История лингвистических учений. Учебное пособие - Владимир Алпатов

Книга Г. Глисона содержит как бы усредненный вариант дескриптивизма, очищенный от индивидуальных вариаций и концепционных различий. Однако дескриптивизм был далеко не однородным течением. Шли интенсивные споры, обычно по очень конкретным вопросам вроде признания или непризнания разрывных морфем. Однако за этими спорами часто стояли достаточно серьезные методологические расхождения. Некоторые из конфликтов в лагере дескриптивизме получили в научной литературе название спора сторонников «божьей правды» и «фокуса-покуса». Для одних сохраняло значимость представление о том, что лингвистическая теория должна как-то соответствовать тем реальным процессам, которые мы не можем прямо наблюдать (так несомненно считал и Л. Блумфилд, говоря о стимулах и реакциях). Сторонники «божьей правды» хотя и старались не навлекать на себя обвинений в ментализме (это было бранное слово для всех дескриптивистов), но так или иначе (что особенно было заметно при трактовке явлений английского языка) стремились не отходить слишком далеко от лингвистической интуиции. Сторонники же «фокуса-покуса» исходили лишь из стройности и последовательности теории (ср. концепцию глоссематиков) и предлагали логически безупречные, но интуитивно неприемлемые решения.

В целом в послеблумфилдовском дескриптивизме выделились два основных течения. Более умеренные дескриптивисты (Ч. Хоккетт, Ю. Найда и др.) не отказывались от значения и пытались как-то совместить идеи дескриптивизма и этнолингвистики. Более же последовательные блумфилдианцы довели дескриптивную концепцию до логического завершения. К этому направлению примыкали Б. Блок (известный как теоретик фонологии и японист), Дж. Л. Трейгер (Трейджер) и др., в его рамках начинал свою деятельность и Н. Хомский. Крупнейший представитель этого течения — Зелик Харрис (Хэррис), родившийся в 1909 г. в России (умер в 1992 г.). Свою точку зрения он в последовательном виде изложил в книге «Метод в структуральной лингвистике», вышедшей первым изданием в 1948 г. Эта сыгравшая большую роль в развитии дескриптивизма книга, к сожалению, полностью так и не издана по-русски, однако важные ее фрагменты включены в хрестоматию В. А. Звегинцева.

По сравнению с Л. Блумфилдом З. Харрис в еще большей степени стремится ограничить и сузить проблематику лингвистики. Его уже не интересуют ни психология даже в бихевиористском ее варианте, ни стимулы и реакции. Он, правда, посвящает целую главу книги перечислению того, с чем связаны языковые явления, но, признавая функционирование языка в обществе, его связь с психологией, наличие у языка эстетической функции и т. Х., З. Харрис делает это лишь для того, чтобы определить рамки лингвистических задач. Языковед изучает лишь повторяющиеся свойства речевых отрезков, а все остальное изучают антропологи, психологи, литературоведы и т. д., хотя и они имеют дело с языком. Свойственная структурализму тенденция ограничиться ответом на вопрос «Как устроен язык?» достигла у З. Харриса крайнего завершения.

З. Харрис последовательно исходит из позиции внешнего наблюдателя. Цель лингвиста, как он сам пишет, состоит в том, чтобы выявить в наблюдении определенные регулярности, которые «могут состоять из корреляций между различными видами явлений… или же… могут отмечать повторяемость „тождественных“ частей в пределах каждого из видов явлений». По его словам, «дескриптивная лингвистика (в терминологическом смысле) есть особая область исследования, имеющего дело не с речевой деятельностью в целом, но с регулярностями определенных признаков речи». Среди этих регулярностей особо выделяется упомянутая выше «повторяемость тождественных частей», то есть дистрибуция. Дистрибуция играла важную роль и у Л. Блумфилда, но у З. Харриса это понятие приобретает глобальный характер; иные регулярности, в частности, «корреляции между звуковой последовательностью и социальной ситуацией или значением», хотя и упоминаются, но выводятся за рамки интересов дескриптивиста. З. Харрис заявляет: «Главной целью исследования в дескриптивной лингвистике, а вместе с тем и единственное отношение, которое будет рассматриваться в настоящей работе, есть отношение порядка расположения (аранжировка) или распределения (дистрибуция) в процессе речи отдельных ее частей или признаков относительно друг друга». Сужение лингвистической проблематики достигло здесь предела.

