Враг с планеты Земля (СИ) - Тимофеев Владимир

— Ага! — не стала спорить миледи, после чего обе женщины не выдержали и рассмеялись…

Почти весь полёт от Флоры до Тарса они провели вместе, в «двойной» каюте, болтая напропалую, но чувствуя, что никак не могут наговориться. Паорэ без тени смущения восторгалась здравомыслием и рационализмом Анциллы, а та в ответ восхищалась эмоциональностью и открытостью баронессы. Кому-то со стороны это показалось бы невозможным, но ни вражды, ни даже просто неприязни они друг к другу не ощущали. Скорее, наоборот, формально соперничая, обе желали лишь одного — помочь, а может быть даже спасти своего единственного мужчину.

— Слушай, а помнишь, как Мельна из мира-без-времени предупреждала нас, чтобы мы никогда больше пытались стать одним целым? — спросила миледи, когда по трансляции уже объявили о выходе из гиперпространства.

— Помню. А что?

— Да я просто сомневаюсь теперь, а, может, это неправильно? Ведь это же было так здо́рово, помнишь?

— Да. Это было прекрасно, — мечтательно закатила глаза экселенса.

— Так, может, тогда нам снова соединиться в одну? Ну, то есть, не прямо сейчас конечно, а после, когда мы Дира отыщем.

— Снова стать для него одной женщиной? Чтобы он никогда больше не разрывался меж двух огней?

— Ну да. Разве в этом желании есть что-то плохое?

— В желании, может, и нет, но вот в воплощении… — задумчиво пробормотала Анцилла.

— Ты всё ещё сомневаешься?

— Да… Определённо, да. Сомневаюсь. Поэтому давай-ка, подруга, мы всё же оставим это всё на потом.

— На потом — когда Дира найдём?

— Да. И когда врага победим.

— Ладно. Потом так потом.

— Договорились…

Глава 26

Возвращение в мир живых оказалось болезненным. Всё тело ломило, словно его пропустили через гигантскую мясорубку, а после собрали «на отвяжись», как какие-нибудь гастарбайтеры, шьющие «фирменный Абибас» в погрязшем в антисанитарии подвале плодоовощной базы.

По ощущениям, я распластался ничком на чем-то неровном и пыльном. В носу и глазах щипало, башка гудела, как растревоженный улей, жутко хотелось чихнуть, но горловой спазм не давал проталкивать воздух ни туда, ни обратно.

Мучения, к счастью, продлились недолго.

Как только шум в голове поутих, в глазах прояснилось, а мышцы опять стали реагировать на сигналы из мозга, чих наконец-то случился. А после ещё один. Можно сказать, контрольный. Прямо в засохшую перед носом глину.

Приподняв голову, я кое-как осмотрелся.

Окрестности выглядели знакомыми. Цепочка бурых холмов, пятна соли, цепляющееся за горизонт солнце, плывущий лодочкой месяц, потрескавшееся от жары дно котловины, которую живущие в пустыне арабы называли «озером иблисов»…

Собравшись с силами, перевернулся на спину.

В стремительно темнеющем небе загорались первые звёзды.

Где-то там, в недосягаемой для простых землян вышине, мчал по своей орбите Юпитер, в атмосфере которого крутился гигантский торнадо, называемый местными астрономами Большим Красным Пятном. А прямо напротив него на стационаре, в восьмидесяти тысячах кэмэ от поверхности висел УБК «Аврора», и его командир всё ещё ждал сигнала от трёх пропавших десботов.

Примерно с минуту я просто глазел на вечернее небо, а затем задал себе самый главный вопрос:

«Почему я не умер?»

«А почему ты спрашиваешь?» — спросили меня в ответ.

«Ты тоже не умерла?»

«Если ты меня слышишь, то да».

«Но ведь тот крендель сказал, что через портал могут пройти только двое, и я в этом списке не значусь».

«А ты догадайся».

Я мысленно почесал в затылке.

«Первым в том списке был тот чувак, верно?»

«Верно».

«А значит, вторым был…»

Подселенка молчала.

«Нет, не так. Второй там не был… Второй там… была».

«Ну, наконец-то… А то я уже начала волноваться», — сообщила с сарказмом Мела.

