ВАМП. Практикум по целительству - Лана Ежова

Я почти у комнаты Розы, когда дверь Корицы открывается, выпуская ее посетителя.

Вмиг прижавшись к стене, опускаю голову: когда сталкиваешься в коридоре с клиентами «Сада Фло», на них лучше не смотреть, особенно когда они в масках. И уж подавно хочется сквозь землю провалиться, когда выходят из комнаты куртизанки, которая предоставляет услуги мужчинам, любящим причинять боль.

Чувство самосохранения отступает, когда замечаю, что клиент Корицы характерно хромает на правую ногу.

Слав? Слав Борода? Да нет! Что тут делать сыну пекарши? А если это все-таки он?

Защиты от диагностики состояния организма на проковылявшем мимо мужчине нет, и я машинально произношу слово-ключ нужного заклинания. По уже знакомому слепку ауры и прочим параметрам здоровья узнаю в неизвестном… Слава Бороду. Так вот кто этот собственник, который оплачивает каждую ночь Корицы, даже когда не посещает ее! Не ожидала, что пекари Вышеграда настолько хорошо зарабатывают…

Хотя если хорошо подумать, сомнительно, что он выбрасывает огромные суммы на ветер. Нет, не может Слав позволить себе дорогую куртизанку! Тогда что он здесь делает?

Если бы не доброта Алоны, я бы прошла мимо, не вмешиваясь в то, что меня не касается, а так…

Я решительно врываюсь в комнату к Корице.

— Пожар? — лениво спрашивает она, не прекращая водить костяным гребнем по волосам. — Или стучаться разучилась?

Золотисто-коричневая тяжелая волна окутывает миниатюрную фигурку до пояса. Сидящая на постели девушка светится довольством.

— Как давно к тебе ходит пекарь?

Вопрос в лоб ошарашивает. Куртизанка бледнеет:

— Фло уже знает?

— Нет. Пока нет.

Она с облегчением выдыхает:

— Хорошо… Сколько ты хочешь за молчание, целительница?

От удивления я плюхаюсь на пуф цвета крови. Меня пытаются купить? Мое молчание? Да как она смеет!

— Я пришла не шантажировать, а прояснить ситуацию. — Я с трудом сдерживаю раздражение. — Что у тебя делал Слав, когда твое время оплачено другим мужчиной?

Корица неприятно улыбается:

— А ты изменилась… Скромницей пришла, а сейчас зубастая, как Садовница. Место и деньги развращают, да, Соннэя?

Невольно вздрагиваю, словно от пощечины. В чем-то она права. Место развращает, да. Занятие девушек уже не кажется таким мерзким и отвратительным, как в первый день.

Как-то я наблюдала за «собеседованием» с одной из претенденток. Фло без прикрас описала то, чем занимаются ее цветики. Я чуть сознание не потеряла от ужаса, девчонка — тоже. И хозяйка борделя ей отказала, дав рекомендательное письмо к зельевару, которому требовалась помощница в лавку. Мне еще тогда стало смешно: записка от владелицы дома терпимости поможет получить приличную работу? А потом я вспомнила, чья Фло сестра. Под рукой Фликса значительная часть Вышеграда.

Позже, когда соискательница ушла, хозяйка заявила, что у нее работают не от отчаяния, только те, кому нравится доставлять и получать удовольствие. И если она видит, что девица «не из-за лени решила раздвигать ноги», а из-за жизненных трудностей, то всегда старается подыскать ей достойное место работы.

— Ты понимаешь, что Фло тебя накажет? Накажет за то, что под видом загадочного покровителя к тебе ходят другие клиенты?

— Один! Только Слав ходит! — возмущается Корица. — И он любит меня, а я его. Имею я право на счастье? Или ты думаешь, раз я шлюха, то не хочу быть любимой?

— Хочешь сказать, что не берешь денег с пекаря?

— Нет! — с вызовом вздергивает она подбородок. — Мы любим друг друга!

Агрессивная и напряженная, девушка выглядит несчастной. И мне жаль ее, потому что в чувства Слава я не верю. Логика подсказывает: любящий мужчина не позволит своей женщине оставаться в доме удовольствий. Нет, он ее подло использует. И вполне вероятно, влюбленная куртизанка об этом догадывается.

— Раз любите друг друга, то выходи за него замуж, — провоцирую на откровенность. — Пускай обеспечивает свою супругу.

Корица кисло улыбается:

— Он еще не звал — колеблется.

И столько тоски в ее голосе, что моя уверенность только крепнет: она не питает иллюзий насчет отношения Слава.

И все же это неправильно! Может, я ошибаюсь, но даже в такой низменной сделке, как продажа собственного тела, нужно оставаться честной. Хотя бы из чувства самосохранения! К тому же может пострадать вся семья Алоны, если Слав попадется: богач, который любит избивать женщин, может возжелать мести.