З. Харрис исходил из того, что процедура выделения и классификации повторяющихся относительно друг друга частей высказывания универсальна и может применяться в отношении каких угодно единиц. Реально у него речь идет о двух видах анализа — фонологическом и морфологическом, различие между которыми чисто количественное: «во всех описанных языках существует гораздо больше дифференциальных морфологических элементов, чем дифференциальных фонологических элементов»; кроме того, З. Харрис признавал практическое удобство традиционного порядка описания: сначала фонологический анализ, потом морфологический, использующий результаты фонологического; однако, как будет сказано ниже, он не считал такой порядок принципиальным.

Объектом лингвистического исследования, согласно З. Харрису, служит множество «единичных и законченных высказываний»; под высказыванием понимается «отрезок речи определенного лица, ограниченный с обеих сторон паузами». Здесь важно, что американский лингвист исходит из речи «определенного лица». Если структуралисты, для которых важную роль играло представление об объективном существовании языка (Ф. де Соссюр, А. Гардинер, Е. Д. Поливанов и др.), рассматривали его как коллективное явление, то З. Харрис, видя в наблюдаемых звуковых колебаниях единственную реальность, закономерно возвращался на новом уровне к младограмматическим представлениям о том, что коллективный язык — лишь абстракция лингвиста, отвлекающегося от слишком незначительных различий между индивидуальными языками. З. Харрис идет здесь еще дальше младограмматиков и отмечает наличие у одного и того же носителя нескольких языков, именуемых стилями. Различия стилей «обычно носят дистрибуционный характер, поскольку формы различных стилей, как правило, не соседствуют друг с другом». Лингвист имеет право отвлекаться от стилевых различий, так же как и от слишком малых, далее: стилевых различий между индивидуальными языками, но в идеале это может происходить лишь после того, как все языки и стили описаны.

Идеальная процедура в фонологии или морфологии представляется З. Харрису следующим образом. Лингвист, наблюдая высказывания индивидуального носителя языка, выделяет лингвистические элементы, то есть повторяющиеся и в той или иной степени цельные части высказывания. Затем выделяется окружение, или позиция каждого элемента, которая состоит из соседствующих с ним элементов. После этого определяется дистрибуция элемента, которая есть «совокупность всех окружений элемента, в которых он встречается». На основе изучения дистрибуции мы можем, согласно З. Харрису, отличить фонемы или морфемы от неязыковых элементов вроде кашля: фонемы и морфемы обладают определенной дистрибуцией, а кашель — нет. Зная дистрибуцию элементов, мы можем затем провести операцию их отождествления: элементы с абсолютно идентичной или, наоборот, полностью не совпадающей (дополнительной) дистрибуцией можно отождествить между собой, а элементы с частично совпадающей дистрибуцией не отождествляются (ср. похожую процедуру отождествления фонем у Н. Трубецкого).

Однако в отличие от подхода Н. Трубецкого такая процедура не предполагает обращения к значению. По мнению З. Харриса, значение элементов языка хотя и существует, но не нужно для дистрибуционного анализа и для лингвистики вообще. Он писал: «Могут возникнуть возражения против того, что при определении элементов принимается во внимание также и значение, поскольку, например, при появлении звуков (или звуковых элементов) х и у в идентичном окружении они соотносятся с разными фонемами, если образование, содержащее их, составляет различные морфемы… Однако это различие х и у на основе значения есть различие, которое делают лингвисты, слепые к дистрибуционным различиям… Если мы знаем, что х и у не полностью повторяют друг друга, мы установим, что они различаются и по дистрибуции (а отсюда — и по „значению“). Можно предположить, что любые две морфемы А и В, имеющие разные значения, различаются тем или иным образом и в отношении дистрибуции: существуют два окружения, в которых одна употребляется, а другая нет. Отсюда следует, что фонемы или звуковые элементы, встречающиеся в А, но не в В, различаются по дистрибуции в известной мере от тех, которые встречаются в В, но не в А». То есть значение вообще избыточная категория, и изучение его — дело антрополога или литературоведа, но не лингвиста. Результатом Таких идей был дешифровочный подход к изучению языка, получивший развитие в работах ряда дескриптивистов.