Юрей теу - Дин Сухов

И наши так называемые вожди холят и лелеют в нас скрытый до нужного времени каннибализм. Для этого они придумали самое поганое слово в мире «патриотизм». Прикрывшись лозунгом патриотизма, можно безнаказанно насиловать и убивать всех тех, кто непатриотичен по отношению к твоему каннибальскому племени и не желает отсосать у верховного вождя демократии.

…Мое мнение таково и оно с некоторых пор неизменно. Если уж мы сажаем в клетки так называемых серийных маньяков, то диапазон этого определения должен быть значительно расширен. Палачи народов: политики, банкиры и законники должны по-справедливости разделить участь тех, кого мы называем «кровавой мерзотой, подлежащей уничтожению на электрическом стуле».

…Я не оправдываю ублюдка «Lorry», прошу вас, не думать обо мне плохо. Несомненно, это адская бестия, заслужившая, чтобы из него сделали «живую котлету» для жестоких экспериментов. Но и не стоит так ужасаться при упоминании о его бесчеловечных злодеяниях. Он был далеко не оригинален и не ужаснее тех, кто развязал войну во Вьетнаме и на Ближнем Востоке. Это был заурядный, испорченный, сломанный механизм. Душа, которого испепелилась, не выдержав адских перегрузок реальности…Зачем, спросите вы, он насиловал, а после убивал детей? Ребенок это надежда. Убитый ребенок это отмщение за неосуществленные надежды. «Lorry» убивал не детей. Он убивал свои надежды. Его убийства олицетворяли агонию, сгорающей в огне преисподней души. Да, он убивал детей… Но такова жизнь и кто-то кого-то убивает каждый день…Наш Бог, да удостоиться он когда-нибудь моего прощения, устроил мир по своему капризу. И если мы все его дети, значит ему угодно, чтобы мы истребляли друг друга. И все наши законы, направленные на ограничение насилия, не больше чем смешная лживая игра и мы в ней сами же все время и проигрываем. А знаете почему?…Потому что, зверя, что живет в нас нельзя излечить от насилия. Если мы попытаемся загнать его в нору и убить там, он первым убьет нас!..Война научила меня терпению и отучила от тупой привычки копаться в чужих душах. Как я мог убивать, если с самого раннего возраста я был воспитан в христианской традиции всепрощения? Я убивал, чтобы спасти себя, но ведь Спаситель призывал к самопожертвованию. Не убий!.. Разве это подвиг, убивать своих врагов? И почему вдруг у нас появляются враги? Кто делает так, чтобы мы считали незнакомых нам людей врагами? Нами управляют маньяки, обличенные силой и властью. Они ненавидят нас и делают так, чтобы мы ненавидели других… За какие грехи Спаситель взошел на крест? Кому он помог и зачем он это сделал?… Он хотел спасти наши души!

Но зачастую наша собственная душа намного темнее, чем та, в которой мы пытаемся рассмотреть то, что якобы отталкивает нас. Мы холим свое собственное Зло, презирая и избегая злых людей…Мы культивируем в себе ненависть, ненавидя ненавидящих нас. И как часто бывает, что наша ненависть страшнее ненависти наших врагов…Подумайте над этим!

Туристы буквально окаменели на месте, сраженные черными откровениями смотрителя Олби.

– Ты считаешь, что наш Спаситель умер зря, старина? – приятно удивленной нигилистической позицией смотрителя, уважительно поинтересовался «новый миссия».

– Смотря для кого!

– А подробнее…

– Смерть Христа это самая громкая и удачная пиар-акция за все время существования человечества.

– Одним словом, мерчандайзинг окупился сполна!

– …Позволив себя распять, сын Бога всем сделал хорошо. Подарил рабам надежду на царствие небесное после мук земного Ада. Укрепил авторитет власть имущих, ставших по Библии наместниками Бога на земле. Возвел в мировой культ практику кровавых жертвоприношений. Если раньше жертвы не всегда были согласны пребывать в положении жертв, то после его смерти жертвы сами просились, чтобы их прибили к кресту. Убийцы праведников получили прощение и прозрение, через раскаяние, а мир окончательно погрузился в трясину религиозного безумия и лжи… Теперь, чтобы попасть в царство небесное, раб должен был страдать на законных правах. И если он выражал несогласие своей участью, то его предавали анафеме и не допускали к причастию. Парадокс, но основная масса людей купилась на этот бред и вполне серьезно относилась к проклятиям якобы святых отцов. И не было хуже участи на земле, чем быть проклятым пастырем стада и заслужить участь изгоя… Так во имя кого умер Спаситель?… Кто вынудил его принять мученическую смерть? Неужели нельзя было обойтись без крови? Кто заставляет праведников становиться мучениками? Кто не дает им жить так, как живут обычные люди?

