Скелеты в шкафу - Ольга Болдырева

— Понравилось? — громко спросила Юльтиниэль, придав голосу наглости.

Она не ожидала ответа, но сгустившиеся тени на секунду обрели форму, отдаленно напоминающую человека. Раздался шепот:

— Очень…

— Здравствуй, — ответил вампир, не промедлив ни секунды, и они снова замолчали.

Маришка продолжала разглядывать своего отца; Вэр, опустив глаза, смотрел на небольшой порожек балкона, потом поднял на девушку взгляд.

— Я… — начал вампир и замер.

Маришка вздохнула, кивнула.

— Не знал, что такое бывает? — подсказала она.

— Да, — согласился вампир. Развел руками и неожиданно спросил: — Как Илиз?

— Никак.

С матерью Маришка не виделась больше года. Очень скучала, но знакомые слуги из поместья писали, что та о дочери особо не вспоминала. Девушка вздохнула и неожиданно начала рассказывать. Вэр слушал внимательно, не перебивал и все сильнее хмурился, видимо остро ощущая свою вину. Впрочем, долго рассказ Маришки не продлился. Она не любила длинных объяснений, наполненных массой ненужных деталей. И всегда все сводила к сухому отчету, выделяя самое важное. Особенно когда нужно было рассказать о себе. Юля за это называла ее скучной, Дар говорил, что стоит поучиться выражать свои мысли по-разному. И теперь Маришка наконец поняла, что иногда действительно хочется не только отчитаться, но со словами передать, что важно, чувства.

— Я не знал, — повторил мужчина. — Это было уже после смерти старого господина, мы уходили обратно по приказу нового наместника и были недовольны тем, что он отказался продолжать дело своего отца. Нас трое тогда было, кто-то предложил отомстить защитнику, все равно земли Ритов оказались по дороге. Нам удалось проникнуть в замок и подобраться к покоям герцога… Но пришлось отступить. Поднялась паника, моих друзей убили, меня ранили. Я думал, Илиз добьет меня, но этого не случилось.

Маришка бледно улыбнулась. Вэр тоже оказался не мастером рассказывать про свое прошлое. Сначала она хотела сказать что-нибудь резкое, услышав, что отец замышлял убить его светлость, потом решила, что они с друзьями получили по заслугам. Судя по тому, как сам герцог Рит относился к истории про вампиров, получалось, что он даже не знал про неудавшееся покушение.

— Почему вы отступили? — почему-то спросила девушка.

— У него оказались очень высокие покровители, — усмехнулся Вэр. — Я рад, что тогда ничего не получилось.

Неожиданно он сделал шаг вперед и дотронулся до ее щеки. Ладонь вампира была мозолистой и теплой. Маришка еле-еле сдержалась, чтобы не отшатнуться, но в глаза отцу посмотрела серьезно.

— Ты холодная. Замерзла?

Девушка прислушалась к своим ощущениям. Действительно, идея отправиться на прогулку в ночной рубашке была не лучшей. Маришка кивнула, пробормотав, что ей пора возвращаться в покои, пока ее никто не хватился.

Вэр сказал, что проводит ее.

— Мне бы хотелось узнать тебя. — Мужчина шел на несколько шагов позади нее, словно оберегая от неведомой опасности. — Познакомить тебя с моей семьей. Быть может… — Тут он замолчал, и они уже успели дойти до комнаты Маришки, когда вампир все-таки продолжил: — Если ты не против, я бы повидался с Илиз.

Девушка замерла на пороге своих покоев, пытаясь понять, насколько сильно повлияет ответ на ее будущее.

— Только постарайся Василию на глаза не попадаться, — с улыбкой посоветовала она. — Спокойной ночи. — И плотно прикрыла за собой дверь.

Еще мгновение Маришка смотрела на небольшой скол, от которого по поверхности двери ползла вниз небольшая трещинка, портящая дорогую древесину. В душе боролись два желания: стукнуться лбом о стену или же броситься на кровать и долго бить подушки. Казалось, что все чувства и эмоции переплелись в плотный комок, и уже нельзя было понять, где радость, а где гнев и что именно она ощущает в данный момент. Состояние было очень странным, но не неприятным.

Хотелось побежать в комнату его светлости и поблагодарить Альгу за тот разговор. Еще совсем недавно Маришка запрещала себе думать об отце: почти всю сознательную жизнь она завидовала Юльтиниэль — тому, что у нее есть такой замечательный папа, а полуэльфийка этого не ценит. Потом убедила себя, что с Василия грех требовать большего. Хотя сначала такая забота иномирца смущала ее. А теперь не знала, что делать.

Что рассказывать? Как себя вести? О чем спрашивать? А обращаться к Вэру как?

Маришка добрела до кровати и зарылась под теплое, большое одеяло. Мысли потихоньку успокаивались, клубок чувств по ниточке распутывался, оставляя внутри приятно-тянущее предвкушение и почему-то спокойствие. Странно, что иногда даже война способна не отнять что-то, а, наоборот, подарить. Девушка обняла подушку, закрыла глаза и, улыбнувшись, уснула.

Когда я, довольный и чистый, проскользнул в комнату, Альга еще не спала.

Женщина, оставив один включенный светильник, лениво перелистывала дневник Пресветлой Алив. И расфокусированный взгляд, и расслабленная поза, и выражение лица прямо так и кричали о том, что воровке невообразимо скучно. И в этом виноват очень нехороший герцог, который не пойми куда ушел, оставив Альгу в одиночестве.

— Ну как? — спросила она, продолжая просматривать страницы, переведенные Василием.

— Пока добирался обратно, жутко замерз. Крепость старая, сквозняки гуляют, а я почему-то не подумал что-нибудь из одежды взять. Не простудиться бы…

Альга наконец соизволила перевести на меня взгляд. Внимательно осмотрела полотенце, насмешливо фыркнула и покачала головой.

— Так и гулял? Не боишься, что завтра у лекаря не будет отбоя от пациентов, жалующихся на галлюцинации в виде полуобнаженного герцога? — Воровка отложила дневник на тумбочку.

— Это будут проблемы лекаря, — откликнулся я, отвоевывая законную часть кровати у Альги. Лег на спину, разглядывая очертания тяжелого бархатного полога. Пассом потушил светильник, надеясь, что несколько часов, оставшихся до рассвета, можно будет спокойно поспать.

Но не тут-то было.

— Какие-нибудь идеи появились?

Альга пододвинулась под бок, устроив голову у меня на плече, поворочалась, ожидая, когда я обниму, и довольно вздохнула. Проще было бы сказать: «Нет!» — и все-таки поспать, но…

— Появились, конечно. Только они странные, основанные не просто на предположениях, а скорее на возрастающей паранойе. Может, я завтра с утра ими поделюсь?

— Нет уж! Параноик параноика всегда поймет. Выкладывай, Оррен. Ты всегда из невинных фраз такие конструкции, превращающиеся в мировые заговоры, выстраиваешь, что остается только твоей фантазии позавидовать.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});