Страна мечты - Влад Савин

Мы вышли из самолета, и вдруг заиграла музыка, «Лючия»! Напротив выстроились солдаты, одетые по-парадному — почетный караул, и оркестр! Это встречают нас?! Я всмотрелась в лица — и узнала парней, кто были на параде в Москве, с кем я говорила там после! Наша, Третья Гарибальдийская — кто-то знал меня еще по первым партизанским дням в предгорьях Альп, кого-то я видела в Специи, на базе. И мой братец Марио в строю, и русские товарищи здесь же — узнаю тех, кто ходил с нами охотиться на фюрера, и Федор Иосифович Кравченко, командир наш, тоже тут стоит! Раньше они знали меня как бойца диверсионной роты — девчонку в камуфляжном комбинезоне, с автоматом ППС, всегда ходившую тенью, бессменным ординарцем за русским капитаном Смоленцевым — который сейчас мой рыцарь, мой кавальери, мой муж! Теперь они встречают меня, как герцогиню, или даже королеву?

Подошел незнакомый священнослужитель, представился — отец Антонио, по поручению Святого Престола, должен вас сопровождать и оказывать всяческое содействие. Тут же подскочили двое, взяли наш багаж. И мы пошли за святым отцом вдоль строя караула.

— Грацио, друзья! — кричала я, взмахивая шляпкой, за неимением иного — как я рада вас видеть!

Мой муж приветствовал Кравченко. Оказывается, тут многие из тех, кто тогда ходил в логово сатаны — теперь им назначена аудиенция послезавтра, для вручения награды. Ну и план прочих мероприятий, «особенно для вас, синьор Смоленцев, и вас, синьора». Нас уже ждал автомобиль — длинный, большой и блестящий. И несколько машин эскорта — куда сели как русские товарищи, так и гарибальдийцы. И нас доставили в «Гранд-отель», самый дорогой в Риме, здесь всегда останавливались приезжие королевские особы, президенты, миллиардеры и прочие мировые знаменитости! Наши вещи уже принесли в «королевский люкс», о мадонна, такого убранства, я никогда не видела ни в одном из домов знатных синьоров, где моя мама работала прислугой! И конечно, тут была ванна, даже целый бассейн — и огромная кровать, на которой можно было спать хоть вдоль, хоть поперек! Мадонна, сколько же это стоит? Отец Антонио ответил, что все включено в представительские расходы, оплаченные частью советским посольством, частью из средств Церкви.

— Вернее, владельцам отеля было предложено, считать плату пожертвованием Церкви на святое дело. Они благочестиво согласились.

В таких условиях жили мы одни — прочие русские товарищи разместились в казармах Третьей Гарибальдийской. Впрочем, им не требовалось уединение — а отпраздновать встречу они могли в любом заведении Рима. Или у нас — пока я принимала ванну, мужчины сидели в гостиной, обсуждая какие-то свои дела. Ну а после, мне все же надо было отдохнуть, на той самой громадной кровати, вместе с моим рыцарем, разумеется — я вовсе не монашка, хоть и католичка!

Утро следующего дня, 28 сентября, было посвящено той же теме, как у нас с Анной в Москве в самый первый день. Мне нечего было надеть! На мне было платье, сшитое в Москве, а чемодане лежало то, которое мой рыцарь подарил мне в Киеве, они очень мне нравились, но… Хотя мой срок был на два месяца меньше, чем у Анны, у меня начал расти живот, даже больше чем у нее, что уже доставляло мне и беспокойство, и неудобство — платья с узкой талией налезали на меня с большим трудом! Потому я, вместе с моим мужем и отцом Антонио (который взялся сопровождать нас), отправились в то самое ателье, где мне шили свадебный наряд. О, мадонна, и что же я там увидела?!

Не ателье — а целый модный дом, с моим именем! Мои фотографии в витрине! И там же, меньшего размера, просто фото с московских улиц — «чтобы жители Рима видели, где и среди кого вы живете, синьора». Сказать, что меня там встречали, как королеву — значит, не сказать ничего! Но мне нужно было платье — фасона, какой я успела сшить Анне, но не себе! С замыслом — а если сделать его еще шире, полное «солнце» от плеча, хотя спереди на груди можно стянуть, складки будут скрывать живот, ну а после можно носить с пояском, как привычный Х-силуэт. Хотя длина выйдет не миди, слишком громоздко, а всего на четверть ниже колена? Почтенный мэтр, главный мастер ателье, слушал меня, и кивал — сказав после, что выйдет нечто оригинальное, но эффектное, стоит попробовать.[32]

— Ведь вы, синьора Лючия, можете уже не следовать моде — вы сами задаете ее!

