Восточный деспотизм. Сравнительное исследование тотальной власти - Карл Август Виттфогель

class="p1">И это было совсем не случайно. Канал, вырытый в 656 году, люди назвали «безумным», а критики сравнивали его с никому не нужной горой, созданной в это же время (Ни-хонги. Хроники Японии с древнейших времен до 697 года).

Более того, законы гласили, что всеобщая государственная рабочая служба требует меньше дней работы на барщине, чем законы императора. А статьи, в которых говорилось о том, что эти работы можно заменить уплатой налога, свидетельствовали о том, что японское правительство было больше заинтересовано в деньгах, чем в рабочих руках (Ни-хонги).

Передача земель свободных от налога во владение важным чиновникам была, вероятно, самой главной уступкой правительства, проводившего реформы. За новым бюрократическим фасадом шло жестокое сражение за расширение и консолидацию земель, освобожденных от налога. И представители центробежных сил оказались такими удачливыми, что официальные получатели их дара в конце концов утвердили свое положение в качестве наследственных землевладельцев, которые, подобно своим коллегам из Европы, ввели систему единственного наследника земельных владений.

После того как способ передачи наследства изменился, прекратились и переписи населения, и все попытки возродить их ни к чему не привели (Такекоиш Й. Экономические аспекты истории цивилизации в Японии). Всеобщее налогообложение постигла та же участь. Невзирая на то что в Японии сохранилось много элементов китайской культуры, децентрализованное, основанное на владении собственностью общество Японии Средних веков больше напоминало феодальные порядки далекой Европы, чем гидравлические образцы соседнего Китая. Поэты феодальной Японии, подобно своим собратьям в феодальной Европе, прославляли героические подвиги отдельных воинов или воинских групп. Но свободные агломераты средневековых японских войск не стимулировали развитие тактического или стратегического мышления. Японские авторы того периода цитировали китайских военачальников вроде Сунь-Цзы, но феодальная Япония, как и феодальная Европа, не смогла развить военное искусство[40].

До 1543 года японские армии состояли из небольших независимых отрядов солдат, которые сражались как отдельные соединения, а не как единицы тактического формирования.

Абсолютистская концентрация правительственной власти, которая произошла в период правления династии Токугава (1603–1867), тоже сильно напоминала западный абсолютизм, как в экономической сфере (медленный рост коммерческого и промышленного капитализма), так и в его политических ограничениях. Именно в этот период – в 1726 году – была проведена первая относительно точная перепись населения. Тогда же была создана сеть дорог, и правительство, подобно нескольким выдающимся феодальным лордам, велело выкопать несколько каналов в нескольких областях, где в них ощущалась большая нужда.

Но несмотря на эти и другие достижения, которые, за исключением ирригационных работ, нашли себе выдающиеся параллели в абсолютистской Европе, режим абсолютной власти в Японии оказался недостаточно сильным, чтобы распространить свою налоговую власть на территорию всей империи. Из всего национального дохода в двадцать восемь – двадцать девять миллионов коку представители верховной власти – сёгуны Токугавы и его двор – получали всего лишь около восьми миллионов коку, а остальные двадцать миллионов оставались в руках их крупных феодальных вассалов. Японский абсолютизм резко ограничил власть феодальных лордов, но до 1867 года так и не смог от них избавиться.

Однако, подчеркивая сходство между традиционным японским обществом и постфеодальным Западом, нужно быть очень осторожным, чтобы картина не стала слишком упрощенной. Восточное качество многих японских институтов и идей не вызывает сомнений. На низшем и местном уровне японское ирригационное сельское хозяйство требовало квазигидравлической координации и субординации; а требование беспрекословного подчинения со стороны феодальных господ могло, по крайней мере частично, отражать подобные квазигидравлические отношения. Еще до начала периода Токугавы в стране, в зачаточном состоянии, уже могла существовать почтовая служба (Хонъо Э. Социальная и экономическая история Японии), а символ тотального подчинения, падение ниц, просуществовал до наших дней[41].

Члены правящей группы, хотя и обладавшие сильным военным духом, продолжали мыслить в терминах конфуцианства, слегка приспособленного к современности, и, хотя они изобрели упрощенные фонетические знаки, продолжали с искренней гордостью пользоваться китайскими иероглифами, которые, как и конфуцианская идея джентльмена-бюрократа, больше подходили гражданским ученым официальным лицам, чем воинственным рыцарям-самураям.

А теперь подведем итоги: традиционная Япония была не просто западным феодализмом с мокрыми ногами. Хотя дальневосточное островное общество породило настоящий феодальный порядок, основанный на собственности, его многочисленные и очень ценимые элементы китайской политики и мысли показывают, что субмаргинальным способом оно было связано с институтскими образцами гидравлического мира.

Киевская Русь до монгольского нашествия

Русское общество, существовавшее до завоевания его монголами (1237–1240), представляло собой иной и не менее поучительный аспект гидравлической приграничной зоны. В докиевской и Киевской Руси экономика включала в себя животноводство[42], но ее главной отраслью было земледелие, дождевое земледелие (Вернадский Г.В. Древняя Русь).

В условиях преимущественно натурального хозяйства это земледелие привело к появлению земельной аристократии, которая подчинялась территориальным князьям, но обладала большой свободой. (Этот факт был установлен Павло-Сильванским.) Ниже этого слоя общества находился класс свободных земледельцев, еще ниже были холопы, чье положение напоминало положение рабов (Струве П. Россия). Свободные земледельцы могли относительно легко менять хозяев, а граждане пользовались еще большей свободой.

Их совет, носивший название «вече», мог предпринимать независимые политические действия не только в великой северной Новгородской республике, но и во Владимире и даже в Киеве.

Еще до создания Киевского государства (ок. 880) решения вече могли проводить в жизнь, даже без вмешательства князя, главы сельских и городских сообществ, которые в России назывались «миром», и даже в те времена, когда столицей был Киев (880—1169), правительство еще не было абсолютным, как и в любом феодальном государстве Запада. С точки зрения государственных институтов Киевская Русь принадлежала к протофеодальному и феодальному миру Европы.

Киевская Русь входила в состав этого мира, но ее особенности требуют специального изучения. Как и всякое гидравлическое общество, феодальное имеет институционные границы; и славянские племена в течение нескольких веков, и в особенности после 880 года, находились под властью варягов (Повесть временных лет), которые пришли на Русь с северной приграничной зоны – Скандинавии. Но хотя князь Рюрик однажды получил от императора франков феод, он не стал навязывать восточным славянам западноевропейскую систему землевладения (Вернадский Г.В. Древняя Русь), не стали делать этого и его преемники. Русские дворяне и члены княжеской дружины не заключали с князем никакого контракта. Право переходить от одного князя к другому говорит о независимости русских дружинников, которая в западном мире была скорее исключением, чем правилом. С другой стороны, правители князя в других территориальных княжествах получали содержание не от государя, как это было в большинстве феодальных стран, а из общего налога, таможенных пошлин и штрафов, к которым приговаривал преступников суд (Вернадский Г.В. Древняя Русь).

Киевская Русь напоминала феодальное