Последний защитник - Эндрю Тэйлор

Все произошло так быстро, что Кэтрин толком не успела ничего понять. Когда они выбрались из коллектора, Кэт послала Ферруса на поиски Ривса или лакея, которого тот подкупил, надеясь, что ее выпустят в парк и никто ничего не узнает. Тем временем она держала Дидо за ошейник и пыталась заставить собаку перестать лаять.

Феррус вышел из судомойни в Большой сад через немощеный двор. Он нашел Ривса и лакея, но, к несчастью, вместе с ними также был король. Его величество уже как раз собирался послать обоих в выходной одежде вниз в коллектор на поиски собаки. Феррус привел назад всех троих. Если бы Кэт не сообразила отпустить Дидо до того, как они вошли в судомойню, ее бы наверняка обнаружили.

Теперь король разговаривал с Ривсом:

– Ты хочешь сказать, что открыл люк в старый канализационный коллектор, чтобы прочистить засор?

– Да, ваше величество. Поступила жалоба. Поэтому я послал Ферруса проверить, а сам пошел переодеться в рабочую одежду и взять инструменты. Бедная собачка, наверное, забежала туда и провалилась в шахту. Хорошо, что Феррус нашел ее там внизу и вытащил через новый коллектор, который проложили специально для этого здания. Надо проверить, нет ли засора. Наверное, бедная собачка там застряла.

По-своему, золотарь неплохо играл роль. Кэт никогда бы не поверила, что Ривс может говорить так смиренно и вкрадчиво. Только бы король не переступил порог. Если он войдет в судомойню, то непременно ее увидит. Хорошо, что Ривс и Феррус все еще стояли на коленях: так сказать, создавали своими телами защитную стену, не позволяя ее обнаружить.

За их спинами послышалось какое-то движение, и Дидо прошмыгнула между ног хозяина в судомойню. Она рьяно отряхивалась, обрызгав водой короля, Ферруса и Ривса.

– Прошу прощения, ваше величество, – выдавил из себя лакей, задыхаясь, – она вырвалась у меня из рук, я не мог ее удержать, и…

– Утихомирься уже, – сказал король. – Черт с тобой, не стану тебя наказывать! Дидо, иди сюда. – Его голос переменился, став ласковым: так мужчины разговаривают с женщинами, когда пытаются их соблазнить. – Чем оделить твоих спасителей в качестве благодарности? – Вдруг голос его снова стал резким. – Эй, ты! Как тебя зовут?

– Ривс, ваше величество.

– Поди к черной лестнице и спроси господина Чиффинча. Он подаст тебе за труды, поделишься со своим работником.

Кэт услышала удаляющиеся шаги короля. Ривс и Феррус молча оставались на своих местах, по-прежнему стоя на коленях.

– Ко мне, Шквал! – позвал король. – Ко мне, Весельчак! Вот и Дидо нашлась.

В Сент-Джеймсском парке все было прежним и в то же время все изменилось.

Здесь было так же многолюдно: прогуливающиеся под руку джентльмены, пошатывающиеся после обильного обеда; леди, выставляющие свои прелести с разной степенью откровенности; утки в канале, живущие своей загадочной жизнью; и простой народ, который прибывал и убывал хаотичными разноцветными волнами.

За спиной Кэт с лязгом захлопнулись частные ворота в Большой сад Кокпита. Она слышала, как закручивают болты.

– Передайте господину Хэксби, – сказал ей Ривс, когда она уходила из сада, – что c меня хватит. Еще чуть-чуть – и у меня на шее была бы веревка.

Кэт пошла прочь, огибая конец канала и направляясь к воротам за Уоллингфорд-хаусом, которые вывели бы ее на Чаринг-Кросс. Встречные откровенно глазели на нее. Молодая женщина была прилично одета, но после путешествия по канализационным коллекторам одежда ее намокла, была вся в грязи и источала невыносимый запах.

Мокрая ткань юбки и сорочки хлестала Кэтрин по голеням при каждом шаге. Подол юбки, низ плаща, башмаки и чулки совершенно промокли. Ей казалось, что все поры ее кожи насквозь пропитались смрадом канализации. Больше всего на свете ей хотелось поскорее оказаться дома и отмыться.

Она больше не станет ввязываться в это глупое и опасное дело. Вероятнее всего, Ривс попытается отыскать то, что старая госпожа Кромвель спрятала там внизу, что бы это ни было. Ну и пусть. Ей-то не все равно? Кромвели могут сами о себе позаботиться.

– Никак свалилась в нужник?

Она посмотрела налево. Два мальчишки-пажа показывали на нее пальцами, морща нос от отвращения.

– Не-а, – сказал второй. – Не смогла вовремя найти нужник, скорее всего.

– Это госпожа Дерьмо! Эй, госпожа Дерьмо!

Кэт поспешила дальше. Сорванцы не отставали, с наслаждением выкрикивая оскорбления, но предусмотрительно не подходя ближе чем на расстояние вытянутой руки. Однако вскоре они отцепились от нее. На лицах мальчишек отразился испуг, и они поспешно разделились, чтобы затеряться в толпе.

Кто-то бежал за ней. Рядом появился Феррус. Кэтрин в удивлении остановилась. В руках у него была палка. Он угрожающе размахивал ею вслед убегающим мальчишкам.

– Что ты делаешь? – спросила она.

Феррус сунул руку под грязную рабочую блузу, достал почерневший сверток около девяти дюймов в длину и протянул ей.

Она уставилась на него.

Феррус с закрытым ртом издал громкий звук, похожий на мяуканье, или крик птицы, или плач ребенка. И снова протянул ей сверток.

И тут до Кэт дошло. Она взяла сверток и взвесила его в руках. Он был грязным и тяжелым. Она перевела взгляд на лицо Ферруса:

– Спасибо. – Она порылась в кармане. – Вот. Это тебе.

Она протянула ему пенни. Ей бы хотелось дать ему крону, но таких денег у Кэтрин не было. Однако Феррус не взял монету. Он опять улыбнулся.

«Он выглядит довольным, – подумала Кэт, – если только рыба может выглядеть довольной, и радость сделала его чуть ли не красивым». И сама удивилась.

– Возьми, – вновь сказала она. – Это тебе.

Улыбка исчезла с лица Ферруса, будто ее стерли губкой. Он выхватил пенни у нее из руки. Повернулся и, спотыкаясь, пошел прочь, а потом бросился наутек, неловко, прихрамывая и размахивая своей палкой. Люди расступались перед Феррусом, как будто тот был сумасшедшим.

Вполне возможно, что Феррус и впрямь был сумасшедшим. Как и все они.

Глава 12

Уверена как нельзя более

Пасхальный понедельник, 23 марта 1668 года

Хозяин не получил за собачку никакого вознаграждения. Тот человек сказал хозяину, что не знает, кто он такой, и велел подобру-поздорову убираться восвояси.

Феррус слышит, как хозяин рассказывает об этом слуге, тому самому, который пустил их в сад. Они с хозяином пьют, курят и ругаются. Феррус лежит тихо, как мышь, рядом с Пустобрехом в его конуре.

В любом случае это не хозяин спас собачку. Леди спасла. Феррус спас.

– Богом клянусь! – говорит хозяин. – Я утоплю его проклятый труп в помойной яме.

Он еще что-то говорит и еще, но Феррус окутывает себя воспоминаниями, теплыми, как одеяло,