Черный торт - Шармейн Уилкерсон

неизменным за прошедшие годы.

Здесь ее мать хранила огрызки карандашей, заляпанные пастой шариковые ручки, дармовые блокноты из аптеки и службы по устранению засоров, разноцветные канцелярские кнопки и много другого ненужного хлама.

Мама, бывало, вытащит что-нибудь из этого ящика и спросит: «Что это такое?» И Бенни, прищурившись, рассматривает непонятный предмет, поворачивая его так и этак, поднося поближе к глазам и пытаясь угадать его назначение. Зачастую ей это удавалось. А сейчас Бенни ощупывает боковую сторону ящика. Вот она, там, где лежала всегда, – сложенная страничка из блокнота, на которой мать записала рецепт своего черного торта.

Бенни разворачивает страничку и водит пальцем по перечню ингредиентов: «Ром, сахар, ваниль». И подходящие глаголы: «Добавить… растереть… смешать». И только сейчас до Бенни доходит, что в рецепте совсем нет цифр, не указаны вес или объем. Постойте, так было всегда? Это запись из детства, она в этом уверена. Сейчас Бенни понимает, что рецепт матери был скорее не четкой инструкцией, а наметками для выполнения процесса.

Бенни училась у матери, наблюдая за ее работой, близко общаясь с ней, доверительно разговаривая. И если она чему-то и научилась, так это полагаться на собственную интуицию.

Байрон

Звонит телефон Байрона. Это Линетт. Все-таки она не приехала на поминальную службу. В голову сразу лезут мысли о том, что случилось с Бенни несколько лет назад и по какой причине она не явилась на похороны отца. Байрон не может смириться с фактом, что они с матерью не имели ни малейшего представления о проблемах Бенни. Невозможно предугадать, какие испытания выпадут на долю человека.

Байрон отвечает на вызов. Линетт рыдает в трубку. Он с трудом ее понимает.

– Что-что? – спрашивает он.

– Разбили заднюю фару, Байрон… – всхлипывает Линетт. – Джексон просто пытался достать свой бумажник с правами, а полицейский направил на нас пистолет. Я думала, нам крышка.

– Джексон? Господи, он в порядке?

Джексон, племянник Линетт. Отличный парень. Байрон гордился тем, что Джексон сам прокладывает себе дорогу в профессиональный мир. Молодой ученый, добившийся первых успехов; молодой афроамериканец, перед которым должны открыться все двери.

– Понимаешь, он просто хотел отвезти меня к врачу.

– К врачу? Ты что – заболела? Что случилось?

– Нет, Байрон, я не заболела. Просто мне немного нездоровилось. Позже объясню. Мы надеялись попасть на похороны твоей мамы, но Джексона арестовали.

– Что?!

– Я серьезно. На него надели наручники, Байрон. И за что? Мы этого не знаем, потому что в конце концов его отпустили. Никаких обвинений, но это было ужасно. Мы сидели в машине, и было такое ощущение, будто мир вокруг замер, понимаешь? Будто одно мгновение все длилось и длилось…

Байрон слышит в трубке прерывистое дыхание. Он представляет Линетт, сидящую в машине рядом с Джексоном. А ведь могло случиться что угодно. Он старается не думать об этом, хотя на самом деле что-то могло пойти не так… Но разве избавишься от тревоги? Это все равно что пытаться изменить цвет кожи.

– Понимаю, Линетт. Понимаю. Ты справишься?

– Думаю, да, спасибо, Байрон, – отвечает Линетт, но ее голос дрожит.

– Я сейчас приеду, – говорит Байрон. – Можно?

– Мм, гм, – мычит она сквозь слезы.

Завершив разговор, Байрон смотрит новости на своем ноутбуке. Видео с Джексоном стало вирусным.

Что должен делать парень, которого попросили предъявить водительские права?

Или чернокожим в Америке запрещено пользоваться руками?

Байрон хочет надеяться, что эта эпидемия жестокости, это издевательство над безоружными чернокожими людьми – всего лишь локальная вспышка, хотя и затянувшаяся, и ее можно взять под контроль. Он хочет сохранять доверие к сотрудникам правоохранительных органов, а также уважение к их рискованной работе, понимая, что каждый день они вступают на незнакомую территорию. Ему надо знать, что в случае необходимости он может снять трубку и вызвать полицию. Но гнев копится, как и обида. Чем все это может кончиться – для черных, белых, для кого угодно, – если ситуация не изменится в лучшую сторону? Что сказал бы его отец, узнай он, что в Америке в 2018 году все остается по-прежнему? У Байрона мелькает кощунственная мысль: может, оно и к лучшему, что папы уже нет и он не видит того, что происходит вокруг?

Байрон поворачивается к мистеру Митчу и Бенни.

– Посмотрите, – говорит он, показывая им фото в телефоне. – Это моя… – начинает Байрон. Он не хочет произносить слово «девушка» и стесняется сказать «бывшая». – Это племянник моей подруги в машине.

Бенни берет его смартфон, секунду смотрит на экран, потом принимается листать новости в собственном телефоне.

– Извините, мне пора, – говорит Байрон. – Я должен уйти прямо сейчас.

Протест

Большинство людей вокруг Байрона вытянули вверх руки со смартфонами и слегка покачивают ими над головой, словно совершая некий обряд. У кого-то в руках маленькие свечи, освещающие лица снизу. Байрона мутит от сладковатого запаха плавящегося воска. Байрон просто стоит в толпе, опустив руки. Он не участвует в уличных протестах, и Линетт это знает.

Байрон считает, что наилучший путь к активистской деятельности – это приобрести статус, накопить средства и оказывать влияние на властные структуры. Но Линетт говорит, что для всех людей, которым не так повезло на дороге, как Джексону, самый действенный протест – это пикетирование. «Включая нас», – кивает она. Жертвы сто́ят того, чтобы их оплакали, а после этого надо с ясной головой вернуться в мэрии, залы суда, конференц-залы и классные комнаты, чтобы поработать на благо перемен.

Джексон находится в первых рядах со своим адвокатом и с родителями. Там же – мистер Митч, он знает организаторов пикета. Похоже, мистер Митч знает всех – как в свое время отец Байрона. Перед микрофоном выступают политики, активисты и даже знаменитый актер. Наконец вперед выходит группа для исполнения песни. Линетт говорит, что Джексон не хотел привлекать к себе столько внимания, но он желает, чтобы полицейские внесли ясность в ситуацию, чтобы они признали, что обошлись с ним несправедливо. Байрон бросает взгляд на Бенни. Ее глаза закрыты, и она поет вместе с толпой.

Байрон старается думать о Джексоне, а сам неотрывно смотрит на живот Линетт, выпирающий из пальто. Линетт ничего ему не сказала, но очевидно, что она уже на большом сроке. Она не упоминала о другом мужчине. У них не было времени поговорить о чем-то другом, помимо истории с Джексоном. В том числе и о том, что случилось с Линетт. Когда через несколько часов после происшествия с полицией Байрон отвез ее домой, Линетт все еще дрожала.

«Мне надо поговорить с тобой кое о чем», –