Великий вождь Арис (СИ) - Эм Рина

— Живыми!

— Так было всегда и так будет. Не нам менять традиции предков, — отрезал Каену. — Если хочешь помочь — лучше ищи зверя.

— Но вождь говорит, эти жертвы приносят пользу. Океан радуется, когда люди возвращаются домой, — сказал Най-Лум.

— Но лисы не отправляют живых в Океан. Только мертвецов, — сказал Кай-Келум. — Лисы заперли нас тут, на берегу, а сами жируют. Може быть потому Океан разгневался и прислал черную зиму!

— Ну все! Хватит! — разозлился Каену. — Нельзя говорить это! Накличешь беду!

— Прости, огу! — покаянно затряс головой Кай-Келум. — Я только сказал — лисы приносят мало жертв, а мы страдаем из-за их жадности. Скоро они пройдут мимо нас, к Океану, чтобы принести дары и жертвы, — сказал он, обращаясь к Арису. — Вождь уже выслал разведчиков, чтобы не пересекаться с лисьими шаманами.

8

По пути в стойбище стало ясно, что идет буря и снег из низких туч валил три дня подряд. Три дня Каену и его охотники не могли пойти на промысел и Арис лежал на подстилке, гоняя в голове одни и те же мысли.

Скорее бы совершить свою месть и уйти кочевать по сумрачным лугам Той стороны. Но сможет ли он сделать то, что должен? Что, если Кукурнау не найдет дух Лары? Как тогда ему убить Меша?

Каену сказал, что вскоре ударит такой мороз, что реки замерзнут и тогда уйти на юг будет невозможно. А зима здесь длится очень долго и много месяцев пройдет, прежде, чем можно будет тронуться на юг. Что он найдет там? Пустыню, полную луши⁈ Не лучше ли взять Лару и попробовать пробраться с ней на юг, через ледяное поле⁈

Запах Каену он услышал еще до того, как тот вошел в шатер. В этот раз Каену сразу подошел к Арису:

— Ну что, огу, спишь? Судя по всему, буря уляжется ночью. Утром пойдешь с нами?

Не дожидаясь ответа, он пошел к шаману, а Арис улыбнулся про себя. Ну слава богу, хоть какое-то действие.

Он услышал оживление в шатре. Значит скоро придет Унау. И вскоре она принесла с собой запах вареной рыбы — целый котел похлебки. Вскоре она остановилась рядом и её тонкий голос произнес:

— Поешь, огу! Очень вкусный ужин.

Он ничего не ответил, но она не ушла:

— Ну давай, огу! Тебе нужно поесть. Ты ведь не спишь! Вставай. Утром ты пойдешь на охоту. Нельзя идти голодным. Слышишь⁈

Арис сел и протянул руку. Она подала чашку и присела рядом:

— Вождь велел тебе передать: когда поешь, приходи в его шатер. Он будет ждать.

— Хорошо. Я иду к Паопону, раз он зовет.

Унау встала, преграждая путь.

— Нельзя так идти! — она опустила глаза, видимо смутившись, и продолжила, глядя вниз:

— Нельзя… тебе нужно поесть и умыться. Ты… очень страшный — на тебе грязь и кровь со старой охоты. Ты не умывался после того, как пришел. Позволь, я почищу тебе…

— Это ни к чему, — он вышел наружу. Но Унау поплелась следом. Колючий ветер тут же кинул в лицо пригоршни снега. За три дня буря замела шатры почти по верхушки.

Арис нагнулся и зачерпнув снег, растер лицо. Колкие льдины едва не содрали кожу. Одним глотком выпил остатки из чашки и протянул ее Унау:

— Ну вот — я поел и умылся. Теперь я иду к вождю. Не ходи за мной.

— Послушай, — она снова шагнула вперед, — Послушай, огу! Я знаю, Паопону не любит тебя…

Арис усмехнулся, вспомнив встречу с вождем воронов:

— Не любит? Он ненавидит меня.

— Да, — кивнула она, — опуская голову, — поэтому прошу: не зли его!

— Его злит мое присутствие. Я не могу изменить это.

— Ты послушай! Только послушай, что я скажу, огу! Попробуй понять — мы другие. Мы живем осторожно. Очень осторожно живем. Осторожно говорим, осторожно дышим. Бережем силы тут, — она прикоснулась пальцем к его груди там, где было сердце.

