Предательство истины - Джон Марк Дуган

и шлепнулся прямо на задницу. Все содержимое коробки рассыпалось по заснеженной земле.

Я думал, что все смог собрать, но Маша, тщательно проверив содержимое коробки, упрекнула меня в том, что я потерял игрушечный грузовик и наушники. Очевидно, они упали в один из сугробов, а я этого просто не заметил. Я сразу же пошел обратно, но найти их мне не удалось, хотя я и обшарил все вокруг: они попросту испарились. Маша до сих пор иногда укоряет меня за мою неуклюжесть.

Моя квартира превратилась в складское помещение, каждый квадратный метр которого был заставлен ящиками, коробками и мешками. В нашем арсенале было 1200 одеял и огромное количество конфет, подаренных известной петербургской кондитерской фирмой «Любимый край». Поначалу это казалось банальным – конфеты в зоне боевых действий? Но, как выяснилось позже, для многих детей-сирот в Донбассе сладкая конфетка была приятным способом немного отвлечься от грохота взрывов в холодной ночи.

Довезти в Донбасс все, что мы собрали, было не самой простой задачей. В качестве транспорта мы снова выбрали прочную «буханку» Майка. В салоне и багажнике был занят каждый свободный сантиметр. Но наши планы нарушил один щедрый жертвователь, который приобрел двести пар зимних сапог для наших ребят на фронте. Мы не сразу сообразили, как впихнуть их в нерезиновую «буханку», но совершенно случайно увидели объявление о продаже автобокса – внешнего багажника, который крепится на крышу автомобиля. Нам его продали практически за бесценок, поэтому мы сразу же принялись за установку.

Холодный московский воздух кусал пальцы, пока мы на почти пустой стоянке крепили автобокс – далеко не самая простая задача, но мы справились достаточно быстро. Затем мы, пыхтя от тяжести, затащили все коробки на крышу «буханки», привязали и накрыли брезентом.

Несмотря на это, на пути в Луганск сильный снегопад пробился через брезент, и некоторые намокшие коробки порвались прямо в дороге. Добравшись до места назначения – небольшого домика с комнатами, которые хозяева сдавали в аренду, – мы выгрузили все из багажника и провели инвентаризацию, чтобы убедиться, что ничего не пропало. К счастью, все ботинки были на месте.

На следующий день мы встретились с нашим другом Владиславом Дейнего, который вместе с нами отправился в несколько детских домов. Дети, наряженные в свою лучшую одежду, были невероятно рады видеть нас. Мы раздали счастливым ребятишкам подарки, а они в благодарность пели песни и играли на музыкальных инструментах. Так повторялось в каждом детском доме, каждый из которых обладал своей специализацией и был в некотором роде уникален. Некоторые дома были предназначены для детей с ограниченными возможностями, другие – для детей определенной возрастной группы. Многие из этих детей потеряли родителей в этой войне. Но везде мы встречали безмерную радость и благодарность детей.

Когда мы под серебристый детский смех вышли из последнего детдома в нашем списке, мы вернулись в наше временное пристанище и приступили к подготовке к продолжению нашей поездки. Теперь уже не с подарками к детям, а с сапогами к солдатам.

Беженцы: поездка в Воронеж

Эхо антироссийских настроений разносилось по множеству различных информационных площадок и СМИ. Редакторы и издатели упорно пытались представить россиян варварами, особенно когда речь заходила об обращении с беженцами. Когда Мария рассказала мне об этих безосновательных обвинениях, я решил свернуть с намеченного маршрута и направиться в центр для беженцев в Воронеже, перед тем как мы отправимся обратно в Москву.

По счастливой случайности один из моих давних друзей был знаком с директором этого учреждения. Он сделал один телефонный звонок за двадцать минут до нашего приезда, и нам был дан зеленый свет на то, чтобы своими глазами увидеть, как обстоят дела на самом деле.

По прибытии нас встретила картина, совершенно не соответствующая тому мрачному представлению, которое рисуют СМИ. Мария была поражена чистотой и порядком в центре для беженцев, который она сравнила с приличной гостиницей. Все было систематизировано, вылизано и ухожено. В столовой было много разнообразной и качественной еды, и Мария даже в шутку отметила, что беженцы питаются лучше, чем она.

Я почувствовал некое ощущение стабильности: люди могли жить в этом центре столько, сколько им необходимо. На них не оказывали никакого давления, никто не выгонял. Помимо бесплатного проживания и питания, им помогали искать работу и устраивать детей в школы и сады. Создавалось впечатление, что о них здесь действительно заботятся. Мы услышали немало историй о беженцах, которые уже смогли найти работу и неплохо зарабатывали, а одна женщина собирала сына в одну из школ в Воронеже к сентябрю. Это совсем не было похоже на «трудовые лагеря», о которых постоянно говорили в западных СМИ.

В беседах с беженцами мы выяснили, что они добровольно приняли решение о переезде в Россию. Им предоставили на выбор восемь городов, где они могли поселиться, и обеспечили транспортом до места назначения. Женщина, остановившая свой выбор на Воронеже, рассказала, что поначалу боялась, что у нее отберут паспорт – это распространенный страх, навязываемый западными СМИ. Однако оказалось, что эти опасения необоснованны, и паспорт у нее, конечно же, никто и не думал забирать.

То, что я увидел своими глазами, было диаметрально противоположно тому, что рассказывали в американских средствах массовой информации. Я поинтересовался у Марии ее впечатлениями и спросил, насколько реальность отличается от того, во что она верила ранее. Мария готова была признаться в том, что она заблуждалась. По ее словам, все то, что она читала на западных информационных площадках, оказалось неправдой. Осознание того, что ее родная страна во всей этой истории была не злодеем, а спасителем, стало для нее и откровением, и облегчением. Маша тепло поблагодарила меня за то, что я убедил ее посетить центр беженцев и увидеть все собственными глазами.

Метаморфозы в восприятии Марии свидетельствуют о том, насколько сильно на человека воздействует личный опыт. Ее скепсис отступил, она словно прозрела, когда ей выпала возможность сравнить действительность с тем, что говорят антироссийские писаки и блогеры. Я был уверен, что ее история для многих станет открытием, прольет свет на истинное положение дел.

Наша совместная поездка в Донбасс, которая для Маши стала первой, совершенно ее преобразила: ее снова и снова тянет обратно. Когда мы с ней в последний раз переписывались, она сообщила, что побывала там уже полтора десятка раз. Насколько я понял, она видела себя посланником народа Донбасса: из раза в раз она приезжала