Восхождение богов (СИ) - Пар Даша Игоревна "Vilone"

— Но ведь это твоё настоящее желание, моя белокрылая бабочка. Никакой боли, никаких сожалений. Ты будешь видеть прекрасные, удивительные сны, от которых не захочешь пробуждаться.

Клос приближался к ней, и девушка дрожала от того, как сильно одеревенели мышцы. Она глядела на него с кротостью ягнёнка, готового к закланию. Короткий век белой драконицы подходил к концу. Её судьба — быть убитой, но вечно живой. Запертой до скончания времён или пока они не найдут способ от неё избавиться. Ненужная, лишняя.

— Ник, пожалуйста. Я не хочу этого. Ты убиваешь наш мир. Убиваешь меня. Как ты можешь делать это? Как можешь принять его? Ты же обещал. Говорил, что никогда не предашь меня. Я доверилась тебе! — она пыталась придать силы своим словам, но они звучали как комариный писк и никак не трогали сердца вечных.

Теперь Клос стоял совсем близко, его рука очертила воздух рядом с её щекой, как если бы он пытался смахнуть драгоценные слезы с её напуганных глаз.

— Это всего лишь люди. Всего лишь пустые, мелкие существа, жизни которых ничего не стоят. Их созидание вечности — лишь рябь на воде. А восприятие времени — игра воображения. Для меня они уже мертвы. Все они.

— Кроме меня, — шелестящий шёпот Ктуула нашёл отражение в мягкой улыбке Клоса.

— Мы с Ктуулом одинаковые. Мы переплавили ядра в наши сердца и теперь сами подобны звёздам. Посмотри на него, неужели не видишь, как мало, в сущности, ты способна воспринять его? Ты низвергала его божественность до примитивного, человеческого уровня, но на самом деле, просто была не способна понять истинный масштаб его сознания. Ты лишь человек. Всего лишь дракон, играющий с белыми спичками.

Девушка прикусила губу, она видела, как близко они оба подобрались к ней. Как мангусты, застывшие перед броском на кобру. Клос говорил, а Ктуул резал взглядом грудь, он дышал отравой, он был как сама смерть, коей и являлась вечность в её глазах.

Она не успела ответить, ведь этим существам не нужно было её согласие. Она была лишь пылинкой на пути к далёким звёздам.

Теперь Селеста понимала, что игра Ктуула была за пределами времени. Что такое вечность в заточении, когда твой разум способен за секунду перешагнуть тысячелетие?

Вечный наблюдал за поглощением Селесты со сдержанным чувством удовлетворения. Заключительная часть пьесы: Клос откроет портал, и они покинут умирающий мир. Может, напоследок, облетят вокруг планеты, чтобы полюбоваться катастрофой, прежде чем свет окончательно погаснет, а ядро планеты остынет.

Пока он видел, как сплетаются друг с другом Клос и Селеста. Видел, как гаснут её глаза, в немом крике уставившейся на Клоса. Она угасала и исчезала. Такова её судьба. Ктуул размышлял над решениями этой девушки. Такая слабая. Такая глупая. Она всегда дёргалась в такт его движений. Ни разу не сбилась с намеченного маршрута. Все её старания шли прахом. Все её попытки сопротивления оборачивались лишь бо́льшими трагедиями. Пожалуй, единственное, что удивило вечного, это её последний поступок. Как она сумела убить дитя? Как такая бесхарактерная амёба, которая никакую интригу не могла довести до конца, решилась на подобное?

Ктуул предполагал, что она похитит ребёнка и принесёт ему. Он даже видел, как она исчезает вместе с эльфами и им на мосту, чтобы ариус возродился в другом дитя. На этот случай вечный нашёл подходящую беременную драконицу, которая родила бы нового носителя. Это было бы выходом. А гнев Никлоса на Мору обернулся бы настоящим кровопролитием и больше ничто не сдерживало бы чёрного дракона.

Но она сумела. Облегчила ему работу. Это было удобно. Слишком удобно для его планов.

Двое соединились в чёрную, маслянистую фигуру. Стоя на месте, она как бы перетекала из белого в чёрный, будто струи воды, бегущие по стенам. Существо застыло, закрыв глаза.