«Портал пропустил не меня, а тебя, — продолжил я рассуждать, не обращая внимания на подколку. — А поскольку ты у меня в голове, он пропустил и меня. То, что мужик в пирамиде тебя не заметил, понятно — ты пряталась. Но почему он сперва говорил про троих? Третьего вы, что ли, убили? Или просто убрали из списка?»

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

«Хочешь, чтобы я тебе всё рассказала?»

«Хочу, но тебе же нельзя».

«В том-то и дело, что можно, — вздохнула Мела. — После Цитадели все запреты исчезли».

И она начала рассказывать.

А когда её рассказ завершился, у меня остался только один вопрос:

«Так почему же мои бойцы всё-таки стали двуликими? Почему их высокие индексы их не спасли?»

«А ты помнишь, что отвечал своим женщинам, почему и в Париже, и в твоём городе враг их потуги не замечал, а реагировал лишь на тебя?»

«Я отвечал… из нас троих только я родился на этой планете».

«Вот видишь. Ты сам себе и ответил, без чьей-либо помощи…»

Верёвки на связанных сзади руках я перепилил найденным поблизости камнем. Хорошо, грани у него оказались обломанными, поэтому провозился всего пять минут. Не самое интеллектуальное занятие, но в плане восстановления сил очень даже полезное. Елозить по высохшей глине туда-сюда было не слишком приятно, зато помогало разгонять кровь по артериям, венам и прочим сосудам, так что когда путы, наконец, спали, я чувствовал себя более-менее сносно.

Жаль только, оружие и амуниция, включая «карамультук» и малую скрутобойку, остались на Антиземле, у хозяина Цитадели…

Возвращаться на свой корабль напрямик я не стал. Сперва заглянул в шестимерность, определил точку в изнанке, где располагался бот-концентратор, и только затем, глубоко выдохнув, шагнул внутрь. На борту концентратора система жизнеобеспечения присутствовала, но находиться там больше часа инструкцией запрещалось. Сильное электромагнитное и гравитационное излучение пробивало со временем любую защиту. Впрочем, находиться там сколь-нибудь долго планом не предусматривалось. Чтобы просто, на черепашьей скорости, довести бот до крейсера, хватило бы и десятка минут.

Что любопытно, аппаратура на борту до сих пор работала, так что на месте юпитерианского БКЛ всё ещё переливалось радугой огромное портальное зеркало. После недолгого «колдовства» с приборами портал начал гаснуть.

В барьерном зрении этот процесс выглядел гораздо эпичнее, чем в обычном.

«Зеркало» как будто сворачивалось одновременно и внутрь, и наружу. Потоки энергии, тянущиеся к нему от концентратора, сворачивались вместе с порталом и напоминали сполохи полярных сияний. Вся эта красота сверкала, как новогодняя ёлка, и с каждой секундой её свечение становилось всё ярче и ярче, да так, что в какой-то момент я даже прикрыл ладонью глаза, чтобы не ослепнуть. И, между прочим, правильно сделал. Потому что в следующее мгновение пылающий разноцветный «клубок» взорвался подобно сверхновой… А после исчез, словно его и не было…

— Аврора, ответьте двенадцатому. Двенадцатый вызывает Аврору. Аврора, ответьте двенадцатому… — забубнил я секунд через двадцать, дождавшись включения ЗАС.

С крейсера отозвались практически сразу:

— Здесь Карстен. Экселенц, это вы? Вы где?

— На бот-концентраторе. Код — шестьдесят двадцать. Примите пакет-подтверждение.

— Пакет получен. Код подтверждён.

— Отлично. Дайте приёмный шлюз.

— Шлюз два-один, экселенц. Готовность — минута.

— Буду у вас через десять… И ещё, командор. Позаботьтесь, чтобы никого лишних там не было.

— Да, экселенц. Я понял. Лишних не будет.

Своё обещание лейтенант-командор перевыполнил.

Когда я вылез из бота, в причальном ангаре присутствовал только сам Карстен.

Быстро доложив о ситуации на корабле, он, как умел, изобразил молчаливый вопрос.

— Мы проиграли, — сообщил я ему самое главное. — Десантная группа погибла.

Хвала небесам, выяснять подробности он не решился. Хотя, безусловно, мог бы, и я рассказал бы ему практически всё, исключая только детали своего появления на концентраторе.