История лингвистических учений. Учебное пособие - Владимир Алпатов

Книга «Язык» рассчитана на достаточно широкого читателя. Она сочетает в себе популярность и доходчивость изложения с высоким научным уровнем, в ней просто говорится о серьезном. В этом отношении книга Э. Сепира сходна с появившейся одновременно с ней книгой Ж. Вандриеса, однако теоретические взгляды двух лингвистов достаточно различны. Если у Ж. Вандриеса еще многое принадлежит XIX в., то книга Э. Сепира отражает уже следующий этап развития науки.

В книге Э. Сепира «Язык» рассматриваются самые различные вопросы внутренней и внешней, синхронной и диахронной лингвистики. Наряду с рассмотрением языковых структур большое место уделено таким проблемам, как язык и культура, язык и литература, специальная глава посвящена языковым контактам. Важна для Э. Сепира почти переставшая к тому времени интересовать лингвистов проблема языка и мышления. Ученый выступал против традиционного представления о том, что язык — лишь внешняя форма мысли: «С точки зрения языка мышление может быть определено как наивысшее скрытое или потенциальное содержание речи, как такое содержание, которого можно достичь, толкуя каждый элемент речевого потока как в максимальной степени наделенный концептуальной значимостью. Из этого с очевидностью следует, что границы языка и мышления в строгом смысле не совпадают. В лучшем случае язык можно считать лишь внешней гранью мышления на наивысшем, наиболее обобщенном уровне символического выражения». Постоянно в книге говорится о выявлении наиболее общих свойств языка, позднее идеи Э. Сепира оказали влияние на становление лингвистики универсалий.

Но более всего книга «Язык» известна в связи с рассмотрением в ней типологической проблематики. Впервые после краха стадиальных теорий и временного прекращения интереса к типологии была вновь поставлена проблема системного сопоставления языков независимо от их генетических связей. Э. Сепир писал: «Мы можем сказать, что все языки друг от друга отличаются, но некоторые отличаются значительно более, чем другие, а это равносильно утверждению, что возможно разгруппировать их по морфологическим типам». Однако традиционная морфологическая классификация языков не могла его удовлетворить по многим причинам: количество привлекаемых языков было ограниченным, все языки старались классифицировать лишь с одной точки зрения, пытаясь все свести к «единой простой формуле», как взаимоисключающие явления рассматривались флексия, агглютинация и т. д., хотя эти признаки могут сосуществовать в конкретных языках. Тем более, конечно, устарели стадиальные идеи. Тем не менее Э. Сепир осознавал, что традиционные понятия вроде флексии или агглютинации не следует отбрасывать, поскольку они отражают существенные стороны языковой структуры.

На смену традиционной одномерной Э. Сепир предложил многомерную классификацию. Выделяются три основных признака, на основе которых могут классифицироваться языки. Во-первых, это степень сложности слова: аналитические, синтетические и максимально сложные полисинтетические (инкорпорирующие). Во-вторых, это степень спаянности элементов внутри слова: выделяются языки изолирующие, агглютинативные, фузионные (флективные) и символические (для которых характерно выражение грамматических значений путем внутренних изменений в корне). Наиболее оригинален и важен для Э. Сепира третий признак, связанный с типами языковых значений. Все значения он подразделял на основные (конкретные), выражаемые отдельными словами или корнями; менее конкретные деривационные, обычно выражаемые словообразовательными суффиксами; еще более абстрактные, но с некоторой долей конкретности конкретно-реляционные; наконец, имеющие лишь синтаксическое значение чисто-реляционные. Два последних типа значений могут выражаться аффиксами, внутренними изменениями корня, а чисто-реляционные — и позицией (порядком слов). Два полярных типа есть, согласно Э. Сепиру, во всех языках, два средних — не во всех; в зависимости от возможности существования обоих классов или только одного из них выделяются четыре типа языков. Последняя классификация признается наиболее важной, поскольку она затрагивает не «внешнюю языковую технику», как две первые, а передачу значений в языке.

