Гонщики кампуса - К. С. Килл

спрашиваю я, роясь в ящике. – Ах! Отлично, вот они.

– А мне что делать?

Я даю ему указания, и очень скоро плохое настроение, которое преследует меня последние несколько дней, улетучивается. Мы болтаем, я радуюсь, обсуждая с ним всякие глупые темы. Мы ссоримся из-за начинки для пиццы. Когда он думает, что выиграл и отворачивается, я добавляю к ингредиентам то, что мне надо. Это очень здорово.

– Как-то она все-таки странно выглядит, – размышляет он, разглядывая наш будущий шедевр.

– Ты заговоришь по-другому, как только попробуешь! – Я потираю руки, наклоняясь к духовке.

– Посмотри, сколько ерунды на одной пицце. Нужно сообщить в общество защитников пиццерии.

– Хватит ворчать! Ты должен гордиться собой, хотя я бы нарезала лук более мелко…

– Ну вот, опять! Ты вообще хотела добавить ананас. Ананас, блин! Так что не оскорбляй мой лук.

Я смеюсь, от того, как он это сказал, и он тоже смеется. Он ставит две тарелки на журнальный столик, я убираюсь после готовки. Пока он режет пиццу, я наливаю нам выпить. Я все еще на кухне, Лейн садится на диван, и мое вновь обретенное хорошее настроение исчезает, когда я понимаю, что все это скоро закончится. Мне придется забыть о времени, проведенном на этом диване, не считая остального…

– Так аппетитно пахнет! – радуюсь я, устраиваясь рядом с Лейном.

Я беру себе кусок, а второй торжественно протягиваю ему.

– Попробуй, Лейн. И не вздумай сказать, что это невкусно.

Он смотрит с подозрением, потом откусывает большой кусок прямо у меня из рук.

– Ну как? – Я с нетерпением жду ответа.

Он жует медленно, специально растягивая время.

– Ну же! – Я сажусь на колени, придвигаясь поближе.

– Вкусно…

– Давай еще…

Он снова откусывает и продолжает медленно пережевывать.

– Лейн, ну же!

Он собирается откусить в третий раз, но не успевает даже открыть рот, как я прижимаю кусок к его лицу, хорошенько надавливая.

– Какого ч…

Я смеюсь, видя, как он пытается вытереть томатный соус с глаз.

– Ах так?

Я делаю каменное лицо. Затем испуганно слежу за его взглядом, направленным на пиццу, оставшуюся на журнальном столике. Он хватает меня за шею, прижимает голову к своему бедру и накрывает толстым слоем сыра-лука-ананаса. Я даже не сопротивляюсь и лежу неподвижно, радуясь возможности скрыть свою дрожь под этой аппетитной массой.

– Лоис?

Он со смехом снимает с моего лица съедобную «маску красоты». Осторожно вынимает из моих ресниц кусочек лука. Я чувствую, как в моем животе начинает просыпаться желание.

– Ненавижу. Тебя, – говорю я, делая вдох перед каждым словом.

На самом деле, все наоборот. И от этого мне очень больно.

Лейн наклоняется ко мне, и я на секунду задерживаю дыхание. Но он просто берет со столика салфетку. Вот дурак! Я вырываю ее и быстро вытираюсь. Я могла бы уже подняться, но позволяю своей голове еще немного полежать на его бедрах. Как будто так все и задумано. Потому что завтра все закончится. В качестве перемирия он дает мне новый кусок и отклоняет голову назад.

– Все-таки уютный этот диван, – загадочно произносит он, уставившись в потолок.

– Да. Но это не настоящая кровать…

– И главное, все под рукой. – Он указывает на столик.

– Как тумбочка.

– А что, если твои соседки храпят?

– Я жила рядом с комнатой деда, Лейн. У меня иммунитет.

Он медленно кивает. Разговор очень странный. Думаю, он хочет услышать от меня, какая паршивая комната досталась мне в общежитии, но я не осмеливаюсь этого сказать. Я не могу признаться, что, если бы он позволил, я бы осталась здесь с ним. Боюсь, потому что это подтвердит, что мои чувства к нему сильнее, чем я предполагала.

– О чем ты думаешь? – шепчу я, чтобы отвлечь его от размышлений.

Он опускает голову и смотрит мне в глаза. Глядя на него, я понимаю, что он уже не имеет ничего общего с тем Лейном, которого я встретила несколько месяцев назад. А может это я изменилась. Он молчит. Меня поражает его способность постоянно часами копаться в собственных мыслях. Возможно, я просто не обращала внимания на других, когда была с Кирком, или никто никогда не интересовал меня в этом плане. Не пойму почему, но я не могу оторвать глаз от его сосредоточенного лица. Я больше на в силах чувствовать себя застрявшей в дверях его разума. Хуже того, я хочу, чтобы он это сказал. Мне нужно, чтобы он сказал. Предложи мне остаться, Лейн. Умоляю.

– У тебя в носу сыр.

Хм, я совсем не это надеялась услышать.

Я иду в ванную, чтобы умыться. Стоя перед зеркалом и тяжело дыша, я разглядываю себя. Что со мной происходит? Что изменилось? В какой момент мои чувства к Кирку перенеслись на Лейна? Я вспоминаю, как он целовал меня, ласкал, изучал… Воспоминания настолько яркие, что у меня до сих пор кружится голова. Что это значит для него? У меня была сотня возможностей задать ему этот вопрос, но я не могу. Да и он ничего об этом не говорит. Он первый это начал, а теперь каждый день делает вид, что ничего не происходит. Лейн не грубиян, я видела, как он ведет себя с девушками. Почему со мной все по-другому? Если бы он хотел большего, он бы мне это ясно сказал. Еще эта свободная комната, которую он мог бы предложить мне миллион раз, если бы действительно захотел, чтобы я осталась здесь. С ним. Покинуть это место будет, по крайней мере, полезно, чтобы прояснить весь этот беспорядок.

Я заставляю себя вернуться в гостиную. Это мой последний вечер здесь, надо перестать страдать и просто наслаждаться.

– Хочешь посмотреть фильм? – предлагаю я, садясь на диван.

Мой голос звучит чересчур резко, но, по-моему, я справляюсь с ролью. Продолжим играть эту маленькую комедию.

– Я не обратила внимания, в моей будущей комнате есть телевизор?

– Нет. – Он адресует мне многозначительный взгляд.

– У меня есть ноут, я справлюсь. Все будет прекрасно.

Говоря это, я осторожно поглядываю на него.

– Угу.

Он забирает пульт и надолго замолкает. Но я отчетливо вижу, что он даже не следит за происходящим на экране.

– Ку-ку? – взмахиваю я ладонью перед его носом. – Ты только что прощелкал двести каналов…

– Выбирай, что хочешь, – небрежно роняет он, бросая мне пульт.

Я наблюдаю, как он приземляется мне на колени. Плевать на телевизор, но я хочу пойти на живой концерт одной группы, которую мы оба любим. Я забиваюсь в противоположный угол дивана, кончики моих пальцев достают до его бедра.

– Ты можешь вытянуть ноги, –