— И нам всем больно видеть, как ты тратишь себя. На слова и на гнев. На тоску и горе. Ты тратишь легко, у тебя много солнца внутри. А у нас мало. Мы завидуем тебе. Никто из нас не решается так богато жить. Так тосковать, так горевать! Только мой дед не завидует, но он живет наполовину на Той стороне…

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

— Я прошу, когда придешь к вождю, стань сдержанным и скупым. Спрячь свой дух. Пусть он не видит, как ты богат и щедр. Хорошо?

В нескольких фразах она открыла ему то, что он чувствовал, но не мог понять.

Арис кивнул и скрипнул зубами.

Она испуганно отшатнулась и ушла с его миской в руках. Он искренне хотел последовать ее совету, но еще не знал, переступая порог шатра Паопону, что ничего не выйдет и он сделает ровно то, что Унау просила его не делать.

9

Откинув полог он наклонил голову и вошел внутрь. Вождь, сразу увидел его и некоторое время разглядывал, сквозь пар, поднимающийся над чашкой с горячим отваром. Показалось, или нет, что глаза вождя недобро сверкнули? Нет, не показалось. От этого никуда не деться — в одной стае не может быть двух вожаков. Но Арису не нужна эта стая. Поэтому он покорно склонив голову сказал, как советовала Унау, тихо и медленно:

— Ты хотел меня видеть, о вождь?

Ему пришлось долго ждать. Прежде, чем ответить, Паопону сделал два долгих глотка и только потом сказал:

— Да. Войди и сядь.

Некоторое время ничего не происходило. Арис решил не смотреть Паопону в глаза и не поднимал головы, но чувствовал, как тот разглядывает его. Наконец Паопону сказал:

— Ты живешь у нас. Привел больную женщину за которой нужен уход. Шаман носится с тобой, будто ты привел стадо оленей, а я думаю, ты появился у нас на беду. Я думаю, Кукурнау врет, что тебя послал к нам Океан и оставил тебя по другой причине, о которой он не говорит. Но я не могу доказать этого. Я вождь, а не шаман и не бываю на Той стороне. Так что я позволил шаману играть в свои игры. И я позволил ему оставить тебя в своем шатре, а твою больную женщину вылечить.

— Да, вождь, — голос Ариса только чуть-чуть дрогнул, Унау гордилась бы им.

— Но я не стану кормить тебя даром. Кроме того, для лечения твоей женщины нужно много трав. Летом трава ничего не стоит, но сейчас она лежит глубоко под снегом. Отдавая лечебную траву ей, я забираю у своих людей…

— Чего ты хочешь от меня, о великий вождь⁈ — как не сдерживался Арис, это вырвалось у него. Он успел заметить как его противник вздрогнул и отстранился, но сделал вид, что обжегся о край чашки и принялся дуть на ее края и морщиться… Опустив голову он ждал, пока вождь доиграет эту сценку.

— То, чего я хочу не будет трудным для тебя, — наконец перешел вождь к делу. — Ты знаешь, что когда реки встают и мы и лисы отдаем Океану долг? Мы приносим Океану дары. В этом году зима уже пришла, значит лисы уже встали на лыжи и скоро будут на побережье. Потом они уйдут обратно… — вождь скрипнул зубами, — но пока они тут, нам лучше не видеть друг друга. Мы с лисами… не друзья.

— Поэтому я послал своих людей смотреть, где сейчас лисы, но они наткнулись на волчьи следы, — Паопону резко поднял голову и впился взглядом в лицо Ариса. — Волки — это плохо. Они убьют оленей, собак, украдут рыбу и жир. В обычные годы волки со снегом уходят на юг, в кочевье лисов, но в этом году они остались и бродят рядом. Впрочем, тебя это не удивляет, верно⁈

Арис промолчал.

— Если мы лишимся оленей, — продолжил он, нахмурив лоб, — нам не видать весны. Олени наша надежда. Поэтому я хочу, чтобы ты пошел и заставил их уйти.

— Сколько их?

— Не меньше десяти, это очень большая стая, разве ты не знаешь⁈

— И сколько охотников ты дашь мне?

— Ни одного.

— Что⁈

Арис даже подскочил на месте.

— Я хочу, — отчетливо повторил Паопону, — чтобы ты пошел к волкам и приказал им уйти.

— Но как я должен это сделать⁈ О вождь!

Паопону ухмыльнулся:

— Уж ты-то, волк, знаешь, как говорить со своими братьями!

Арис сердито смотрит, как вождь пьет свой отвар из своей чашки:

— Прости мою дерзость, о вождь. Но я хочу узнать, что ты пьешь?