Хотя Э. Сепир отмечал, что в конкретном языке могут сосуществовать разные назначения одного итого же признака, но он, как и типологи XIX в., считал, что каждый язык может быть отнесен к некоторому определенному классу, критерием такой принадлежности для него являлась типичность для языка того или иного признака (изоляции, агглютинации и др.). В этом отношении более новаторский подход, связанный с выделением изолирующего, агглютинативного и пр. эталонов, с каждым из которых сопоставляется тот или иной язык, был предложен В. Скаличкой несколько позже, в 30-е гг.

В книге «Язык» речь идет не только о синхронной, но и о диахронной типологии. Отказавшись от стадий, Э. Сепир в то же время осознавал существование закономерностей в развитии строя языков. В связи с этим он выдвинул понятие дрейфа (drift) языка. Хотя индивидуальные изменения в языке случайны, но развитие языка не случайно: «Дрейф языка осуществляется через не контролируемый говорящими отбор тех индивидуальных отклонений, которые соответствуют какому-то предопределенному направлению… Изменения, которые должны произойти в языке в ближайшие столетия, в некотором смысле уже предвосхищаются в иных неясных тенденциях настоящего и… при окончательном осуществлении их они окажутся лишь продолжением тех изменений, которые уже совершились ранее». В связи с этим Э. Сепир анализировал ряд примеров из английского языка, которые он интерпретировал как проявление дрейфа к неизменяемости слова. Подобные идеи ранее высказывал И. А. Бодуэн де Куртенэ, который однако отрицал типологию. Идеи же Э. Сепира естественно связываются с закономерностями перехода от одного значения типологического признака к другому: для английского языка от синтетизма к аналитизму. Идея дрейфа однако разобрана Э. Сепиром лишь для одного языка, какие-либо более общие закономерности он не выявлял. Объектом систематического исследования диахронные типологические закономерности стали лишь с 70-х гг. в американской, а затем и в отечественной науке.

Помимо своей главной книги Э. Сепир излагал свои теоретические идеи в статьях, среди которых особо надо выделить работы «Статус лингвистики как науки» и «Язык», в сокращенном виде включенные в хрестоматию В. А. Звегинцева (в сборнике трудов Э. Сепира 1993 г. они переведены полностью).

Статья «Статус лингвистики как науки» (1928) посвящена проблеме взаимоотношения языкознания с другими науками. В отличие от дескриптивистов Э. Сепиру была чужда идея жесткого отграничения лингвистики от других наук о человеке. В статье, как и в ряде других его работ, подчеркивается необходимость сотрудничества лингвистов с культурологами, психологами, социологами. Хотя ученый указывает на значительные успехи, уже достигнутые лингвистикой, прежде всего в области сравнительно-исторических исследований, для него было важным рассмотреть задачи, которые остаются нерешенными и которые лингвистика не может решить самостоятельно.

Среди всех смежных наук Э. Сепир в первую очередь выделяет антропологию (в англо-американском смысле) и историю культуры: «Язык приобретает все большую значимость в качестве руководящего начала в научном изучении культуры. В некотором смысле система культурных стереотипов каждой цивилизации упорядочивается с помощью языка, выражающего данного цивилизацию». В связи с этим он возвращается на новом этапе развития науки о языке к идеям, когда-то высказанным В. фон Гумбольдтом: «Люди живут не только в материальном мире и не только в мире социальном, как это принято думать: в значительной степени они все находятся и во власти того конкретного языка, который стал средством выражения в данном обществе… „Реальный мир“ в значительной степени неосознанно строится на основе языковых привычек той или иной социальной группы. Два разных языка никогда не бывают столь схожими, чтобы их можно было считать средством выражения одной и той же социальной действительности. Миры, в которых живут различные общества, — это разные миры, а вовсе не один и тот же мир с различными навешанными на него ярлыками… Мы видим, слышим и вообще воспринимаем окружающий мир именно так, а не иначе, главным образом благодаря тому, что наш выбор при его интерпретации предопределяется языковыми привычками нашего общества». Идея об обусловленности человеческого поведения языком была в дальнейшем развита учеником Э. Сепира Б. Уорфом, см. следующую главу.

Взаимодействие языкознания и культурологии, согласно Э. Сепиру, не исчерпывается проблемами влияния языка на культуру. Сюда же входят и такие вопросы, как изучение культуры тех или иных народов на основе использования тех или иных пластов культурной лексики; см., например, реконструкции культуры индоевропейцев на основании единственного доступного источника — реконструкций индоевропейского словаря.