Колдовской мир-4. На крыльях магии - Андрэ Нортон

Единственная женщина — вообще единственный человек, которого по-настоящему любил Смельчак, была Дженис. С того времени, как научилась ходить, она обращалась с соколом с уважением и заботой, и Смельчак отвечал ей тем, что можно назвать любовью, если такое чувство доступно птицам фальконеров. Смельчак позволял девочке брать себя на руки и в редких случаях даже клал ей голову на руку. Эйран и Ярет обычно шутили, что Дженис — «домашний человек» их птицы.

Может быть, это тоже воображение, но Эйран казалось, что к Смельчаку вернулась юношеская энергия, которой в последнее время ему так не хватало. Наверно, он понимал, что они идут спасать его любимую Дженис. «Но это глупо, — говорила себе Эйран. — Смельчак, конечно, исключительное существо, но он всего лишь птица, и сознание у него ограниченное, птичье».

Вероятно, в личном смысле самым трудным в пути оказалось выдержать то, как относился к Ярету Велдин. Очевидно, он считал «слабостью» Ярета то, что тот долго жил с одной женщиной и продолжает с ней жить. Это выводило из себя второго фальконера.

— Послушай, — часто говорил он. — Покажи нам, как разжигать костер, приправлять пищу, расстелить постель. Твоя… гм… жена должна была научить тебя хорошо это делать. Тебе одиноко? Удивительно, как ты не прихватил с собой твою… гм… жену.

Ярет обычно только смотрел на него своими янтарно-карими глазами, ни слова не говоря ни в свою защиту, ни в защиту Эйран. И ничего не предпринимал. На время Велдин отставал и выражал только молчаливое презрение, но при любой возможности снова начинал свои тирады. Остальные попутчики не подходили к фальконерам, когда Велдин так себя вел.

«Ярет все еще на меня сердится, иначе он давно бы ответил, — тоскливо думала Эйран. — Он оскорблен, что я не пришла попрощаться с ним. И я не могу его винить. У него гордое сердце, и я опозорила его. Неужели недостаточно того, что он отказался от традиций фальконеров и взял ее в жены? Неужели и она должна казаться трусихой, которая сбежала, не сумев встать рядом с ним, когда он поехал спасать их ребенка?»

Она осторожно поглядывала на луну. Но ее женское время все не наступало. Эйран обрадовалась, но и встревожилась. Наверно, тревога и объясняет его отсутствие. Она знала, какое действие могут оказать на месячные сильные переживания. А может, это результат того изменения внешности, которое она претерпела. Женщине в мужском облике было бы трудно это объяснить, мягко говоря, и хранительница, наверно, это предвидела и позаботилась о ней.

Их продвижение на север еще больше замедлилось. Когда прошло понятное стремление убраться подальше от места засады и Псы убедились, что их не преследуют, они стали двигаться медленней. Теперь они передвигались не как банда разбойников, уходящих от погони, а как группа путников, возвращающихся домой неторопливо, хотя и достаточно проворно. Ярет и Велдин по-прежнему через равные интервалы посылали соколов в небо, и дважды приходилось отходить в сторону и укрываться, когда Псы посылали разведчиков назад на несколько лиг.

— Нужно отдать им должное, они не дураки, — говорил Гирван. — В Ализонском проходе придется быть особенно осторожными. Там стоят волшебные преграды и не знаю еще что, которые способны повернуть путников в сторону болот.

Эйран кивала вместе с остальными, хотя в таких делах у нее не было опыта. Но даже в Карстене и в Благдене она слышала об ужасных болотах Тор и о том, что люди оттуда не возвращаются.

— Но ты проходил через проход много раз, — возразил Ярет. — Должна существовать тропа. Разве ты не знаешь безопасных мест?

— Нет. Тропа постоянно перемещается, иногда совершенно меняя направление. Пройдет день, неделя, месяц — и уже невозможно отыскать. Я ведь говорил, что не был здесь четыре месяца. За это время преграды могли десять раз переместиться. Но можно быть уверенным, что Псы прошли сразу после последней перемены и назад пойдут тем же путем. Мы пройдем по их следу, вот и все, и тогда нас ни одна ловушка не поймает.

— А почему бы нам не пройти кратчайшим путем через Ализонский хребет? — размышлял Ярет. Он разглядывал линию гор на горизонте. К востоку поднимались высокие утесы, образуя барьер на границе с болотом, холодные и пурпурные. Их вершины тут и там скрывались в густых облаках. Рядом с этими разрывающими небо горами Ализонский хребет вообще не казался преградой.

— Действительно легко — даже для обычного человека, не фальконера, — поддержал Велдин. Голос его звучал хвастливо. — Ты, вероятно, слишком молод, чтобы помнить, но Гнездо было расположено так высоко, что эти «горы» в сравнении с ними кажутся холмиками. Но должен предупредить тебя, что и в них немало опасностей. Не зря Псы избрали более долгую дорогу в обход. В последнее время ты, наверно, был слишком… гм… занят, чтобы слышать об этом.

Ярет бесстрастно посмотрел на второго фальконера, потом молча отвернулся.

Торопливо заговорил Ранал, заполняя опасную паузу:

— А можно определить, когда подходишь достаточно близко к этим волшебным ловушкам?

— Нет, пока не окажешься захваченным одной из них. Густой туман, в котором можно задохнуться, иллюзорные армии, звери с клыками, вонзившимися в твою руку — волшебницы много интересного приготовили здесь для неосторожных путников. Хуже всего, когда перед тобой показывается скала, и тебе приходится свернуть, а единственная тропинка для этого приводит в болота. Сама земля ведет тебя туда. Если только ты не знаешь каждый камень, как собственного брата, и сумеешь отличить ложный от настоящего, будешь блуждать и никогда не поймешь разницы. — Гирван покачал головой. — Сам я никогда не могу сказать, какой камень настоящий, а какой нет, даже когда у меня под ногами твердая почва. Но это неважно. Важно то, что ловушки не позволяют Ализону пройти и ударить Эсткарпу во фланг.

— Не позволяли до последнего времени, — поправил Ранал. — Что ж, если нас с одной стороны ждут горы, с другой — болота, а посредине волшебство, я предпочту волшебство. Оно не так опасно в конечном счете.

— Не забывай о Псах, — напомнил Даннис. — Они нас ждут, если мы преодолеем эту часть пути.

— Я ничего не забываю. Сейчас они считают, что ушли спокойно. Даже не оглядываются.

Эйран не могла сдержаться.

— Конечно, — голос ее чуть дрогнул, — конечно, дети-волшебницы могут почувствовать, когда приближаются к чему-то волшебному. — Она осмотрелась; Хирл и Ранал смотрели на нее. — Я хочу сказать, что они именно поэтому нужны Псам. Что в них врожденное волшебство.

— Пожалуй, это имеет определенный смысл, — согласился Даннис. Даже на его жизнерадостный характер подействовала опасная перспектива, ожидавшая и всадников, и детей, которых те собрались освобождать. — Псы, как мы знаем, не дураки.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});