Далеко от яблони - Робин Бенуэй

но теперь они уже не дети.

Только одному человеку она по-настоящему хотела бы обо всем рассказать, осознала Майя поздним вечером, когда все улеглись спать и дом казался более пустым и гулким, чем днем. Есть только один человек, который ее по-настоящему поймет. Майя потянулась за телефоном и набрала сообщение Клер.

не спишь?

Ожидание стало пыткой. Она перевернулась на бок. Голубоватый свет дисплея тускло освещал комнату. Майя на мгновение прикрыла глаза, пытаясь заставить себя уснуть. Все равно ведь Клер не ответит…

Телефон зажужжал.

Открывая эсэмэску, она чуть не свалилась с кровати.

ты мне пишешь? серьезно?

Завтра я встречаюсь со своей биологической матерью.

Майя затаила дыхание.

ого.

и не говори. можем увидеться? пожалуйста.

С чего вдруг, Май?

потому что я боюсь. и сожалею, что все так вышло.

через 20 мин. в парке.

Майя рывком вскочила и принялась одеваться.

И уже у самого выхода, на последней ступеньке налетела на Лорен.

– Ты куда? – осведомилась та.

– А ты чего не спишь?

– Ем мороженое. Куда ты собралась?

– Решила поесть мороженого в одно лицо? Обидно.

– Куда ты идешь?

Обе разговаривали яростным шепотом, стараясь не разбудить отца. При других, не столь печальных обстоятельствах, мелькнуло в голове у Майи, со стороны могло показаться, что они разыгрывают комедийную сценку.

– Да так… просто.

– Без разрешения?

Майя кивнула.

– Не говори папе, ладно? Я всего на часок.

– У тебя с кем-то встреча?

– Да. С… кое с кем.

Лицо Лорен просветлело.

– С Клер?

– Тс-с-с! – Майя чуть не повалила сестру, пытаясь зажать ей рот. – Ты вообще не умеешь скрытничать!

– Только ты могла счесть это оскорблением, – фыркнула Лорен. Правда, вид у нее был не слишком расстроенный, скорее довольный. – Боже, так вы с Клер снова вместе?

– Прикрой меня, если папа спросит, ладно?

– Каким образом?

Нет, сегодня Майя точно пришибет эту девицу!

– Лорен! – шепотом завопила она. – Просто не шуми и ложись спать, ясно? Я напишу тебе, когда вернусь.

– Ну хорошо, хорошо. – Лорен сияла улыбкой. – Попроси прощения и помирись с ней, ладно? Вы обе как в воду опущенные ходите.

Справедливо ли это утверждение, Майя не знала, однако терять время на споры с Лорен не собиралась.

– Спокойной ночи, – сказала она. – И смотри, не съешь все мороженое, оставь мне хоть немного.

Лорен в шутку отсалютовала сестре и пошла наверх, а Майя выскользнула из дома через парадную дверь.

К тому времени, когда она добралась до парка, перед глазами у нее все пульсировало красным, ровно в такт биению сердца. Что это – любовь, страх или обыкновенная глупость, Майя не понимала, однако стоило ей разглядеть на парковке Клер, и оттенки красного заполыхали еще ярче.

Клер стояла, засунув руки в карманы толстовки. Голову закрывал капюшон, так что видно было только лицо. Лицо, которое Майя по-прежнему считала едва ли не самым прекрасным в мире.

– Привет, – сказала она, приблизившись.

– Привет, – поздоровалась Клер. Вся такая хмурая, холодная, сплошь синий и фиолетовый в противоположность жаркому алому костру, пламеневшему в груди у Майи.

– Привет, – повторила Майя, внезапно почувствовав себя так же глупо, как при первой встрече с Клер, когда от смущения она словно лишилась языка. – Я… Я просто хотела сказать. Про биологическую маму.

Клер указала подбородком на одну из скамеек.

– Присядем?

Кивнув, Майя последовала за ней.

– Ну, – вздохнула Клер, – рассказывай.

Майя пожалела, что не подготовилась к встрече заранее. Что говорить и, главное, как? И она рассказала Клер все.

О Грейс и ее ребенке, о Хоакине, Натали и отказе от усыновления. О ссоре с Лорен, о маме, лежащей на полу в луже крови. О том, как папа прилетел из Нового Орлеана в больницу и, увидев дочерей, заплакал. Майя рассказала Клер про сейф, конверт и адрес, про запланированную на завтра поездку и невозможность провести День семьи в центре. Когда слова закончились, Майя ощутила себя выжатой как лимон.

– Ясно, – сказала Клер. – А теперь, Майя, скажи, что ты чувствуешь в связи со всем этим.

Майя недоуменно заморгала.

– Что?

– Что ты чувствуешь? – Клер посмотрела ей в глаза. – Разве непонятно? Всякий раз, когда тебе страшно, когда в твоей жизни случаются важные события, ты бежишь.

– Я…

– Ты оттолкнула меня. – Голос Клер явственно дрогнул. – Нельзя вот так просто открывать и закрывать эту дверь. Сперва ты молчишь, а потом вдруг шлешь эсэмэски среди ночи. Черт, Майя, ты разбила мне сердце!

Сейчас, в темноте, Майя испытывала жгучий стыд.

– Я не хотела ничего разбивать, – произнесла она и внезапно вспомнила Хоакина. Почему так? Он не позволил усыновить себя тем двоим, кто любит его всей душой, и… – О нет! – охнула она шепотом. – Я делаю то же самое…

– Делаешь что? – не поняла Клер, но Майя уже плакала.

– То же самое, – всхлипывала она. – Прости меня, пожалуйста. Я не хотела, чтобы ты знала – про маму, про все это. Я испугалась и… и запаниковала. Я не хочу… быть одна!

– Тише, тише, Май. – Пальцы Клер нежно гладили ее по лицу. Нежнее, чем Майя имела право чувствовать. – Что ты такое говоришь! Ты не одна, вокруг много людей, которые тебя любят, которым ты не безразлична.

– Прости меня, Клер, – повторила Майя. – Мне так жаль… Я так по тебе скучаю! Я тебя обидела, причинила боль. Думала, что причиняю боль только себе, но оказалось, что и тебе тоже. Прости…

– Все хорошо, – прошептала Клер. – Все хорошо, я тебя прощаю. – Она тоже плакала, а когда наклонилась, чтобы поцеловать Майю, та ощутила на губах обжигающе-соленый вкус их смешавшихся слез. – Все хорошо, – выдохнула Клер, – только не делай так больше, договорились?

– Договорились, – шепнула в ответ Майя и снова поцеловала ее, а потом заключила в объятья. – Я никогда, никогда от тебя не уйду.

– Как и я от тебя, – промурлыкала Клер, зарывшись лицом в ее волосы. – Я ведь тебе еще тогда сказала, что никуда не ухожу.

И пускай Майя не заслуживает такой щедрости, но этот подарок она заберет.

Хоакин

Он не сказал Марку и Линде, что едет на встречу с родной матерью. Жаждал поделиться этой новостью – хоть с кем-нибудь, – и все-таки промолчал. Не знал, как сказать. Ана заставила бы его анализировать чувства. Элисон, социальный инспектор, наверняка завела бы разговор про документы и правила. Бёрди… Ну, Бёрди просто отпадала. Хоакин не сомневался, что Марк и Линда по крайней мере его выслушают, но как смотреть в глаза людям, чьим сыном он