— Корица, пока не поздно, уходи из «Сада Фло».

— С ума сошла?! На что я буду жить? Знаешь, сколько платят уличным шлюхам?

— Не знаю и не хочу знать. Не хочешь уходить из «Сада Фло»? Прекращай привечать пекаря, добром это не кончится.

Моя собеседница презрительно фыркает:

— Тоже мне святая покровительница нашлась! Не тебе мне советы давать, девочка!

— Своим поведением ты накличешь беду, — продолжаю я отстаивать свое видение ситуации. — Эрд, который платит золотом, чтобы право причинять тебе боль принадлежало только ему, не потерпит соперников.

Куртизанка морщится, но тем не менее обещает:

— Хорошо, я уйду от Фло. Ты должна дать мне время, чтобы я могла завершить свои дела.

Я молчу, борясь с негодованием: она еще ставит мне условия!

— Пожалуйста, Соннэя, не говори ничего Садовнице! — исправляется Корица. — Заклинаю тебя именем святой покровительницы женщин!

— Хорошо, но я не буду ждать долго.

Поддавшись на ее уговоры, чувствую себя мерзко. Словно, покрывая проступок Корицы, сама измазываюсь в грязи. Крайне неприятное ощущение.

Меня долго не оставляет чувство, что поступаю неправильно и нужно сообщить обо всем Фло. Но время не только лечит раны, но и притупляет чувство тревоги…

Дни летят, полные студенческих забот, окрашенные радостью от успехов на тренировках с командой по стрипу.

Каррай в преддверии игры с «Ураганом», командой искусника Ясвара, так сильно нас изматывает, что я мечтаю только об отдыхе. Если бы не добрая Ива, которая после каждой изнурительной тренировки делает мне массаж и слегка подстегивает магией восстановление сил, наверное, померла бы от физических нагрузок.

Порой кажется, что искусник не просто переоценивает мою выносливость, а жаждет избавиться от проблемной студентки. А когда он начинает учить меня ставить щиты, я понимаю: мучения только начинаются!

После переезда в общежитие проходит десять дней. И каждый второй заканчивается занятием в тренировочном зале «Аквилона». Парни занимаются ежедневно, мне же Каррай делает поблажку, пока немного не привыкну к нагрузкам.

Этим вечером искусник снова учит ставить защиту:

— Близард, следите за дыханием.

Легко сказать. А если одна рука мага лежит на моем плече, а другая — на моем же животе? Тут не то что дышать забудешь, тут думаешь только о том, чтобы не упасть в обморок от потрясения.

— Глубокое размеренное дыхание поможет вам войти в нужное состояние. В дальнейшем будете достигать концентрации за доли секунды, а пока старайтесь привязывать свои действия к определенному типу дыхания.

Кажется, я и соображаю плохо: слова воспринимаются через одно, образуя в голове невероятную кашу. Твердые пальцы нежно касаются моего тела, я ощущаю их даже сквозь ткань. Дыхание Каррая шевелит волосы на затылке. И сам он стоит так близко, что сердце бьется быстрее от страха и предвкушения.

— Чувствуете тепло, адептка?

Само собой… Ладонь Каррая греет мое солнечное сплетение.

— Чувствую.

Хорошо, что искусник не умеет читать мысли, ведь я подразумеваю совсем не то тепло, о котором говорит он. И вообще я сейчас стараюсь не краснеть, учить что-то новое вряд ли смогу.

— Теперь медленно разведите руки. — Каррай мягко управляет одной моей конечностью, показывая, как надо. — При этом посылайте тепло, то есть силу, в кончики пальцев. Слово-ключ и…

И… и ничего. Щит не возникает. В десятый или уже в двадцатый раз? Я сбиваюсь со счета!

Каррай молчит, а затем выпускает меня из своих объятий:

— Хорошо, Близард, отдохните. Я вернусь, и мы продолжим.

Он уходит, а я… я чувствую себя настолько несчастной, бесполезной и не оправдавшей его надежды, что хочется плакать.

— Сонь, ты чего? Расстроилась?

Гарден подскакивает вовремя, не позволяя первым слезам прорвать плотину моей стойкости и выпустить лавину рыданий.

Все время, пока занимались щитами, я не забываю о присутствии ребят в тренировочном зале, а когда Каррай уходит, мир перестает существовать, как будто я теперь одна. Но нет, Гарден тут как тут.

— Я бездарность, — признаю очевидное. — Сколько он со мной бьется? Третью тренировку тратим на азы простейшего щита!

— Так, возможно, дело не в тебе, а в искуснике?

Я чудом не вспыхиваю как маков цвет. Неужели заметил, как мне неловко, когда прикасается Каррай? Стыдно-то как! Искусник учит, а я смущенно реагирую на его случайные прикосновения, будто могу ему нравиться как женщина.