Зачем они отрекаются от своих родных в пользу служения своему Богу. И что же это за светлая вера, что порицает природу человека и клеймит позором его естество? Зачем красота должна себя оскоплять? Во имя чего?… И что же это за Бог, который сам отрицает себя и порождает только черные и негативные сущности… Это злой Бог, несправедливый и холодный, как труп, изъеденный бубонной чумой… Я проклинаю такого Бога и тех, кто ему служит. Они служат смерти, но не жизни!..

– Однако, ты страшный человек, старина, – торжественно хлопая в ладоши, воскликнул «новый миссия».

– Для меня ваши слова прозвучали, как комплимент, – скромно потупился старик, давно не выступавший на публике.

– Вы, кажется, рассказывали нам о «Lorry»? – устав от крамольных речей еще одного демагога, раздраженно заметила викканка.

– Дорогая, ты все сняла, о чем говорил этот приятный старичок? – строго зыркнул «новый миссия» на жену.

– Обижаешь, дорогой!

– И не думал, милая!.. У меня тут возникла кое – какая идея. Ну да об этом, пожалуй, после.

– А что сейчас?

– Да, старина, мы хотим дослушать историю о бывшем учителе, поедавшим маленьких обосранных девочек.

– «Lorry»?… М-да, «Lorry»…Его поймали в Филадельфии в 1975 году. Он доедал свою последнюю жертву в своей маленькой квартирке на пятом этаже. Этот придурок сбрасывал человеческие внутренности в унитаз и вскоре соседи этажом ниже стали ощущать в своей квартире трупный запах. После того, как они вызвали сантехника, а тот в свою очередь прочистил канализационные трубы, сразу все стало ясно… После того, как «Lorry» схватила полиция, в его квартире была обнаружена огромная коллекция человеческих черепов и костей, из которых он пытался изготавливать мебель. Видно этот сукин сын насмотрелся нацисткой хроники времен холокоста и тоже решил поэкспериментировать с телами убитых.

Но, пожалуй, самой жуткой находкой оказалась мертвая девочка-подросток, обнаруженная в его спальне. Он убил ее больше недели назад, но судя по найденным в рабочем столе фотографиям, сначала пару суток издевался над нею. «Lorry» нашел ее на улице. Ей было всего пятнадцать лет. Она слонялась пьяная по парку и предлагала встречным прохожим свои услуги. Девочке не повезло. Она нарвалась на «Lorry». Он привел ее домой, помыл, избил и стал насиловать. При этом самые пикантные сцены насилия он запечатлел на пленку. Когда девочка ему надоела в качестве живого персонажа, он ее задушил шнуром от видеомагнитофона…Потом он снова ее помыл, уложил в свою в кровать и целую неделю наблюдал за тем, как она разлагается. Разложение плоти возбуждало его, и он многократно совокупился с бездыханным трупом…«Lorry» признался мне, что это была его самая любимая жертва. Он пожалел, что у него не было большого холодильника, чтобы заморозить ее целиком…

– La bestia abominable! – не выдержав, закричал Родриго. Он схватил старика за плечи и что есть силы стал трясти его.

– Тебе нравиться рассказывать о таких уродах! Ты получаешь наслаждение от этого!

– брызжа слюной в лицо напуганного его реакцией Олби, заорал Родриго.

– Cuesta, cuesta, cesa, Rodrigo! – попыталась остановить del mejicano caliente, Петти Чарли.

Японцы, видя, что дело принимает дурной оборот, стали тихо отступать к выходу из блока.

– Снимай, снимай, дорогая. Это же такой материал. Такой материал. Бомба, а не материал! – возбужденно закричал «новый миссия», привыкший из любой ситуации выжимать максимум материальной выгоды.

– Но ведь он убьет его, милый? – взволнованная происходящим, неуверенно посмотрела на мужа викканка.

– Да, я убью этого старого извращенца и очищу мир от еще одной мерзости! – приставляя пистолет к грушевидному черепу старика, хищно оскалился Родриго.

– Не убивай меня мальчик, прошу тебя. Дай мне достойно принять смерть в постели, – взмолился старик, чувствуя, что настала и его очередь записываться в Casper,s.

– Что ты скулишь, как старая больная баба? Ты же воевал, твою мать! Умри, как умирают настоящие солдаты! – ударом рукоятки свалив старика на бетонный пол, презрительно скривился Родриго.

Петти Чарли внезапно ощутила, как вокруг нее холодеет воздух и сжимается пространство. В коридоре тревожно замигала световая трапеция, и откуда-то сверху послышался сдавленный, злорадный смешок.

– Тихо, замолчите все! – ударив Родриго по спине, постаралась она привлечь внимание остальных.