ели, дорогу перебежали еще несколько кроликов громадного размера. Пара сверчков, примерно вдвое больше тех, к которым я привык, проворно проскакали неподалеку на задних лапках. Я был поражен тем, как высоко они прыгают. Ястреб — обычного размера — спикировал вниз и попытался схватить одного из них, но сверчок увернулся и скрылся в траве, окаймлявшей лес. Радар с интересом наблюдала за этим парадом дикой природы, но не поднималась на ноги, не говоря уже о том, чтобы броситься в погоню.

Я отпил немного чая, который был сладким и вкусным. Мне пришлось остановиться после нескольких глотков — Бог знает, когда я смогу пополнить запасы.

— Поехали, девочка. Хочу поскорее попасть к дядюшке. Мысль о том, чтобы разбить лагерь рядом с этими лесами, не приводит меня в восторг.

Я посадил ее в тележку и остановился, увидев буквы АБ, написанные на дубе выцветшей красной краской. Знание того, что мистер Боудич был здесь до меня, заставило меня почувствовать себя лучше. Как будто он не совсем исчез.

5

Была уже середина дня. День выдался достаточно теплым, чтобы я хорошенько вспотел. Некоторое время мы не видели никаких беженцев, но когда достигли возвышения — длинного, но слишком пологого, чтобы его можно было назвать холмом, — я услышал позади себя какие-то звуки. Радар подошла к передней части тележки и села, положив лапы на край и подняв уши. Остановившись, я услышал впереди то, что могло быть слабым пыхтящим смехом. Я снова двинулся вперед, но недалеко от гребня снова остановился, прислушиваясь.