Ктуул предполагал, что в данный момент идёт борьба между остатками храбрости Селесты и монолитом вечности Клоса. Он почти слышал их крики, одновременно прислушиваясь к стону земли. Это место падёт последним, как самая защищённая часть планеты. Сюда не проникнуть. Значимые фигуры заняты борьбой с теми тварями, что он разбудил после смерти Моры. Ктуул открыл все порталы в мир мертвецов и выпустил их, чтобы никто не смог ему помешать.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Демон дёрнулся, сделал глубокий вдох и открыл глаза, полные черноты.

Вот и всё. Клос победил.

* * *

— Что чувствуешь?

— Ничего.

— Постарайся. В этом состоянии тебе достаточно лишь пожелать. Просто подумай о дороге среди звёзд. Драконья суть тяготеет к алмазам, что вплавлены в наши лбы. Это центральные камни ожерелий. Ты способен уловить этот запах. Как способен и почувствовать знакомый аромат ожерелья Клэрии. Её частица есть в нас обоих. У меня душа, у тебя — воспоминания. Просто сосредоточься. Если не выйдет с первого раза, мы воспользуемся предметом Клэрии и попытаемся ещё.

Ктуул настороженно держался за Демона. Эта сущность была иной, нежели его Клос. Другой уровень. Другое сознание, в котором оседали остатки души Селесты. Что скрывалось за матовостью черноты глаз? Какие идеи царили в застывшем разуме? Вечный знал, на что способен Демон. Знал, как Карг в родном ожерелье поработил волков и чуть не уничтожил тот мир. В чём будет цель этого Демона? Является ли он Клосом или стал чем-то другим?..

— Нет. Я точно знаю, что нужно делать, — мороз прошёл по коже от этих слов и когда Демон схватил его за плечо, Ктуул даже растерялся на миг, настолько молниеносно они переместились обратно во дворец.

— Зачем ты привёл нас сюда?

Они оказались на взлётной площадке драконов, сотрясаемой дрожью земли. На их глазах куски каменистой подошвы с грохотом падали в море, вздымая огромные волны, уходящие в сторону океана. Ветер хлестал их лица, а клёкот напуганных птиц оглушал.

Если присмотреться, можно было увидеть, как внизу, на площадях столицы в панике мечутся люди, а драконы сражаются со тьмой. Если прислушаться, можно даже услышать команды оставшихся защитников королевства, безуспешно пытающихся кого-либо спасти. Глупцы, этот бой не выиграть. Как можно сражаться, когда сама земля восстала против тебя и вот-вот поглотит в пучине морской, предварительно зажарив до хрустящей корочки?

— Здесь ничто нас не удержит, — непонятно ответил Клос.

Ктуул сделал несколько шагов назад, неприятное чувство зашевелилось в груди, и он напрягся. Что-то было не так. Опыт подсказывал остерегаться этого существа и хоть Ктуул знал, что способен убить Демона, было странным думать, что он что-то не учёл. Что-то за пределами его безупречного плана.

— О чём ты, мой друг? Клос, прошу тебя, не медли. Наше время небезгранично. Когда мир начнёт угасать, он может потянуть нас за собой.

Демон смотрит холодно. И слишком отстранённо, как будто ничто его не заботит. С такой же отстранённостью он нападает на Ктуула, захватывая его в капкан рук, оплетённых ариусом и нориусом. Он плетёт сети с невообразимой скоростью, но всё равно не поспевает за радужными брызгами из алмаза во лбу Ктуула. Губительные паутины гаснут, стоит им коснуться руки Ктуула.

— Ты ошибся! — воскликнул Демон и на секунду его безликие черты померли, уступив место женским очертаниям. — Твой Клос не родился. Ты проиграл.

Это было так больно, что Ктуул оступился и чуть не упустил очередной удар. Но разочарование лишь поверхностно коснулось его чёрствого вечностью сердца. Он справился с новостью и теперь думал лишь о смерти. Их смерти.

— Тогда вы умрёте. Ваша новорождённая мощь ничто по сравнению с тем, что я забрал у своих детей.

Ктуул раскрыл руки, наполняясь светом бесконечных радуг и мир будто застыл, впитывая в себя эти переливы, эти вспышки, солнечные лучи, прорезающие тёмные небеса. Для оставшихся в живых, он казался ангелом, божественным спасением, который убережёт мир от разрыва. Люди падали на колени, видя его тень в небесах. Они молились и в молитвах позволяли тварями смерти рвать свои тела на куски, не чувствуя боли и не умирая. Как можно умереть, если границы между живыми и мёртвыми окончательно стёрты в агонии гибнущей планеты?