13 ведьм (сборник) - Елена Щетинина

– Заразу только не подцепить, – сказал предусмотрительный Шурик.

И они отправились на улицу – добывать средства индивидуальной защиты…

5

Фамилия Шурику досталась такая, что прозвища не надо: Непокатигроб – по паспорту, никаких шуток. Как только ни пытались звать его одноклассники: Могилой, Гробом, Жмурилой – ничего не приживалось. Любая кликуха меркла и съеживалась (спасибо предкам, всей этой длинной, уходящей в прошлое веренице Непокатигробов). С подобным паспортом и напиваться в морге необязательно, и на кладбище ты свой, и в крематории… Что касается Кощея (он же Костян, он же Константин Закатов), то ни имя его, ни тем более фамилия никакого значения не имеют, поскольку рассказ не о нем.

Образование эти двое получали в разных учебных заведениях: Шурик Непокатигроб – в Кораблестроительном (перешел на третий курс), Кощей Закатов – в Институте физкультуры им. Лесгафта (уже выпускник). Зато входили в одну спортивную команду, и об этом стоит сказать особо. Занимались они борьбой дзюдо, причем до последнего времени – всерьез: призовые места на городе, третьи на «це-эсах»[3], а Костян вообще был третьим на России. Оба – кэмээсы, кандидаты в мастера. У Шурика успехи были пожиже, вдобавок весовая категория на ступень легче. Так всегда бывает – кто-то физически сильнее, кто-то слабее.

Алкоголь – враг спорту, по крайней мере борьбе, так что в свое время за нарушение режима попадало им крепко. Плохо ли, хорошо ли, но это время ушло. С некоторых пор тренер Бассарыков списал их в недостаточно перспективные – и… прощай, драконовская дисциплина. Зато здравствуй, свобода и раздолбайство.

Так или иначе, спорт помог обоим поступить в вузы практически без конкурса.

Что-то связывало этих людей, вело их по жизни вместе. Может быть, судьба. А может, наоборот – несудьба…

Собственно, работу в больничном морге им подыскал именно тренер, без протекции на это золотое местечко не взяли бы. Работали по ночам – с десяти вечера. А выполняли, помимо санитарских обязанностей, еще и весьма специфические, помогая гримеру Эдику готовить клиентов к выходу на публику. Задания на ночь получали сравнительно простые: мыть, брить и тому подобное. Правда, брить лицо наставник пока не доверял, слишком ответственно; только под мышками, лобок и в паху (это ученики уже освоили).

Сам же Эдик чего только не вытворял с усопшими, кроме приведения в порядок их внешнего вида, а также затушевывания, если требовалось, внешних повреждений. Иногда такие спецзаказы от родственников прилетали, что хоть смейся, хоть плачь. «Пусть она таинственно улыбается, сделайте ей улыбку Джоконды», – просит, бывало, безутешный супруг и сует гримеру четвертной в карман халата. И тот, бывало, делает… А учеников он вынужден был взять опять же по просьбе хозяина, то бишь заведующего, не желая ссориться попусту. Заведующий, в свою очередь, выполнял просьбу заслуженного тренера РСФСР Бассарыкова, большого человека в маленьком круге деловых людей города-героя Ленинграда.

Почему это место считалось «золотым»? Да потому, что деньги шальные. Вспомним советские времена: зарплата инженера – сто с хвостиком. В месяц. Квалифицированные рабочие – под двести или чуть за двести. А здесь? Смена, бывало, приносила до ста рублей на двоих. Одна ночь! За четыре-пять месяцев копишь на машину, за девять – на кооперативную квартиру. Сказка…

Главное, не забывать делиться с тренером, отдавая половину. Как же иначе?

Жаль только, каждую ночь работать нельзя, все ж таки учеба и тренировки требуют свое. Да и деньги у приятелей отчего-то не задерживались. Слишком инфантильны были Шурик с Костей, чтобы понимать истинный смысл жизни. Девки, шмотки, разнообразные безумства – вот и весь смысл. И то с оглядкой, иначе живо бы вылетели из команды. В своих институтах из-за вопиющих пропусков они вечно подвисали, но тренировки – нет, не пропускали (хоть это понимали, иначе конец бы всему). Плюс во время соревнований да сборов приходилось временно завязывать с халтурой…

Сейчас был август. От летней практики Бассарыков их отмазал, а спортклуб распустил рядовых бойцов на месячные каникулы. Гуляй – не хочу.

Вместо гуляний Шурик Непокатигроб и Кощей Закатов вкалывали – ночь за ночью.

6

Вернулись с презервативами – и сразу за дело. Жар в голове нарастал. Нетерпение давило снизу в мозг, как поршень.

Трупы лежали в общей холодильной камере, чем-то неуловимо напоминавшей столовую общепита. По стенам тянулись охлаждающие элементы. Клиенты размещались на полу, на носилках – чуть ли не вповалку. Шурик подтащил к выходу нужные носилки и водрузил безымянную красотку на «мотылька» – то есть на такелажную тележку о четырех колесиках. Очень удобная была тележка, хоть и нештатная, диковинная. Внизу педаль: нажимаешь – и рабочая поверхность поднимается. «Рога» – в форме буквы «V». Весьма кстати. Ноги девушки оказались как раз на «рогах», то есть – раздвинуты.

Шурик дотолкал «мотылька» в салон.

Больница была маленькой, а морг при ней и вовсе крохотным – по меркам нормального городского. Одна-единственная секционная (которую называли салоном) выполняла универсальные функции, что вызывало законное недовольство патологоанатома. Иногда, скажем, в этом помещении устраивали посиделки, когда кто-нибудь проставлялся, а второй этаж уже закрыли. Или на Новый год. Это не абсурд и не Кафка – просто здесь было почему-то теплее всего, непонятно почему (на первом этаже стоял дубак, особенно по ночам). Даже Эдик предпочитал везти клиента сюда, а не к себе в клетушку, хотя в приличных местах гримеры на секции категорически не работают.

В центре секционной громоздился стол с торжественной мраморной плитой. Никакого пластика. Лежал на нем разбившийся на мотоцикле парнишка, которого Эдик поручил их заботам.

– Раз-два взяли? – предложил Кощей, похлопав по столу.

– Можно не перекладывать, – сказал Шурик. – Смотри как лежит.

Они обошли тележку, любуясь доставшимся им богатством. Девчушка была совсем еще молода, моложе наших героев. Девственница, поди. Призывно раскинутые ноги притягивали взгляды… Шурик снял с пальца ноги бирку – кусочек желтой медицинской клеенки, на которой был написан шариковой ручкой номер истории болезни, – и провозгласил:

– Спящая красавица!

Тело было холодным, но закоченеть еще не успело. Самое то.

– Кому-то ведь такие достаются, – вздохнул Кощей.

Шурик засмеялся:

– Нам, дурак. Нам и досталась.

– Да я про живых.

– Какая, бляха, разница?

Маханули спиртяги – по четверть стакана. Шурику такая доза как слону дробина, проверено не раз, а вот для Закатова, похоже, это было уже чересчур.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});