Мой внутренний ребенок хочет убивать осознанно - Карстен Дюсс

спросил я, почти сдаваясь.

– Ни в коем случае! – Саша ухмыльнулся до ушей. – Я только хотел вкратце объяснить тебе, почему то, что происходит сейчас, политически некорректно. Но уверен, это будет прикольно.

После Сашиного объяснения чьей-то правоты или неправоты по принципу «камень, ножницы, бумага» у меня возникли легкие угрызения совести по отношению к Фрауке из-за запланированного разговора. У моего внутреннего ребенка – нет. Маленький светловолосый мальчик в кожаных штанишках все еще страдал от последствий политкорректного воспитания семидесятых годов. И он хотел избавить других детей от точно такого же опыта. И поскольку это было ясно выраженное желание моего внутреннего ребенка – поговорить с Фрауке, – и причем в нашу первую партнерскую неделю, я отодвинул в сторону свои опасения. Старому белому мужчине просто следует успокоиться. Внутренний ребенок бьет толстую женщину. И этот ребенок во мне едва мог дождаться предстоящей дискуссии.

47. Детство

У детей нет каких-то особых прав на будущее. У детей есть особое право на настоящее. Это право даже имеет особое наименование. Оно называется детством.

Йошка Брайтнер. Внутренний желанный ребенок

Мы втроем – Саша, мой внутренний ребенок и я – с нетерпением ожидали разговора с Фрауке. Может, температура в атмосфере Земли и повышается. И ледники на полюсах тают. Когда-нибудь, вероятно, моря выйдут из берегов. И все виды на планете исчезнут. Но одно абсолютно точно не произойдет: Земля не погибнет. Не в ближайшие четыре миллиарда лет. А если и погибнет, то не из-за трехлетнего ребенка и его любимого фруктового пюре.

Я от всей души желал, чтобы у моей дочки было ничем не обремененное, невинное детство. И моему желанию противостояла не близкая гибель Земли, а утверждение, будто моя дочь виновна в конце света.

Это утверждение болезненно давило на синяк, который оставил в душе моего внутреннего ребенка значок моих родителей «Твои желания не в счет».

Однако мы с моим внутренним ребенком договорились не реагировать на это давление ответным давлением на Фрауке. Нам хотелось вместо этого с любовью сжимать ее в объятиях, пока она сама не прекратит давление на нас. Во всяком случае, мы хотели создать это впечатление. Я намеревался провести разговор с Фрауке в атмосфере, в которой и мой внутренний ребенок, и Фрауке чувствовали бы себя комфортно.

В интернете я нашел новогодний пост Фрауке, который меня весьма тронул. Селфи с ней перед каким-то шведским столом, и море на заднем плане. И подпись: «Всем вам счастливого Нового года! Пусть даже меня и беспокоит будущее мира. Но на борту „Аиды“ я на несколько дней далека от всего этого. Юхху».

Сколько трагического в этой женщине! Те пожарные, которые сами поджигали дома, чтобы потом при их тушении проявить себя героями, были, по крайней мере, признаны пироманами. А бедная Фрауке даже не имела в прошлом явных симптомов какой-нибудь болезни, которую ей можно было бы приписать.

Я не хотел причинять Фрауке боль. Я хотел ей помочь.

Ради этого я попросил Сашу привести Фрауке на детсадовскую площадку. На краю ямы с мокрым песком наверняка можно было поговорить о конце света более раскрепощенно, чем в кабинете, оборудованном в соответствии с потребностями взрослых.

Саша и Фрауке подошли ко мне.

То, что Фрауке хотела стать воспитательницей, скорее всего, было связано с ее внутренним ребенком. Так Фрауке могла прожить заново, на уровне «глаза в глаза», все то, что ей воспрещалось в ее собственном детстве. Например, жить без постоянных издевок из-за ее имени[43]. Какие бы убеждения ни вколачивали в нее родители, защитное вооружение внутреннего ребенка Фрауке невозможно было не заметить. Оно состояло по большей части из питания и обильного макияжа. Наступательным же вооружением, по-видимому, была ее повышенная потребность спасать мир.

– Привет, Фрауке, я рад, что вы нашли для нас время.

Фрауке смущенно протянула мне руку. Я успокоил ее:

– Ничего сотрясающего мировые основы. Я только хотел прояснить с вами один вопрос, который возник в родительском коллективе.

– Пожалуйста, – несколько нервно сказала Фрауке. – И о чем же речь?

Мы сели рядом с песочной ямой, на угол деревянного каркаса: Саша и я с одной стороны, Фрауке – с другой.

– Вы очень вовлечены в проблемы экологии?

Похоже, Фрауке вновь почувствовала твердую почву под ногами. Она заметно расслабилась:

– Верно. Будущее нашей планеты и ее жителей для меня очень важно.

– Очень хорошо. Я, как потерпевший, очень ценю это, – похвалил я ее. – В группе «Немо» вы объясняли детям от двух до пяти лет взаимосвязь между фруктовым пюре и изменением климата, так?

– Да! – сказала Фрауке, преисполненная гордости, что ее усердие было принято к сведению. – Я считаю, что даже маленькие дети должны внести свой вклад в спасение мира.

– Достойно подражания. – Я одобрительно положил руку ей на плечо.

То, что даже дети способны вносить свой вклад в политическую идеологию, в Германии уже стало народным обычаем – если вспомнить две мировые войны, одну империю и две диктатуры.

Я попытался еще больше укрепить у Фрауке чувство собственного достоинства:

– По причине вашей увлеченности в родительский совет недавно было направлено письмо от Генеральной Ассамблеи ООН. Они хотят сделать вам предложение относительно фруктового пюре в группе «Немо». Вы свободны в ближайшую пятницу?

Саша неодобрительно посмотрел на меня. Но не стал вмешиваться. В частности, потому, что сам хотел услышать, как отреагирует Фрауке.

Фрауке помедлила, но, похоже, нимало не удивилась:

– Хм… в ближайшую пятницу? Разве у нас нет в этот день загородной поездки?

Спасать мир – дело важное, но, пожалуйста, только в рабочее время. Не на загородной прогулке. Я принял эту позицию.

– Черт. Об этом эгоисты из ООН, как всегда, не подумали. Ладно… – Я на секунду сделал вид, что должен поразмыслить. Потом указал на Сашу и себя. – Чтобы в пятницу вам не пришлось экстренно лететь в Нью-Йорк, мы, наверно, могли бы передать вам предложение Организации Объединенных Наций от их имени здесь и сейчас.

Фрауке ждала продолжения в радостном нетерпении и не заметила, как Саша, поймав мой взгляд, одними губами сформулировал вопрос: а не чокнулся ли я, часом?

И причем уже давно.

Чтобы избежать запрета фруктового пюре, мы с моим внутренним ребенком нашли прекрасный подход к решению проблемы углеродного следа. Этот подход используют почти все круизные и авиакомпании: компенсация. К примеру, путем посадки деревьев.

Вот только для компенсации вреда от фруктового пюре требовались очень уж маленькие деревья.

– Как вы отнесетесь к тому, если мы не будем запрещать фруктовое пюре в детском саду, а сверхкомпенсируем причиняемый вред?

– Что значит – сверхкомпенсируем?

– Посадка одного-единственного тюльпана в Амстердаме компенсировала бы выброс СО2 от одной упаковки фруктового пюре. И вот Организация Объединенных Наций предложила нам пойти совершенно новым путем в отношении фруктового пюре в нашем детском саду. За каждый выпитый здесь пакетик мы будем сажать даже не один, а целых два тюльпана в Амстердаме. Таким образом,