Еще мы заказали пальто, того же покроя, что мой плащ, «летучая мышь», без рукавов. Но еще и с дополнительными прорезями для рук спереди, замаскированными декоративной отделкой, что позволяло носить пальто и как обычную накидку-пелерину. Я уже заметила на улице, что в таких пальто и плащах в Риме ходит едва ли не больше женщин, чем в Москве — теперь же я узнала, что этот фасон называют здесь «русским». Зимнюю одежду я заказывать не стала, решив что удобнее сделать это уже в России. Когда зашла речь о цене, в рублях, то удивился даже Юрий — вышло неожиданно дешево, заметно меньше, чем в Москве! Оказывается, причиной был курс лиры, стоящей сейчас много ниже рубля. Денег у нас было много — так что хватило еще на всякие мелочи, незаметные мужчинам, но очень важные для нас. И заказанное обещали сделать уже к сегодняшнему вечеру!

— Синьора, ваш заказ, это честь для нас! Мы не смеем заставлять вас ждать, сверх минимально необходимого.

Днем мы просто гуляли по Вечному Городу. Кидали монетки в фонтан, сидели в кафе, бродили по бульварам. Рим быстро залечивал раны, восстанавливал разрушенное. И звучала на улицах разноязыкая речь, пока не туристы, но паломники к Святому Престолу — и русская речь тоже, нередко встречались русские военные, причем иногда, под руку с девушками-итальянками. А в кинотеатрах шли русские фильмы, и те, что мы видели еще на кинопередвижке в Партизанском Краю, как «Молодая Гвардия», «Белое солнце пустыни», так и вышедшие недавно, про Цусиму и Порт-Артур. Ну и конечно, «Индиана Джонс», все три серии. Фильмы хорошие — но я и мой рыцарь все их уже видели. Нам пришлось вести себя очень благочестиво, в присутствии святого отца — впрочем, мой кабальеро сказал, что нас сопровождают еще минимум четверо, держась поодаль.

— Не беспокойтесь — ответил отец Антонио — это наши люди. Вы — гость Италии и Святого Престола, никак нельзя допустить, чтобы с вами здесь что-то произошло!

— Конгрегация? — спросил мой рыцарь — или жандармерия Ватикана?

— Первое — заявил отец Антонио — и поверьте, на то есть основания. Но не обращайте внимание на этих безмолвных слуг господних, они никак не будут нам мешать.[33]

Не мешают? Мне с моим кавальери даже поцеловаться нельзя! Лишь чинно идти, под ручку, как все — я в плащ завернулась, вуаль со шляпки на лицо опустила, как монашка. Зашли все же в кино, фильм был тоже русский, «В списках не значился», там Вивьен Ли играла, которая Скарлетт была. Смотрели мы его когда-то — и помню, что мой муж рассказывал, это было в самом деле, последний защитник Брестской крепости был убит в апреле сорок второго, через десять месяцев войны! А ведь у него тоже была семья — родители, и наверное, любимая? Вместо которой в фильме показали девушку Мирру, которую немцы жестоко убивают! С ребенком, который так родиться не успел. Боже, как им не повезло, в сравнении с нами — увидеть Победу, и новый, счастливый мир?[34]

— Они верили, не сомневались, что так будет — ответил мой рыцарь — а вот что у нас впереди… Война лишь начинается! И до победы в ней далеко — мы и не увидим, наверное.

— С кем война? — спросила я — или это снова ваши тайны, о которых я не знаю? Ваш «Рассвет»?

— Про это пока молчим! — резко ответил Юрий, покосившись на отца Антонио — поговорим дома.

Я обиженно замолчала. Но после обязательно все узнаю — и потому, что я любопытна, и оттого, что все, что было связано с жизнью моего мужа, непосредственно касалось и меня — мадонна, если с ним что-то случится, мне тоже не надо будет жить! В раю, или ином месте — но я хочу быть рядом с ним! А кто попробует меня с ним навек разлучить (не на время по долгу службы, тут я все понимаю, надо) — того или ту я убью! И господь простит мне этот грех — ну а если не простит, ну что ж…

Возле Ватикана на площади уродливо торчал подбитый немецкий танк. С тех самых пор — и его не убирали намеренно, отец Антонио сказал, что решено оставить, в память о фашистских преступлениях, как и щербины на стенах и колоннах, обрамляющих площадь у Святого Петра. Сам собор, и Сикстинская Капелла были еще в лесах, а брусчатка до белой черты, обозначающей границу Ватикана, была выкрашена в красный цвет. В память о невинной крови вознесенных на небо в тот день 21 февраля 1944 года, когда эсэсовцы здесь расстреляли из пулеметов мирных паломников, и под мертвыми телами не было видно земли. Стояла у входа стража — и не в средневековом облачении и с пиками в руках, а в русской форме и с «калашами» — бывшие Красные Гарибальдийские бригады, сейчас Корпус Народных Карабинеров. Они несли внешнюю охрану — внутри дворца, как сказал Антонио, уже успели набрать роту швейцарцев. Стояли на страже победители — а немцам пришлось ответить за все свои преступления, и их мерзкие души сейчас наверное, жарятся в аду![35]