Тибетское пророчество - Мэйдлин Брент

До меня доносится медленное пение речитативом, каким принято петь мантры. Слоги начинают меняться: "Тамо-ныйта-ли…мощ-ныта-лисс-манта… сма-нта-лисо… мощный талисман".

Это сочный и красивый голос Вернона Куэйла.

Я испугалась и проснулась. Сердце бешено колотилось. Опершись о локоть, я попыталась припомнить, что он сказал в тот день, когда я уезжала из "Приюта кречета"?

Медальон. Он буквально съежился, когда взял его в руки, и вел себя очень странно, напомнив мне чем-то Рильда, верховного ламу. Он задавал мне вопросы, а под конец сказал: "Мощный талисман". И что-то еще. Но что? Когда я попросила прощения, он произнес: "Не сомневаюсь, вы припомните, что Я сказал, когда придет время". Но что же? Что?

Я сидела в постели, стиснув кулаки и прижав их к вискам, во мне росло ощущение, что в его словах было что-то важное именно сейчас. И наконец я вспомнила. "Мощный талисман. Когда вы захотите найти кого-то, кто потерялся, вы можете прийти с ним ко мне".

ГЛАВА 12

Я не уснула до самой зари, в голове у меня была сумятица. Каким образом Вернон Куэйл поможет мне найти того, "кто потерялся", если речь идет о Мистере? Только легковерный дурак может в такое поверить. Но, впрочем, только легковерный дурак может поверить и в то, что прорицательница в Галдонге смогла предсказать появление чужестранного демона, ищущего Сембура, или в то, что Рильд смог поведать мне о женщине в красном, которая станет моим другом, и о Серебряном Человеке, который станет моим врагом.

Я давным-давно считала Англию родной страной и давным-давно усвоила ее традиции, обычаи и образ мысли, воспитанный во мне мистером Лэмбертом и Элинор. Я считала свою прошлую жизнь в Смон Тьанге весьма примитивной, невзирая на все попытки Сембура привнести в нее английские черты. И тем не менее я знала, что среди Ло-бас и среди жителей страны Бод на севере есть немало людей, обладающих способностями, которые, по-видимому, утрачены или отброшены в нашем более цивилизованном мире. Лишь с появлением Вернона Куэйла мне порой вновь приходило в голову, что в нашем западном мире немногие, очень немногие знают древние тайны, понимают их и могут прибегать к силам, в которые мы больше не верим.

В четыре часа дня, облачившись в лучшее платье и взяв коляску мистера Стэффорда, я приехала в "Приют кречета" и вручила одну из недавно изготовленных своих визиток Торпу, угрюмому типу, которого наняли вместо Мэйза. Торп вернулся меньше чем через минуту и проводил меня в знакомую гостиную. Вернон Куэйл встал с кресла и поприветствовал меня кивком головы.

– Итак, вы вспомнили, – проговорил он.

Хотя я намеревалась оставаться холодной и сдержанной, первые же слова вышибли меня из колеи.

– Неужели вы ждали меня, мистер Куэйл?

Его губы пошевелились, что, как я уже знала, означало улыбку.

– Вообще говоря, да. Вас посещали Гэскуины. Они ищут пропавшего сына, человека, который вывез вас из Смон Тьанга. Вполне логично было предположить, что для вас настало время вспомнить то, что я вам сказал.

– Откуда вы знаете про сэра Чарлза и леди Гэскуин? – удивилась я.

– В этом нет никакой загадки. Майор Эллиот за ужином разговаривал с миссис Эллиот. Слуги, подававшие им за едой, болтают со слугами из других домов, а Торп пересказывает мне.

– О!

– Вы пришли, чтобы просить меня найти Адама Гэскуина?

– Да.

Мой ответ прозвучал так резко, как только может прозвучать одно слово. Между мной и Верноном Куэйлом не было никакой церемонной любезности. Я пришла не умолять его. Он поступит так, как сочтет нужным, как ему будет угодно, и самые большие сомнения, которые я испытывала в связи с приходом сюда, объяснялись именно этим. Почему Вернону Куэйлу вдруг будет угодно найти Мистера?

– Прекрасно, давайте попытаемся, – согласился он. – Я в это особенно не вникал. Существует вероятность, что Адам Гэскуин мертв, но установить данный факт можно будет очень быстро. Если он жив, задача делается сложнее, ибо мир велик. Впрочем, возможно, нам повезет. Я полагаю, что он жив, ибо знаю, что должно произойти в будущем, и практически уверен, что подобные события могут случиться лишь при его участии. Будьте любезны, пройдите в "Круглую комнату".

Я поднималась по лестнице впереди него, нервы мои были напряжены до предела. Я пыталась сообразить, где находится Элинор и нужно ли мне с ней встречаться, и одновременно старалась расшифровать сказанное Верноном Куэйлом. Мы уже подошли к "Круглой комнате", и со словами «Позвольте» он обогнал меня, чтобы отпереть дверь.

Комната была залита светом, и первое впечатление от нее было приятным. Лишь когда глаз схватывал присутствующие в каждом предмете мелкие искажения, уродство прорывалось наружу, и в комнате сразу делалось как бы холоднее. Вернон Куэйл указал мне на стул, где я однажды уже сидела, и направился к длинному изогнутому стеллажу. Там на полке стояло множество маленьких закупоренных бутылок из прозрачного стекла. Все они были каплевидной формы, но вместе с тем немного кривые. На каждой была этикетка с черным иероглифом или буквой неизвестного мне алфавита.

Вернон Куэйл взял несколько бутылочек и широкими щипцами достал из каждой толику содержимого – какого-то порошкообразного вещества. Он смешал все в ступке из черного мрамора. Смеси из десяти бутылочек было едва ли достаточно, чтобы закрыть монету в один шиллинг. Он принялся растирать ее пестиком, добиваясь совсем уж тончайшего измельчения. Я почувствовала необходимость заговорить, чтобы снять напряжение. Я сказала первое, что пришло мне в голову:

– Позвольте узнать, что находится в тех бутылках, мистер Куэйл.

– Препараты из трав, растений, насекомых, животных, – равнодушно ответил он, – Чудесные вещи. Бесценные вещи. Вещи, в которых присутствует внутренняя сила или которые приобрели ее.

– О! А выглядят они как обычный порошок.

– Порошок… Пепел… Сила, что была недейственной, пробуждается, если вещество измельчено или сожжено, короче говоря, подвергнуто уничтожению должным образом.

– Уничтожению? Но зачем?

Он прекратил растирать смесь пестиком и насыпал маленькую щепотку сероватого порошка на небольшую пластинку из стекла.

– Нет смысла отвечать на ваши вопросы, – сказал он, – поскольку у вас все равно нет знания, необходимого для того, чтобы что-либо понять.

– Прошу извинить мое невежество. Могу ли я узнать, что вы собираетесь делать?

Он тщательно мыл руки в маленькой раковине, и в устремленном на меня взгляде пепельно-серых глаз я увидела откровенное презрение.

– Я предлагаю вам умерить и свое любопытство, и свои страхи. Не думаете же вы в самом деле, что я собираюсь вызывать каких-нибудь духов из неведомых глубин? Что за чушь!